Михаил Тырин - Семьи.net (сборник) Страница 22

А эти двое нависают надо мной со значительными лицами и принимаются разглядывать, да так сурово, что вокруг голоса стихают, и все оборачиваются в нашу сторону.

– Какой он все-таки у нас замечательный, – говорит папуля Виктору.

– Прекрасный, – отзывается Виктор.

– Мы – молодцы.

– Безусловно.

Они чокаются, выпивают, круто поворачиваются и уходят. Вслед им несется дружный хохот и аплодисменты.

– А я все думал, в кого ты такой артистичный, – говорит Бенни. – В обоих, значит.

– Ну, все-таки в папу, но без Вити я бы не состоялся. Папуля задавал общее направление и поддерживал в трудные минуты, а Витя-то, извини, меня растил день за днем. Как говорится, отцы приходят и уходят, а отчимы остаются…

Кстати, Виктор и терпел меня день за днем тоже, редкой деликатности и доброты человек. Я папу обожаю, это личность, но сейчас понимаю, как правильно он сделал, что вовремя ушел. Он бы меня регулярно обламывал. А так у меня просто образовалось два комплекта родителей, и я заметно этим избалован. У Бенни по-другому. Со слов Алана выходит, что Тор очень вовремя подстраховал его, но самого Алана не было поблизости, когда Бенни рос. Это зря.

– А твои-то где? – спрашиваю.

– Да как обычно, – Бенни разводит два пальца, один вверх, другой вниз.

– С тетей Леной все понятно, а Торвальд мог бы и вынырнуть по такому случаю, – вворачивает Манга. – Заодно бы вправил кое-кому мозги.

– С пяти километров выныривать не так просто.

– Какие все занятые, – Манга фыркает. – Налей мне, Гриш. Почему у твоей дамы пусто? А еще Гамлета играл…

– Я?! Никогда я Гамлета не играл. Мне до Гамлета расти и расти. Ты вообще за мной следишь?

– А ты за мной – следишь?

Пообщались, называется. Покоммуницировали.

– Вот скажи мне, Бенни, как социолог, – требует вдруг Манга. – Чем все это кончится?

И обводит бокалом вокруг.

– Вы за мной тоже не следите, – говорит Бенни. – А я уже три года как все расписал. Мне тогда предложили работать с «мишками», надо было решать, и тут я понял, что готов закрыть тему, подвести итоги. Опубликовал большую работу. Получил в ответ ушат помоев на голову от благодарных читателей. Ну, какой текст, такая и ругань – масштабная.

– Извини, я только сценарии читаю. Совершенно дикий в этом смысле. А Манга…

– Давай, не тяни, – говорит Манга.

– В общем, наша семья – ненормальная.

– Удивил! – смеемся мы хором.

– Да не в том смысле. Атипичная она. Почему Урсула сейчас так к Дику прилипла – видите? – потому что это феномен. И вы феномены, и все остальные за этим столом. У нас базовая парадигма – нематериальная. В то время, как нормальная серийная семья, где контакты не теряются с разводом партнеров, а только надстраиваются – прообраз будущего владетельного рода. Их тысячи, и они все одинаковые. Одна наша такая долбанутая.

– Погоди, они надстраиваются, чтобы набрать побольше сил? И только-то?

– Именно. Говорю же, будущие владетельные кланы. Все очень продуманно, очень просчитанно…

– Новая аристократия? Боже, как скучно.

– …и невыносимо скучно. Ты совершенно права. И еще они постоянно лицемерят перед собой и родственниками. Живут в атмосфере привычной повседневной лжи. Такие серийные семьи абсолютно утилитарны, у них нет каких-то принципиально новых задач. Они не порождают новых смыслов, как наша семья. Ну и чем это отличается от династических браков, например? Это откат в Средневековье, а не движение вперед.

– Тогда понятно, за что тебя ругали, – кивает Манга. – Ты же их носом в зеркало ткнул. Молодчина. А я думала, ты дурак вроде Гришки!

