Екатерина Вильмонт - Находка для шпиона Страница 22

– Вы с ней подруги?

– Какое это имеет значение?

– Большое.

– Ну, допустим, подруги. И что дальше?

– Вы на днях оставляли записку у нее на двери?

– Очень интересно! А ты откуда знаешь?

– Значит, оставляли, и я не ошиблась! – обрадовалась Маня. – Пожалуйста, передайте Наташе, что ей грозит опасность.

– Опасность? Какая опасность?

– Ее ищут бандиты.

– Какие бандиты? Что ты говоришь?

– Вы передайте ей! Она знает!

– Я ничего не могу ей передать. Она уехала. Наташа сейчас в Египте!

– Ну, в Египте так в Египте. Мое дело предупредить.

– Послушай, девочка, что все это значит? Кто тебя подослал?

– Никто. Я сама пришла.

– Но этого не может быть! Неужто ты думаешь, что я тебе поверю?

– Это ваше дело – верить или не верить. Я все сказала. Прощайте!

И, весьма довольная собой, Маня быстро ушла. Но ушла она недалеко. По ее расчетам, если Наташа не в Египте, а подруга Рита знает, где Наташа, она сейчас должна броситься к ней и предупредить ее о странном визите какой-то девчонки.

Маргарита Алексеевна стояла в полной растерянности. Потом нерешительно взялась за ручку двери, еще подумала и наконец вошла опять в издательство. Но буквально через пять минут она снова вышла и быстро направилась к метро. Маня на почтительном расстоянии следовала за ней, только куртка на девочке была теперь не красная, а синяя, а на голове вместо беретки был замотан вязаный шарф. Девочка как следует подготовилась к слежке.

Наблюдая за Маргаритой Алексеевной, Маня поняла, что та не имеет никакого детективного опыта. И каждому внимательному сыщику ничего не стоит за нею проследить. Маня страшно боялась, что Маргарита Алексеевна возьмет такси или поймает левака, тогда все усилия пойдут прахом. Но, видимо, у художественного редактора издательства «Тритон» лишних денег в кармане не было. И потому они спокойненько спустились в метро, доехали до станции «Отрадное», вышли и прошли пешком два квартала. Наконец Маргарита Алексеевна свернула к подъезду многоэтажного дома, дверь которого была снабжена домофоном. Маня не видела, какой номер набрала женщина, но услышала, как она сказала:

– Это я!

Дверь открылась, она вошла в подъезд.

«Эх, узнать бы, на какой она этаж едет!» И, словно в ответ на ее мысли, дверь открылась, и оттуда вышел молодой парень с догом на поводке. Маня, ничуть не испугавшись пса, просочилась в подъезд. Она кинулась к лифтам и увидела, что грузовой лифт сломан, а пассажирский как раз остановился на тринадцатом этаже.

Ехать наверх вряд ли стоит, пока лифт спустится да снова поднимется, Маргарита уже исчезнет. «Но я и так неплохо поработала, просто молодчина. Совершенно ясно, что Наташа скрывается здесь. Ну и прекрасно! А теперь надо будет все продумать, чтобы не наломать дров. Теоретически преступник или преступница, узнав, что им или ею интересуются совсем неведомые люди, должен занервничать, засуетиться и сделать какие-то неверные шаги, которые и помогут его или ее разоблачить. А сейчас надо смываться. Чтобы Маргарита спокойно вернулась на работу. Кстати, неплохо бы узнать, где она сама живет. Или это и есть ее квартира? Надо обратиться в справочное бюро. Если она живет именно здесь, то номер квартиры не проблема!» И, поздравив себя с грандиозным успехом, Маня побежала к метро. Но вдруг остановилась, словно споткнувшись обо что-то. Черт, а что, если она спугнула Наташу? Что, если та возьмет и сменит квартиру? Девочка заметалась. Может, стоит остаться и последить за подъездом? Но она ведь не знает Наташу в лицо! Если, конечно, они выйдут вместе с Маргаритой, то… Нет, если Маргарита ее не заметила, то такая опытная и проницательная преступница, как Наташа, засечет девочку в мгновение ока! «Успокойся, Маня, успокойся! – уговаривала она сама себя. – Ты должна, ты просто обязана взять себя в руки и рассуждать как нормальный человек. Ну посуди сама: Наташа бросится в бега, только если сочтет мой визит к Маргарите провокацией. Но ведь я предупредила Маргариту об опасности, почему же меня надо бояться? Пусть боится Витасика, а я запросто могу оказаться и на ее стороне. Правда, непонятно, откуда такая взялась. Девчонка, можно сказать, пигалица… – пыталась Маня рассуждать, как рассуждала бы и, наверное, рассуждает Наташа, а ноги сами несли ее назад, к дому, к подъезду, где скрывалась Маргарита. – Ой, а вдруг они смотрят в окно? Нет, с тринадцатого этажа лица не разглядишь, а в синей куртке Маргарита и вовсе меня не признает».

