Рифы космоса (трилогия) (с журнальными иллюстрациями) - Фредерик Пол Страница 22

Никогда еще в своей жизни ему не приходилось оказываться в таком положении — без приказов и регистрации. И это беспокоило его не меньше, чем перспектива быть разобранным на составные части. Новое ощущение настолько завладело им, что он едва услышал обращенную к себе реплику.

— Эй! Эй, новенький! Вернись!

Райленд обернулся.

Человеку, который звал его, было лет пятьдесят — самый, так сказать, расцвет. Это был крепкий, загорелый мужчина с густой шевелюрой. Если подходить с позиций статистики, его ждало впереди еще около сорока приятных лет.

Собственно, этот образ возник в мозгу Райленда за долю секунды до того, как он увидел действительного обладателя этого сочного голоса.

Спотыкаясь, в его направлении передвигался совершенно лысый человек, опираясь на высокую, почти до плеча, трость — едва ли не костыль, ибо ноги ему заменяли протезы. Через мгновение, когда сквозь ветви деревьев блеснул солнечный луч, Райленд понял, что кожа на голове у догоняющего заменена пластиковым покрытием. Кроме того, на месте одного глаза у него была заплата, другой косил — новый кусок пластмассы закрывал место, где раньше было ухо.

— Слушайте! Вы только что прибыли?

Странно было слышать из уст этого человеческого обрубка глубокий, резонирующий голос.

— Да, только что, — ответил Райленд, с некоторым трудом сохраняя нормальную интонацию. — Меня зовут Стивен Райленд.

— Вы в бридж играете?

Он на секунду потерял контроль за выражением лица, но тут же опять овладел положением.

— Боюсь, что нет.

— Проклятье! — Когда мужчина нахмурился, стало заметно, что у него нет еще и бровей. — А в шахматы?

— Да, немного.

— Говорите, пожалуйста, громче, — повернулся мужчина в сторону Райленда уцелевшим ухом.

— Я сказал «да»!

— Уже кое-что, — заявил мужчина с недовольным, все же, видом. — А может, научитесь в бридж? У нас хорошая компания. Без грубостей, чужого не берут. И без «обрубков». Я — староста в нашем домике, — похвастался он. — Посмотрите на меня. Много еще чего осталось, верно? А ведь я здесь дольше всех.

— Вы хотите сказать, что я могу выбирать, в каком домике поселиться? — медленно спросил Райленд. — Но мне неизвестны здешние правила.

— А никаких правил нет. Впрочем, — вздохнул мужчина, — запрещено драться с повреждением органов. Никаких опасных игр, иначе утилизуют целиком, понимаете? Ведь ваше тело вам уже не принадлежит — оно стало собственностью Плана, и вы должны заботиться о нем. — Он сделал шаг вперед, налегая на трость-костыль. — Ну, так как? Послушайте совета, пойдемте со мной. И не слушайте тех, из других домов. Будут хвастаться настольным теннисом, а какой от него прок, если завтра вы уже не сможете, например, держать ракетку? — Мужчина усмехнулся, обнажив два рада искусственных зубов. — Будем знакомы. Меня зовут Уайтхарт.

Уступая напористости одноглазого, Райленд последовал за ним. И не прогадал. Некоторые домики имели вид запущенный, неприглядный, обитатели их слонялись вокруг с угрюмым видом. Дом же Уайтхарта был, по крайней мере, оживленным.

Удивительно, но «Небеса» показались Райленду довольно приятным местом. Еду здесь давали отличную. Продукты были только натуральными — ткани тела нужно держать в хорошем состоянии, плюс масса свободного времени — пациент должен быть в хорошей форме… Здесь была даже свобода. Так, во всяком случае, выразился Уайтхарт. Потом, правда, смутился. Райленд понял — «Небеса» были тюрьмой, но стены ее проходили вне поля зрения. И, потом, обитатели этого места были лишены страха совершения фатальной ошибки — более фатального, чем орган-банк, уже не существовало. Да и пейзаж не располагал к особенной тоске: домики, разбросанные по зеленому густому травяному ковру; зеленые холмы, украшенные пальмами; озеро с настоящей рыбой, окруженное дубами и кедрами; голубое тропическое небо…

Обитатели коттеджа, в котором поселился Райленд, называли себя «Президентами Дикси». Никто уже не помнил, какой обреченный на утилизацию выбрал такое название. Согласно уговору в нем жили только мужчины. Но в целом на «Небесах» не придерживались монашеских правил: существовали и смешанные коттеджи, откуда по вечерам исторгались жуткие вопли и смех. Это тоже было правом обитателей.

Прислушиваясь вечером к разговорам жильцов своего домика, Райленд обнаружил несколько вещей, сильно его удививших. Например, жилище напротив занимала целая семья. Странно. Какое преступление могло совершить это семейство Минтонов?

Что-то здесь было не так.

Райленд хорошо знал принцип, лежащий в основе орган-банка. Ему подробно объяснили его во время транспортировки в субпоезде. Как будто бы в системе Плана мог найтись хоть один человек, не знакомый с этим принципом с детства!

Каждый индивидуум в системе обязан вносить свою лепту в общее дело на благо всего человечества. Если же неумение или нежелание не дают ему исполнить заданную работу, тогда свою долю он должен внести иным способом — его конечности, органы и прочие ткани пойдут на лечение более ценных граждан Плана.

Конечно, этот процесс был намного привлекательнее для реципиента, чем для донора. Но в нем заключалась и своего рода суровая справедливость, утешение, помогающее перенести то, что должно было случиться. Благо всего мира важнее, чем мелкое благополучие индивидуума!

И все же…

Райленда беспокоила одна мысль.

Он слышал и знал о многих людях, утилизованных в орган-банке, но что-то не припоминал ни одного человека, получившего новые органы.

Но теперь об этом думать было поздно, и Райленд мог вернуться к загадке трех пропавших дней. Его по-настоящему мучило опасение, что когда-то он действительно обладал секретом, способным преобразить весь План Человека.

В тот вечер, посмотрев немного, как остальные играют в карты, Райленд прилег на койку и напряг память.

Неужели же в дверь его стучали дважды? Первый раз — в пятницу, второй — в понедельник. Если Хоррок в самом деле приходил, то какое сообщение он мог принести? И даже если нереактивную тягу можно было бы изобрести, какую опасность она могла представить для Плана? Кто еще, кроме Дондерево, был свободен от власти Машины?

Ответов он найти не мог. Туман в памяти становился все гуще. Даже пухлое лицо доктора Трепла успело немного затуманиться. И Райленд больше не вздрагивал, припоминая, как прикасались к телу холодные электроды. Оставив бесплодные попытки, он заснул и увидел во сне, что изобрел нереактивный двигатель.

С виду это было обыкновенное помело. Сидя на нем верхом, Райленд летел сквозь джунгли мишурных пятиконечных звезд, а по пятам следовал генерал Флимер на пространственнике. Флимер пришпоривал и терзал животное, оно жутко вскрикивало.

— Подъем! Подъем! Всем вставать!

Райленд пробкой вылетел из сна. Ему как раз снилось, что он находится в орган-банке, и вдруг оказалось, что это и в самом деле так.

Он сел, протирая глаза. Кровать напротив