– А сама ты что твердила? – тут же набрасываюсь я на Мангу. – Решать проблемы, решать проблемы, через два рукопожатия выходим к президенту… Не для этого семья! Родственников не выбирают, да? А мы – выбираем!

– Да не в этом дело, – перебивает Бенни. – Главное, у нас критерий отбора другой. Все выбирают новых родственников, и весьма придирчиво, даже тщательнее, чем у нас. Но именно с целью решения возможных проблем, расширения влияния, объединения сил и слияния капиталов. И полезного в этом смысле, но не самого приятного человека будут терпеть. Постепенно число неприятных людей в структуре нарастает, вместе с этим растет необходимость лицемерить и врать, и внутри семьи копится напряжение, которое может найти самый неожиданный выход, вплоть до убийства. А теперь оглядитесь: ну, кому тут в рожу плюнуть? Если только мне…

– Тебе-то за что? – удивляется Манга.

– Сама говорила.

– Да забудь, уже простила.

– Тогда я сам себе плюну, – говорит Бенни. – Потому что я в семье – урод. В любую другую вписался бы, а здесь – чужой.

– Да какой ты…

– Чужой, – говорю. – И я с самого начала был против того, чтобы тебе давали прямые контакты и аварийные коды. Ты бы просто не смог ими воспользоваться, что и доказал сегодня. Но меня, конечно, не послушались. Меня никогда никто не слушается. Ну кто я – клоун…

Манга глядит, что называется, большими глазами. Хотя куда уж больше. А Бенни спокойно кивает.

– У меня социофобия. Одна мысль о том, что надо кого-то попросить о чем-то, доводила меня в детстве почти до слез. Молодые люди с этим борются, и самый типичный путь – найти профессию, которая заставляла бы тебя активно общаться. Многие идут в репортеры, я вот стал социологом, и даже неплохим. И если это надо для дела, я покойника растормошу. Пока еще могу растормошить, с возрастом фобия усилится, придется забыть о полевой работе… Но попросить о чем-то ради себя – меня клинит, как в детстве… Поэтому, Гриша, у меня нет ни прямых телефонов, ни аварийных ключей – я их стер в тот же день, когда мне их торжественно вручили. Ты прав, я не смог бы ими воспользоваться. Что интересно, в типичную серийную семью я бы вписался, заставив себя лицемерить. Притворился бы тем, кто я есть – исследователем. Играл бы роль. В нашей семье играть нельзя, она ведь создавалась, чтобы люди были собой, раскрывались, становились свободнее, добивались многого. И я вижу, как это работает. Здесь сейчас человек двадцать, у которых не было шансов, но семья их вытянула. Манга, можно совсем прямо?.. Годам к двадцати ты должна была покончить с собой минимум три раза – убивала бы себя, пока не получится. А ты, Гриша, уже загнулся бы от алкоголизма…

– Думаю, раньше, к восемнадцати, – кивает Манга.

– Не дождетесь, – фыркаю, но сам понимаю, что Бенни только со сроками промахнулся: ну действительно, не так-то просто убить меня водкой.

– Тебя не вытянули, – произносит Манга без выражения.

– Нельзя вытянуть всех, и так результаты прекрасные. А со мной… Дело даже не в родителях, которые всегда были немножко слишком заняты собой. Фобия на то и фобия, что с ней почти невозможно справиться. Слушайте, да не глядите так, у меня все нормально. И будет нормально, просто пора уходить. Наша семья не терпит притворства. Я тут сегодня пытался врать, и вы меня раскололи. В нашей семье ложь не органична, она сразу видна. Семья не для этого, она для счастья. Ты угадал, Гриша, нынче в команде замена. Вместо выбывшего социолога Нордина на поле выходит социолог Нордин. Он гораздо лучше меня – ему незачем притворяться кем-то, кем он не в состоянии быть.