И все-таки Маня, приняв независимый вид, направилась к соседнему подъезду и затаилась за стоящим возле него большим джипом. Но вот наконец она увидела Маргариту. Ты вышла одна и уже не торопилась. «Ну и пусть себе идет», – решила Маня. Она вдруг вспомнила, что у Наташи есть все-таки одна особая примета – родинка над верхней губой. Правда, отсюда ее не разглядишь, да и вообще… Нет, если бы Наташа решила сбежать отсюда, она бы уже сбежала, и скорее всего вместе с Маргаритой. Вдвоем-то удобнее. По крайней мере сейчас Мане казалось, что вдвоем вообще все лучше делать, в том числе и следить за преступниками и их приспешниками. Конечно, странно, что такая преступница, как Наташа, которая мгновенно раскусила Леху, возможно, взорвала машину Витасика и бог знает что еще сделала, полагается на такую неумеху, как Маргарита. До чего же легко она купилась на Манины предостережения и мигом привела ее к преступнице. Счастье их, что это не милиционеры и не бандиты, а всего-навсего двенадцатилетняя девчонка. Правда, девчонка не простая, а, можно сказать, талантливая, но все-таки… С одной стороны, Маня гордилась собой, но с другой… Что делать-то теперь с этой гордостью? Конечно, будь она твердо уверена в том, что Наташа никуда отсюда не слиняет, она бы пошла прямиком к Гошке и сказала ему: «Мой любимый! Я для тебя узнала все!» Ну, положим, «мой любимый» она бы не сказала даже под угрозой смертной казни, но все остальное – запросто! Нет, пока надо помалкивать…

В таких рассуждениях Маня проторчала у соседнего подъезда больше часа. Но никто, даже отдаленно напоминавший Наташу, из подъезда не вышел. Тогда Маня решилась. Она дождалась, когда к подъезду подошла женщина с сумкой, из которой торчали куриные лапы, и бросилась туда. Вместе с женщиной вошла в подъезд и решительно направилась к лифту. Женщина с курами поднялась на пятый этаж, а Маня, разумеется, на тринадцатый. И уткнулась в крашенную серой краской железную дверь, по обеим сторонам которой имелось по три звонка. «Ага, значит, тут шесть квартир», – сообразила Маня. Напротив железной двери располагалась стеклянная, двустворчатая, она вела к мусоропроводу, а за нею еще одна, на балкон. Маня вышла на балкон и поняла, что он служит переходом к лестнице. Из-за железной двери вдруг послышался громкий собачий лай. Маня тотчас же присела на корточки. Не нужно, чтобы кто-то ее тут увидел. Но зато она отлично видела все, что происходит на площадке. Железная дверь открылась, но, вопреки ожиданиям, собака не появилась, она продолжала лаять, видимо, у себя в квартире, а на площадку вышла молодая женщина в джинсах и красной футболке, с мешком мусора в руках. Маня сразу заметила родинку над верхней губой. Она! Девочка пригнулась низко-низко и, лишь услыхав, как повернулся замок в железной двери, позволила себе распрямиться. Никаких сомнений – это Наташа! Все! Надо уносить ноги! Маня сбежала по лестнице на двенадцатый этаж и вызвала лифт. Сердце у нее отчаянно билось. Как-никак она глядела в лицо матерой преступнице и при этом была совершенно одна. Но, похоже, Наташа никуда сбегать не собирается. И не слишком-то напугана. Иначе попросила бы Маргариту вынести мусор, чтобы лишний раз не выходить из квартиры. Что ж, это к лучшему. И Маня сломя голову понеслась к метро, чрезвычайно довольная собой.