Шантель Шоу - Не называй меня Афродитой Страница 22

– Что с ней случилось?

– Она не могла жить без кокаина и водки. Горничная нашла ее у подножия лестницы в Монте-Карло. Экспертиза пришла к заключению, что она, вероятнее всего, упала и сломала себе шею. – Лука был бесстрастен, но на его подбородке дергался нерв.

Афина вздохнула.

– Какой ужас – для нее и для тебя, – мягко произнесла она. Она почувствовала, что смерть матери произвела на Луку глубокое и неизгладимое впечатление. – Она выглядит полной жизни…

– Моя мать была самой эгоистичной, зацикленной на себе женщиной, какую я когда-либо знал, а я знал их немало, – цинично добавил он. – Когда она была маленькой, родители потакали ей во всем. Повзрослев, она продолжала добиваться того, чего ей хотелось, ни о ком не думая.

– Когда ты стал жить с бабушкой и дедушкой?

– Незадолго до моего восьмого дня рождения. – В довершение ко всему мать забыла о его дне рождения, а ее родители не знали, когда он родился. – Моя мать переехала к любовнику, которому я мешал. Я редко ее видел.

Афина вновь окинула взглядом ряд портретов:

– Здесь нет портрета твоего отца.

– Дело в том, что моя мать не знала, кто он. – Лука пожал плечами. – У нее были смутные подозрения насчет крупье, которым она мимолетно увлеклась в Монте-Карло.

Лицо Луки исказила гримаса, когда он увидел, что Афина шокирована.

– Бабушка и дедушка были в ужасе оттого, что моя мать родила бастарда. Они считали – впрочем, их можно понять, – что хаотичный образ жизни и увлечение Беатрис наркотиками, спиртным и сексом без разбора бросают тень на семейный бизнес. Я стал живым доказательством того, что они допустили огромную ошибку в воспитании дочери. Поэтому вместо того, чтобы баловать, они заставляли меня ходить по струнке и лишали всего, что доставляло мне хоть какую-то радость, – мрачно усмехнулся он. – Мне нравилось в школе-интернате, потому что там не было Альберто и Виолетты. – Лука хрипло рассмеялся. – Став старше, я взбунтовался против их суровых правил. Они считали, что я стал плейбоем только потому, что унаследовал гены своей безответственной матери, особенно когда…

– Когда что? – спросила Афина, не дождавшись продолжения.

– Не важно.

Лука стиснул зубы, вспомнив гнев бабушки и деда, когда он привез свою незаконнорожденную дочь на виллу.

«Ты аморально ведешь себя и позоришь имя де Росси», – таков был приговор Виолетты.

Даже когда Розали был поставлен диагноз, бабушка и дедушка не интересовались незаконнорожденным ребенком бастарда…

Ситуация, в которой Лука сейчас оказался, была сложной. Он предполагал, что Афина поселится в его миланском пентхаусе. Но из-за попыток Эмилио лишить его наследства он был вынужден привезти ее на виллу.

При этом Лука понимал, что не сможет целый год прятать от нее дочь. Он не доверял Афине и боялся, что она может сообщить прессе о состоянии здоровья Розали.

Страдающие синдромом Ретта подвержены пневмонии, вот почему Мария срочно вызывала его домой, когда у Розали начались проблемы с дыханием. Но, слава богу, ей стало легче после курса антибиотиков.

Ему придется рассказать Афине о дочери – и лучше раньше, чем позже.

Он повернулся спиной к портрету матери и окинул взглядом жену. Судя по всему, она много времени провела в саду. Солнце придало ее коже легкий золотистый оттенок, а на носу выступила россыпь веснушек.

– Тебе следует носить шляпу. В это время года солнце бывает жарким, а кожа у тебя светлая и легко сгорает.

Легкий голубой сарафан, который надела Афина, трудно было назвать модным, но в его квадратном вырезе виднелись полушария грудей, и Лука нашел ее естественную, без прикрас, красоту невероятно сексуальной. Он попытался не обращать внимания на пронзившее его желание.

– Ты уже освоилась здесь? Если тебе что-нибудь понадобится, попроси Джеомара.

– Мне ничего не нужно. Мой багаж доставили из Англии, – заверила его Афина.

Она почувствовала себя на вилле почти как дома, когда родители прислали ей одежду и личные вещи. Телефонный разговор с матерью по поводу брака с Лукой получился крайне напряженным.

Афина взглянула на красивое, но мрачное лицо Луки, и желудок ее сжался. Ей недоставало его. Недоставало его поцелуев.

– Где ты был? Джеомар сказал, что ты занят. Это имеет отношение к твоей компании?

– Есть дела, которые требуют моего рассмотрения.

Лука напрягся, глядя на волосы Афины, шелковым водопадом покрывающие ее спину. Боже, ведь она станет отвлекать его, а это ему совершенно не нужно.

– Ты ездил в Милан? – Джеомар рассказал Афине, что Лука часто бывает в городе, так как там находятся головные офисы «ДРД» и «Де Росси энтерпрайзес». – Ты говорил, что у тебя там есть квартира.

Лука не стал отвечать на первый вопрос.

– Мой пентхаус расположен рядом со знаменитой миланской торговой галереей. Ты можешь поехать туда в любое время, если тебе скучно на вилле.

– Здесь не может быть скучно. Дом и окрестности так красивы! Но что находится за стеной в саду? Там есть дверь, но она заперта.

Лука нахмурился:

– Туда вход воспрещен. Там нет ничего особенного.

Он направился к библиотеке. Афина последовала за ним, недоумевая. Чем вызвана его скрытность?

Может, это имеет отношение к загадочным женщинам?

Афина видела привлекательную брюнетку, приезжающую на виллу каждое утро, и еще одну женщину, которую ей не удалось рассмотреть, потому что та появлялась вечером, когда было темно. Обе оставляли свои машины у задней части дома.

Когда Афина спросила у Джеомара, кто эти женщины, он сделал вид, что не понял ее.

Неужели это любовницы Луки? Воображение девушки разыгралось. Может, он был занят тем, что развлекает своих подружек?

Она зашла в библиотеку и увидела, что Лука листает альбом с ее рисунками, который она оставила на столе.

– Это твои рисунки?

– Пожалуйста, не смотри!

Смутившись, она попыталась вырвать у него альбом.

– Очень хорошие рисунки. – Лука положил альбом на стол, но продолжил перелистывать страницы. – Изображения животных поразительны. Ты когда-нибудь думала о карьере иллюстратора?

– Я бы очень хотела иллюстрировать детские книги. – Она помедлила. – Вообще-то я написала несколько книг для маленьких детей и нарисовала к ним картинки.

– Их напечатали?

– Нет, я не посылала свои работы в издательство. Мой отец… – Афина прикусила губу, вспомнив раздражение отца, утверждавшего, что это напрасная трата времени. – Он был очень недоволен, что я занимаюсь какими-то рисунками, вместо того чтобы готовиться к экзаменам. Да я и сама не верю в то, что мои работы достаточно хороши, – грустно закончила она.

– Похоже, твои родители славно потрудились, чтобы лишить тебя уверенности в своих силах. Следует показать это издателям.