Михаил Михеев - Путь домой Страница 22

Примерно через неделю места вновь стали более обжитыми, а еще через два дня Петр выехал к Нововладимиру – крупному городу, стоящему на высоком берегу, в месте впадения широкой и полноводной реки в еще более широкую и полноводную. Судя по всему, тот, кто закладывал этот город, рассчитывал, что он позволит контролировать идущие по рекам транспортные потоки, и угадал. Город, похоже, процветал – он был ничуть не меньше, а может быть, и больше Вегаса, окружен двумя рядами стен, внешней, деревянной, и защищающей центр внутренней, каменной. Плюс было, похоже, нечто вроде кремля, последней линии обороны, хотя с холма, на котором остановил своего коня Петр, видно было плохо – расстояние приличное, да и ракурс неудобный. А вот то, что в городе было много церквей, и церквей богатых, с позолоченными куполами и высокими звонницами, Петр разглядел хорошо, и увиденное ему категорически не понравилось.

Так уж получилось, что одной из причин случившегося в давно забытые уже времена краха Земной Империи, следствием которой явилась чудовищная технологическая деградация и вынужденная изоляция многих планет, в частности, и этой, были релегиозные противоречия, вылившиеся в беспощадные междоусобные войны. Население Земли тогда сократилось более чем на треть, а некоторые колонии вовсе вымерли, на много лет оказались невозможны полеты в дальний космос… Тогда, в конечном итоге, к власти пришли технократы, которые решили вопрос с религией очень просто – расстреляли наиболее агрессивных деятелей всех вер и течений (в ряде случаев это закончилось тотальным истреблением целых народов) и в течение сотен лет создавали для всех церквей условия, при которых они вообще не могли влиять ни на что. Простейший пример – человек, замеченный в церкви, молельном доме или просто за совершением любого религиозного обряда более двух раз не мог рассчитывать ни на какую интеллектуальную работу, их уделом становился низкоквалифицированный труд и минимальная зарплата. Вполне естественно, что хотя наиболее мощные религии и сохранились, они утратили всяческое влияние и количество верующих официально не превышало одного процента населения федерации – люди существа меркантильные и редко идут за слабыми и никчемными, тем более что ту нишу, которые в прошлошлом занимали священники, давно и с успехом оккупировали психоаналитики. Естественно, что Виноградов с настороженностью относился к явной популярности религии на этой планете и не испытывал желания контачить с местными святыми отцами. Хотя нежелание – это одно, а боязнь – совсем другое. Курсант не боялся – как показала практика, при появлении не предусмотренной проектом дырки в организме одинакого хорошо умирают люди любого вероисповедания, и священники исключением не являются.

Однако и выбора большого не было – может, он и проехал бы мимо, но близился вечер. Пришлось толкнуть коня каблуками (а ведь научился за это время ездить, может, не блестяще, но вполне сносно) и направить свои стопы к парому, который как раз готовился отвалить от берега.

Уже собиравшийся отчаливать паромщик недовольно скривился, видя поспешающего к переправе всадника, но все же чуть задержался – по виду, опаздывающий был непонятно кем, одежда пятнистая, камуфляжная, такую и дружинник может носить, и егерь, и князь на охоте надеть не побрезгует. Но вот длинный клинок на бедре и отличные лошади, которые далеко не всякому дворянину по карману, говорил о том, что этот хмырь однозначно из благородных, да и поспешает он не слишком быстро – явно достоинства старается не потерять. Дворяне же – народ говнистый и мелких неприятностей могут устроить кучу. Проще подождать, тем более палкой никто не гонит, а две минуты погоды не делают. Впрочем, дворянин оказался с понятием – целую серебрушку дал и сдачи не спросил, хотя цена переправы медяк с человека и два за лошадь. Тоже, видать, понимает, что не подожди его паромщик – ночевать бы ему на этом берегу, а берег низкий и потому здесь ночью и сыро, и холодно, и земля влажная…

Петр успел. Ночевать на сырой земле не хотелось, отъезжать назад, на холмы – тоже, и потому пришлось пустить лошадей в неспешный галоп. Слишком быстро ехать он пока опасался, и потому чуть не опоздал, но паромщик чуть придержал свою баржу, и Петр в благодарность простимулировал его монетой. Недовольное морщинистое лицо мужика разгладилось, и он бодро погнал паром через реку, к невысокой пристани, уже затягиваемой туманом.

Река была широкая, ветра не было и вода была гладкая, как зеркало. Над ней тучами вились какие-то местные аналоги комаров – внешне похожие, и такие же злые. Хорошо хоть, репеллент их немного отпугивал, но приятного все равно было мало – кусались, сволочи,и лезли в нос и глаза, что очень раздражало. Играла рыба – совсем как на Земле, над головами пролетела какая-то местная птица и метко нагадила на лысину какому-то купцу, вызвав приятное оживление среди собравшихся. Купец изобретательно матерился и отмывал голову речной водой, а остальные пассажиры числом пятеро сдержанно хихикали у него за спиной. Идиллия…

Кстати, попутчики оказались настоящим кладезем информации – от них Петр узнал и о том, что в городе сейчас затишье и никаких ярмарок не предвидится, и о том, что правит городом и одноименным кряжеством великий князь Ярослав, и о традиционно сильных позициях церкви. Было и еще много всякой мелкой информации в виде сплетен, слухов и просто разговоров ни о чем – паром шел через реку почти полчаса, и паромщика несколько раз заменял его помощник, крепкий парень с широченными плечами и немного придурковатым лицом. Для Петра, правда, главной была информация о приличных трактирах неподалеку, и три названия, равно как и дорогу к ним, он запомнил. Однако всему приходит конец, и паром, наконец, мягко уперся в пристань. Народ сразу же зашевелился – всем хотелось пораньше оказаться на берегу, хотя никто вроде никуда и не торопился. Стадный инстинкт, что поделать. Ну и соперничество даже в такой малости – кто первый тот и доминантный самец…

Если на паром лошади всходили неохотно, то на берег, точнее, на пристань, их вообще пришлось тащить за узду, преодолевая нешуточное сопротивление. Петр их прекрасно понимал – доски пристани были изрядно торнуты гнилью и опасно прогибались, он и сам-то ступал на них с опаской. Однако высадка прошла без происшествий, и Петр, выйдя, наконец, на берег, бодро зашагал в сторону внешнего города.

Первый же трактир, который ему порекомендовали случайные попутчики, показался курсанту подходящим – добротное здание, первый этаж каменный, второй – из не слишком толстых бревен. В большом зале чисто, народу немного… Словом, Петр решил здесь и остановиться, и не прогадал – цены были, по сравнению с Вегасом, умеренные, а небольшая комната, в которой он бросил вещи, вполне чистой. Вдобавок, была истоплена баня, несмотря на позднее время работала прачка, и час спустя Петр, красный и распаренный, приняв для аппетита стопочку ядреной местной наливки, уже ел очень приличный борщ с пампушками. Народу было немного – не сезон, поэтому хозяин был рад каждому посетителю, чем Петр без зазрения совести и воспользовался.