Альбер Робида - Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (старая орфография) Страница 22

Гдѣ-же мы очутились? Ужь не вернулись-ли мы на полтора вѣка назадъ? Или быть можетъ мы попали въ такое отдаленное захолустье, куда не удалось еще до сихъ поръ проникнуть прогрессу?

Оба эти предположенія одинаково ошибочны. Мы во Франціи, на бретонскомъ взморьѣ, въ той части бывшихъ департаментовъ Морбиганскаго и Финистерскаго, которая, подъ именемъ національнаго Арморикскаго парка, образуетъ территорію, подчиненную особымъ порядкамъ.

Несомнѣнно, что эти порядки кажутся на первый взглядъ весьма своеобразными. Закономъ, постановленнымъ лѣтъ пятьдесятъ тому назадъ въ интересахъ общаго блага, національный паркъ, на всемъ своемъ протяженіи. былъ изъятъ изъ сферы дѣйствія научнаго и промышленнаго движенія, начинавшаго тогда столь быстро измѣнять и такъ радикально преобразовывать не только внѣшній видъ земной поверхности, но вмѣстѣ съ тѣмъ нравы, характеры, потребности, привычки и образъ жизни раскинувшагося на ней земного муравейника.

Въ силу этого охранительнаго закона, задавшагося мудрою цѣлью сберечь среди всеобщаго переворота, вызваннаго бѣшеной погоней за прогрессомъ, хоть маленькій кусочекъ прежняго міра, гдѣ человѣку можно было бы дышать свободно, — національный Арморикскій паркъ является какъ бы особой страною, закрытой для всѣхъ научныхъ нововведеній и современныхъ крупныхъ промышленныхъ предпріятій. Прогрессъ останавливается у пограничныхъ столбовъ этого парка и не смѣетъ идти далѣе. Кажется, будто часы временъ тамъ испорчены. Всего лишь въ нѣсколькихъ миляхъ отъ города, гдѣ безраздѣльно и торжественно царствуетъ научная наша цивилизація, мы оказываемся перенесенными опять въ средніе вѣка и возвращаемся къ сонному спокойствію блаженной памяти девятнадцатаго столѣтія.

Въ этомъ національномъ паркѣ, проникнутомъ мирной тишиной прежней провинціальной жизни, собираются всѣ израсходовавшіе нервную свою энергію. Всѣ переутомленные электрической жизнью малокровные интеллигенты съ надорванными мозгами набираются тамъ новыхъ силъ, ищутъ спасительнаго отдыха, забываютъ подавляющія соображенія рабочихъ своихъ кабинетовъ, фабрикъ и лабораторій, радуясь, что очутились вдали отъ всякихъ поглощающихъ и растраивающихъ нервную силу машинъ и приборовъ, — вдали отъ всѣхъ теле-и фоно, — отъ электро-пневматическихъ трубъ и рѣющихъ по небу летательныхъ машинъ.

Какимъ же образомъ очутились здѣсь обрученные Жоржъ Лоррисъ и Эстелла Лакомбъ съ Сюльфатеиомъ и его паціентомъ Ла-Героньеромъ, когда по инструкціямъ Филоксена Лорриса имъ надлежало теперь изучать электрическія доменныя печи Луарскаго бассейна, или же Овернскіе искусственные вулканы?

Усадивъ Эстеллу въ кресло, сплетенное изъ ивовыхъ прутьевъ, Жоржъ Лоррисъ тщательно сложилъ инструкціи своего родителя, спряталъ ихъ въ карманъ и конфиденціально отдалъ механику какія-то приказанія. Вслѣдъ затѣмъ воздушный корабль, направлявшійся сперва было къ югу, повернулъ мало по малу вправо и пошелъ прямо къ западу. Сюльфатенъ щупалъ какъ-разъ въ это время пульсъ у своего паціента и безъ сомнѣнія ничего не замѣтилъ. По крайней мѣрѣ онъ не сдѣлалъ Жоржу ни малѣйшаго замѣчанія. Погода стояла отличная. Изумительная прозрачность воздуха дозволяла глазу изслѣдовать въ мельчайшихъ подробностяхъ колоссальную панораму, какъ-будто развертывавшуюся съ головокружащей быстротой подъ воздушнымъ кораблемъ: цѣпи холмовъ, желтыя и зеленѣющія равнины, прихотливо изрѣзанныя извилинами сере-бристыхъ рѣчекъ, — лѣса, раскидывавшіеся тамъ и сямъ большими темнозелеными пятнами, — деревни, города и мѣстечки, группы изящныхъ виллъ, предмѣстья богатой столицы, присутствіе которой угадывалось вдалекѣ, благодаря густому рою носившихся надъ нею воздушныхъ экипажей, — промышленные центры, чернѣвшіе заводами и фабриками, странныя очертанія которыхъ окутывались облаками густого дыма. Иной разъ уже по одному только цвѣту дыма можно было опредѣлить, что именно тамъ выработывается…

