Сергей Волков - Объект «Зеро» Страница 22

– Пробовать будем все. Но пока наше главное оружие – огонь! – ответила Акка.

– Нету такого зверя, чтобы огня не боялся! – громко подтвердил Лапин. – Эх, огнемет бы нам…

– Мы нашли несколько компенсаторных канистр с растворителем. Замки сбили, – из-за спины Акки прогудел Чернышов. – Можно попробовать…

– Тащите! – Акка спрыгнула с камня и взяла у Лускуса факел. – Ну, как говорится, с Богом… Пошли!

Наверное, со стороны мы напоминали каких-то оживших персонажей из древней истории Земли. Тысячная толпа, потрясая факелами, медленно разгонялась, переходя на бег. Все орали, всяк – свое. Кто ругался, кто призывал на помощь богов, кто просто вопил от страха. Я, зажатый между громадным Минхасом и Цендоржем, который разыскал меня и тут же принялся помогать, словно он был моим родственником, мчался вместе со всеми, кричал вместе со всеми, и мой факел разгонял тьму так же, как и другие…

Черви уже спустились с Перевала и теперь двигались в сторону наших поселений. Страшно было представить, что случилось бы, доберись они до поселков вокруг модуля, где под навесами в хижинах лежали тысячи раненых, где спали сейчас детишки и их матери.

Думаю, эти полупрозрачные твари обладают каким-то разумом. Ибо едва только мы оказались рядом с ними, как черви принялись довольно шустро улепетывать прочь.

– Окружай! – воодушевленно взревел Лускус, размахивая почти потухшим факелом. – С боков, с боков заходи!

На склоне мы взяли червей в кольцо. Поняв, что выхода нет, они громко захрюкали и угрожающе растопырили воронки, густо окрасившись фиолетовым. В первый же жадно распахнутый рот полетело сразу несколько факелов. Червь немедленно закрыл воронку, сжался, завалился на бок – и потух! Его свечение как будто выключили, как выключают иллюминацию на новогодней елке.

– Не лю-ю-юбишь, с-сука!! – радостно захохотал Прохор Лапин и бросил свой факел в горловину ближайшему червю. Вслед за ним остальные обрушили на хрюкающих тварей настоящий огненный вал, и спустя буквально несколько минут все было кончено.

– Камнями, камнями их привалите! А потом облить все растворителем – и сжечь, – распорядилась Акка. – Лускус, Чернышов! Поставить усиленные двойные дозоры на Перевале, по периметру жилых секторов и вокруг леса. Смена – каждый час. Дежурить всем! Смотреть в оба. Если эти… черви проберутся туда, где живут колонисты…

Она не закончила, но все и так понимали, что будет.

Аконит опять затянуло тучами. Дождь чуть поутих, на северо-востоке небо посерело – близился рассвет.

Накормленные факелами черви дергались на земле, извивались, некоторые даже пытались подняться и раскрыть свои смертоносные воронки. Завалив омерзительных существ валунами и набросав сверху сучьев и веток, мы щедро полили все вокруг остро пахнущим растворителем из принесенных канистр и под дружное «Аминь!» с нескольких сторон запалили получившийся червемогильник.

Сине-красное пламя с ревом взметнулось в темное небо, пожирая останки червей, но некоторое время сквозь треск огня я явственно слышал зловещее хрюкание…

6 октября 2204 года

Дождь льет не переставая. Земля раскисла, повсюду виднеются лужи. Заметно похолодало. В хижинах, а то и просто под навесами люди жгут костры, и множество дымов поднимается над равниной.

После ночного вторжения хрустальных червей Сокол приостановил разделку модуля, и все добры брошены на возведение баррикад и защитных стен на Перевале. Тысячи насквозь промокших людей денно и нощно таскают камни, бревна, мешки, корзины и носилки с щебенкой.

Толя Кислицын разыскал меня среди строителей баррикады, замахал рукой:

– Клим! Пойдем. Там… Проблема там. Чернышов приказал тебе заняться…

Проблема оказалась трупом. Голым трупом человека, убитого совсем недавно. Его нашли случайно. Дети, за которыми так и не уследила блондинистая Соня, копались в грудах обломков по ту сторону модуля и нашли присыпанное мусором и землей тело.

Это оказался взрослый мужчина лет сорока пяти, здоровый и загорелый, точно он провел месяц на курорте. На бородатом лице его застыло выражение безграничного удивления, в широко раскрытых глазах стояла дождевая вода.

Я отложил костыль, прикрикнул на толпившихся поодаль ребятишек и их любопытных мамаш, побросавших стряпню – в стороне располагались общественные столовые, – и присел на корточки, разглядывая труп.

Волосатый живот убитого пересекал наискось кровавивший, широкий, «щедрый», как говаривал командир нашей десантно-штурмовой машины Валентин Сайко, порез, заканчивающийся в районе печени большой рваной раной.

Мокрый Кислицын, вытирая грязной пятерней дождевые капли с лица, вздохнул:

– Кто ж его так? И за что?

Сомнений относительно того – кто, у меня в общем-то не было. До лагеря желторобников-«неприсоединенцев» отсюда шаг шагнуть, а то, что труп раздели, лишний раз доказывало, что этого бедолагу убили уголовники. Что касалось второго Толиного вопроса, тут версий могло быть множество, от вполне банальных – за еду, за проигрыш в карты, просто в драке – до сложных и запутанных. Не исключено, что покойный мог иметь кровников, оказавшихся на Медее вместе с ним, или был в лагере осведомителем администрации, и с ним свели счеты, как только этой самой администрации не стало. Гадать можно было бесконечно – и с неизменным нулевым результатом.

Я выпрямился и повертел головой – дождь, мокрые камни, мокрые кусты, мокрый Кислицын. Мокрое тело и мокрое дело, в котором нет нужды разбираться…

Хруст камешков под подошвами застал меня врасплох. Обернувшись, я с удивлением (ведь, кроме Толи, вокруг никого не было!) обнаружил рядом Миху.

– Хайствуй, начальник! – он зыркнул глазами на труп, перекрестился и сморщил лицо. – Типяга стэлменский жмур. «Комету» лукаешь? Ихняя райтовка. «Системники» его мочили, начальник.

Сказав это, Миха сплюнул едва ли не на голову покойника и ушел легкой походкой всезнающего человека. Я посмотрел ему вслед и вспомнил слова Лускуса о том, что «системных» стэлменов на Медее нет и что вообще можно не беспокоиться по этому поводу.

«Что-то хитришь ты, брат Циклоп», – подумал я и решил все же вытрясти из одноглазого командира добров все, что он знает о стэлменах.

Отправив Кислицына за похоронной командой, я поставил возле тела караул из пацанов постарше, настрого велев отгонять малышню и вообще всех любопытных, а сам отправился к Перевалу…

Возведение баррикад шло полным ходом. Семисотметровое пространство между скалами, естественные врата, соединяющие обширную Прыгунью долину и наше каменистое плоскогорье, было заполнено людьми. Начав с двух сторон, строители громоздили валуны, выкладывали стены из плохо обработанных бревен и засыпали пространство между ними щебнем. Постепенно проход сужался, но все еще оставался достаточно широким.