Андрей Мартьянов - Возрождение надежды Страница 22

— Почему обязательно человека? — поинтересовался Рей. — Я вот подумал…

— Умница! И я о том же подумал! — вскочил с кресла Драйбен. Каттаканы-то нам и помогут Цурсога заполучить! Ну а ежели не удастся через него с Подгорным Властелином связаться и сократить его, так хоть череп мерзавца над воротами Хмельной Горы прибьем!

— О чем это вы? Что вы тут за чушь городите! Какие каттаканы? — Не на шутку разъярившаяся Асверия выпрыгнула из-за стола и с самым угрожающим видом двинулась на прэта. — Мухоморами, что ли, вас в Величке обкормили? Опомнитесь, други, от нас тысячи жизней людских зависят, а вы тут дурью маетесь!

— Постой, Асси! Он и верно познакомился с упырями, хозяевами Рудны! умиротворяюще протянул к девушке раскрытые ладони аррант. — С этими, каттаканами…

— Это правда. Хозяин тамошний — Рильгон — обещал нам свою помощь в борьбе с Подгорным Властелином, — промолвил Драйбен, прижимая для вящей убедительности руку к груди.

— Драйбен, опомнись! Рей, и ты туда же? Не существует никаких каттаканов! Где вы только этих сказок про упырей тутошних наслушались?

— Клянусь Богиней, это уж слишком! — вспылил прэт. — Рей, скажи ей! Асси, послушай его! Он не чародей, не сказочник и не мечтатель! И врать ему тебе назачем.

— Ну хорошо. Говори, Рей. Только покороче и без зауми.

Рассказ арранта занял немного времени, но его оказалось достаточно, чтобы Асверия успокоилась, а Драйбен утишил праведный гнев пирожком с зайчатиной и несколькими глотками пива. Подкрепился он очень кстати, потому что после Рея владетельница Кергово соизволила выслушать доклад прэта Рудны о посещении принадлежащего ему замка и встрече с его настоящими хозяевами.

— Та-ак… — задумчиво протянула она после того, как Драйбен завершил свое повествование. — Здорово! Вот уж никогда бы не подумала, что поездка ваша окажется столь удачной. И когда же я смогу встретиться с… господином Рильгоном?

— Хоть сегодня ночью, — самоуверенно заявил прэт. — Он и его родичи владеют магией. Я тоже до известной степени владею и могу позвать Рильгона при помощи мысленного усилия. Каттаканы способны мгновенно перемещаться с места на место, но только после заката. Ты желаешь с ним поговорить?

— Желаю, — твердо ответствовала Асверия. — Идите отдыхайте с дороги. А после захода солнца я надеюсь увидеть вас вместе с вашими новыми друзьями.

Владетельница Кергово нетерпеливо побарабанила пальцами по столу. Вот-вот на башне должны были звонить полночь, давно стемнело, а обещанных Драйбеном гостей все не было и не было. В ответ на испытующие взгляды Асверии сидящий в ее комнате прэт лишь пожимал плечами, всем своим видом говоря: "Я сделал все, что мог".

Драйбен подозревал, что каттаканы из Рудны изрядные шутники и по случаю знакомства с хозяйкой замка способны учинить что-нибудь неожиданное и впечатляющее, дабы и себя поразвлечь, и зрителей потешить. Например, свалиться на головы стражи в виде гигантских летучих мышей или прибежать в облике стаи волков, перепугав обитателей Хмельной Горы до полусмерти. Рильгон признавался Драйбену, что его необычное семейство, однажды пристрастившись к подобным милым шуточкам — откуда и пошли жутчайшие легенды о рудненских упырях, — доселе не избыло желания пошалить и подурачиться. Вот только момент для шуток был нынче не слишком удачный…

Прэт Рудны сделал все от него зависящее. Связался с Рильгоном и получил от него заверение, что тот непременно явится в замок после захода солнца. Драйбен понял так, что сразу после захода, но, может быть, он ошибся? В конце концов, точно они не договаривались, а середина ночи наиболее подходящее время для появления упырей. Полночь — особый час, не принадлежащий ни наступающим суткам, ни уходящим, когда из-за грани миров как раз и выползает всякое разное…

О предстоящем визите никого из посторонних, разумеется, не известили. Страже было ведено с наступлением темноты в покои Асверии не входить, а ежели придет весть о приближении врага, сначала постучать в дверь и спросить, можно ли войти, а отнюдь не ломиться, открывая притвор, по керговскому обычаю, пинком сапога.

Охрана замка подивилась новым порядкам, но приняла к сведению речи госпожи.

— Драйбен, я работала целый день, — не выдержала наконец Асверия. Страшар, по-моему, вообще отучился разговаривать и ревет, точно лось во время гона. Может быть, в Кергово и принято всю ночь ждать упырей, но нынче это выше моих сил. Рассказывала я, кстати, как Страшар несколько лет назад таскал меня, чтобы развлечь, на местное кладбище, утверждая, будто ночью туда приходят упыри и их можно подстрелить серебряной стрелой?

— И ты поверила? — хмыкнул Драйбен.

— Если вся эта история — розыгрыш, — пригрозила Асверия, — я тебя на куски разорву! У меня глаза закрываются, и я действительно устала как собака. Слышишь, полночь звонят?

— Госпожа! — Дверь, конечно, раскрыли пинком.

Драйбен обернулся, машинально хватаясь за кинжал, — не узнал голос. На пороге, сжимая в руках копье, стоял Войко: глаза вытаращены, лицо бледное, рот открыт. Колокол наверху раскатисто гудел. — Госпожа, там… Там…

Там такое!..

— Что? — привстала Асверия. — Нападение? Степняки?

— Хуже! — выдавил Войко. — Упыри едут!

— Едут? — ахнул Драйбен. — Повтори! На чем едут?

— Ну не на телеге же! — возмущенный дуростью прэ-та, брякнул юный страж. — Бегите на стену, сами гляньте! Жуть такая, что и в бреду не привидится!

— Пошли, — решительно сказала Асверия, хватая с кресла плащ. — Драйбен, твои приятели совсем ополоумели? Из-за них мы лишимся половины войска! Люди и без того перепуганы мергейтами, а тут новая напасть!

— Рильгон очень умен, — вяло оправдывался Драйбен, выходя вслед за Войко в коридор. — Если он счел нужным появиться с таким шумом, значит, в этом есть смысл.

Взобрались на стену рядом с надвратной башней, и Драйбен еще раз подумал о том, что каттаканы избрали наилучшее время для визита — ровно в полночь.

— Вон они, вон! Жуть-то какая! — твердил Войко. Стражники стояли за спиной хозяйки и Драйбена молча. Тоже боялись, но виду старались не показывать.

Конечно, испугаешься тут. Дорога на Рудну выходила из леса, изгибалась меж полей, а затем вливалась в прямой Сеггедский тракт, заканчивавшийся у подножия оседланной замком скалы. По ней-то и двигалась к Хмельной Горе цепочка голубоватых светляков — диковинных факелов, горящих мертвенным, противоестественным светом. И держали эти факелы в руках всадники, восседавшие на гигантских лошадях, стука копыт которых не было слышно, зато из ноздрей вырывались языки пламени.