Впродолженіе нѣкотораго времени воздушный корабль летѣлъ въ шестистахъ метрахъ надъ электропневматической трубой, соединяющей Парижъ съ Брестомъ. Навстрѣчу попалось нѣсколько воздушныхъ судовъ и дилижансовъ-самолетовъ, слѣдовавшихъ изъ Бретани въ Парижъ. Сюльфатенъ, любовавшійся пейзажемъ въ усовершенствованный лорнетъ-телескопъ, продолжалъ безмольствовать. Онъ не сдѣлалъ ни малѣйшаго замѣчанія, даже когда воздушный корабль пронесся надъ городами Лавалемъ, Витре и Ренномъ, хотя Жоржъ называлъ ихъ при немъ вслухъ своей невѣстѣ.

Внезапно Эстелла, словно пробудившись отъ чарующаго сна, высвободила свою руку изъ руки Жоржа.

— Боже мой, я была до такой степени счастлива, что даже объ этомъ до сихъ поръ и не подумала!.. Развѣ мы не ѣдемъ въ Сентъ-Этьенъ? — спросила она.

— Для изученія тамъ электрическихъ доменныхъ печей, колоссальныхъ молотовъ, вальцеваленъ и разныхъ промышленныхъ приспособленій, вродѣ искусственныхъ вулкановъ и т. п. — добавилъ съ улыбкою Жоржъ. — Нѣтъ, Эстелла, мы ѣдемъ вовсе не туда!

— Но вѣдь намъ даны г-мъ Филоксеномъ Лоррисомъ положительныя инструкціи…

— Я не расположенъ теперь къ развлеченіямъ, программу которыхъ составилъ для насъ папаша. Мнѣ пришлось-бы слишкомъ насиловать свой умъ, совершенно утратившій въ данную минуту способность увлекаться прелестями науки и промышленности.

— Однако же…

— Неужели вамъ угодно, Эстелла, чтобъ я сталъ чѣмъ-нибудь вродѣ Ла-Героньера? Мнѣ лично хотѣлось-бы на возможно болѣе долгое время забыть всю научную прозу, если только вы сами не пожелаете погрузиться въ бездну такихъ чарующихъ вещей, какъ фабрики и заводы, доменныя печи, электричество, пневматическія трубы и всѣ вообще современныя чудеса, создающія нашу тревожную, лихорадочную жизнь. Мнѣ было-бы, признаться, очень желательно до поры до времени вовсе о нихъ не слышать!..

Воздушный корабль присталъ къ послѣднему дебаркадеру на границѣ національнаго парка, не возбуждая никакихъ возраженій со стороны Сюльфатена. Путешественники сошли на землю ровно въ шесть часовъ вечера. Жоржъ Лоррисъ немедленно повелъ все общество къ странной колесницѣ, окрашенной въ желтый цвѣтъ и запряженной двумя малорослыми, но сильными лошадками.

— Да вѣдь это, кажется, дилижансъ? — вскричала Эстелла. — Я видѣла нѣчто подобное на старинныхъ картинахъ, но, признаться, не думала, что такіе экипажи существуютъ еще до сихъ поръ. Какое счастье. Мы поѣдемъ въ дилижансѣ!

— До самаго Керноеля, да еще по какой живописной дорогѣ! Я увѣренъ, что вамъ здѣсь очень понравится, хотя вы и встрѣтите тутъ много удивительнаго. Вообще въ національномъ бретонскомъ паркѣ вы не найдете ничего напоминающаго современную цивилизацію… Меня удивляетъ, однако, что нашъ пріятель Сюльфатенъ молчитъ и не протестуетъ противъ этого отступленія отъ программы… Я просто цѣпенѣю отъ изумленія. Впрочемъ, ученые вѣдь до такой степени разсѣяны, что Сюльфатенъ, чего добраго, воображаетъ себѣ теперь, будто мчится въ воздушномъ кабріолетѣ!