Стивен Бакстер - Плот Страница 22

Наконец танцоры начали последний, точно рассчитанный полет — они вращались вокруг друг друга, как планеты. Потом все закончилось. Взявшись за руки, танцоры, стояли на трамплине, а Рис вместе с другими хлопал и топал ногами. Значит, здешняя гравитация годилась еще на что-то, а не только на борьбу с ней…

Вспышка, глухой удар, выросшее дымное облако. Трамплин, подорванный снизу, на короткое мгновение превратился в летящее птицеподобное существо, само ставшее танцором. Артисты, крича, летели по воздуху. Потом трамплин рухнул на сцену и рассыпался. Сверху на обломки свалились люди.

Пораженная публика хранила гробовое молчание. Единственными звуками были глухие отрывистые стоны пострадавших. Не веря своим глазам. Рис увидел, что по обломкам трамплина расплываются кроваво-красные пятна. Из-за кулис выскочил толстый человечек с нашивками из оранжевого галуна и властно привлек внимание рублики.

— Всем оставаться на месте, — приказал он. — Никто не должен пытаться уйти.

Зрители молчали. Оглянувшись, Рис заметил другие оранжевые галуны у выходов из Театра, еще несколько мелькало среди обломков трамплина.

Баэрт побледнел.

— Служба безопасности, — прошептал он. — Подчиняются непосредственно Капитану. Их не часто видно, но они всегда поблизости… Всегда в тени. Он сел и сложил руки на груди. — Черт побери, прежде чем отпустить нас, они допросят каждого! Это займет не один час…

— Баэрт, я ничего не понимаю. В чем дело?

Баэрт пожал плечами.

— А ты не видишь? Разумеется, бомба.

У Риса слегка закружилась голова, как раньше при виде девушки с подносом.

— Кто-то сделал это специально?

Баэрт угрюмо посмотрел на него и ничего не ответил.

— Зачем?

— Не знаю. Я не могу говорить за этих людей. — Баэрт почесал нос. Но уже было несколько таких акций, в основном направленных против Офицеров, в тех местах, где они скорее всего могут оказаться. Вроде этого. Видишь ли, друг мой, тут тоже не все счастливы. Многие полагают, что Офицеры имеют больше, чем заслуживают.

— И поэтому устраивают взрывы?

Тела танцоров лежали на груде окровавленных обломков трамплина. Рис все еще не мог поверить своим глазам. Он вспомнил недавнюю вспышку негодования, охватившую его при словах Баэрта. Возможно, Рис мог бы понять движущие мотивы тех, кто устроил взрыв, — почему одни должны работать, а другие наслаждаться плодами их труда, — но убивать из-за этого?

Ребята из службы безопасности начали обыскивать зрителей, раздевая их догола. Делать было нечего. Рис и Баэрт молча уселись на места и стали поджидать своей очереди.

Несмотря на отдельные тягостные моменты, вроде взрыва в Театре, Рис находил новую жизнь стоящей и захватывающей. Смены мелькали одна за другой. Очень скоро Рис окончил свою Тысячу Смен, первую ступень обучения. Настало время получить признание своих успехов.

И вот молодой человек уже сидит на разукрашенном автобусе и, чувствуя озноб от нереальности происходящего, рассматривает малиновый галун Ученого (Третий класс), только что нашитый на плечо его комбинезона. Автобус едет по Пригородам Плота. Десяток пассажиров, товарищи Риса по выпуску, громко разговаривают и смеются.

Джаен, сморщив нос, смотрит на него с насмешливой заботой.

— Тебя что-то беспокоит?

Рис пожал плечами.

— Все в порядке. Ты же меня знаешь. Я человек серьезный.

— Ты чертовски правильный. Возьми. — Джаен потянулась к сидевшему по другую сторону от Риса парню и взяла бутылку с узким горлом. — Выпей. Ты выпускник. Это твоя Тысячная Смена, и ты должен веселиться.

— Ну, это не совсем так. Я начал не сразу, вспомни. Для меня это вылилось примерно в тысячу с четвертью…

— Ну ты и зануда! Выпей, или я скину тебя с автобуса.

Рис рассмеялся, взял бутылку и сделал большущий глоток.

Он пробовал крепкие напитки в баре Квотермастера, и многие из них были гораздо сильнее, чем это газированное псевдовино, но ни один из них не оказывал на Риса подобного действия. Вскоре свет ламп по сторонам дороги стал казаться ему более приветливым, гравитационное поле Джаен, слившись с его, стало источником теплоты и спокойствия, а несвязный разговор товарищей казался все живее и интереснее.

Когда они выехали из-под полога летающих деревьев и въехали в тень Платформы, Рис все еще пребывал в приподнятом настроении. От Края выдавался внутрь металлический выступ, черным прямоугольником вырисовывавшийся на малиновом фоне неба. Его подпорки напоминали иссохшие конечности. Автобус остановился возле ряда широких лестниц. Рис, Джаен и все остальные слезли с автобуса и поднялись на Платформу.

Вечеринка Тысячной Смены была в самом разгаре, присутствовало около ста выпускников различных Классов Плота. Установленный на козлах бар не пустовал. Музыканты играли ритмичную мелодию, и возле низкой сцены для оркестра даже пытались танцевать несколько пар. Рис в сопровождении Джаен отправился на экскурсию вдоль стен Платформы.

Идея Платформы была очень изящна: прикрепленная к Краю плита площадью сто квадратных футов под углом, соответствовавшим локальной горизонтали, окруженная стеклянными стенами и таким образом открывающая для осмотра окрестности Туманности. С внутренней стороны Платформы глазам Риса, подобно некой гигантской игрушке, предстал сам Плот. Как в Театре, от ощущения того, что находишься на безопасной ровной поверхности, нависшей над гигантским склоном, кружилась голова.

Наружный край Платформы выдавался над Краем Плота. Эта часть пола была стеклянной. Рис стоял над глубинами Туманности, и ему казалось, что он висит в воздухе. Со всех сторон сверкала россыпь сотен звезд, освещающих все вокруг подобно гигантским шарообразным лампам. В самом центре, при приближении к невидимому Ядру, звезды скучивались, и казалось, что смотришь в гигантский колодец со стенами из звезд.

— Поздравляю тебя. Рис.

Рис повернулся. Рядом с ним стоял Холлербах, худой, серьезный и абсолютно несоответствующий окружению.

— Благодарю вас, сэр.

Старый Ученый с заговорщицким видом наклонился к Рису.

— Я, разумеется, с самого начала не сомневался, что у тебя все будет хорошо.

— По правде говоря, иногда я в этом сомневался.

— Тысяча Смен, подумать только, — Холлербах поскреб щеку. — Ну что ж, не сомневаюсь, что ты на этом не остановишься… А пока вот тебе тема для размышлений, мой мальчик. Древние, первая Команда, не измеряли время только сменами. Мы знаем об этом из их записей. Конечно, они использовали смены, но у них были и другие единицы: «день», который длился около трех смен, и «год», равный примерно тысяче смен. Сколько тебе смен?