Владимир Савченко - Избранные произведения. Том 1. Должность во вселенной. Пятое измерение. Час таланта Страница 22

Но эти объекты не заинтересовали бы нашего агента: подобные он видывал во многих городах. Внимание его приковал бы иной, нигде прежде не виданный объект, для названия которого он затруднился бы найти слово. Над обширным полем за южной окраиной парило нечто, шарообразный сгусток с размытыми, незаметно переходящими в атмосферу краями; размеры его были сравнимы с полем и с плывущими над ним облаками — дома соседнего жилмассива рядом казались игрушечными. Снизу, от поля, в Нечто внедрялось не то сооружение, не то холм из трех круто сходящихся на конус уступов; их венчал короткий пик. «Пожалуй, все-таки сооружение, — присмотревшись, решил бы агент, — хоть и редкостное по безобразию. Но что это?!»

Озабоченный агент спустился бы в номер, затем вернулся на крышу, вооруженный призматическими очками с 64-кратным увеличением; в них он мог рассмотреть подробности. Теперь наш Жан-Сулейман заметил бы, что в сгусток часто влетают грузовые вертолеты. И странно движутся они в нем: подлетают медленно, а затем вдруг стремительно удаляются в глубь него, уменьшаясь в размерах. Другие вертолеты так же стремительно выскакивают оттуда.

Он заметил бы и то, что дорога к сгустку от города целиком заполнена машинами, преимущественно грузовыми и самосвалами; другая трасса несла к нему поток автомобилей со стороны реки, от дебаркадеров грузовой пристани, возле которой теснились баржи. Все это втекало в основание ступенчатого холма, который был точно искусственным сооружением: ясно виднелись арочные въезды, полосы этажей и спиральная дорога, которая вилась до второго уступа. По ней тоже сновали грузовики — возносились к верхним этажам и площадкам с возрастающей стремительностью, будто и не в гору, затем скатывались по винту вниз.

«Въезд и выезд разделены, — квалифицированно констатировал бы агент, время, от времени задумчиво нажимая левым ухом спуск вмонтированного в оправу очков стереофотоаппарата, — все организовано для приема больших потоков груза». Около «холма» и на нем он заметил бы оживленную деятельность — даже слишком оживленную: будто в муравейнике, в который ткнули палкой.

Засидевшись допоздна, агент 777-бис увидел бы, как в окутывающих город и местность сумерках начинают светить первые огни. Сам таинственный сгусток растворился в вечерней тьме, но его местонахождение обозначили загоревшиеся на полукилометровой высоте вереницы сигнальных огней; они наметили алым пунктиром гигантский шатер.

Когда же ночь, чудная южная ночь, целиком поглотила очертания неосвещенных предметов, агент увидел бы сквозь свои очки феерическое зрелище: как исчезнувший было во тьме «холм»… начинает светиться — вершина серо-голубым светом, середина тусклооранжевым, с постепенным переходом в красный, в вишневый и в темноту внизу. Теперь его можно было принять за компактный, спокойно извергающийся вулкан; тем более что свечение клубилось и колыхалось. Но замечательно, что и въезжающие на «холм» машины превращались там в светлячки, кои по мере подъема накалялись до голубого сияния, а при спуске «остывали», меняли цвет до малинового, отъезжали же прочь и вовсе темными, заметными лишь в свете фонарей и прожекторов в зоне около «сгустка».

«Kolossal! Fenomenal! Imposible!» — думал бы пораженный Жан-Сулейман Ибн-Рабинович-777-бис на своем родном языке эсперанто.

Затем, разумеется, он попытался бы проникнуть в объект. Подъехал бы к нему всегда переполненным троллейбусом № 12 или автобусами 21 и 30 (также вечно набитыми людьми), выйдя на конечной остановке под явно маскирующим названием «Аэродром» — чем-чем, а аэродромом там не пахло! Подслушивал бы разговоры, вступал в них, знакомился, выдавая себя по обстоятельствам то за рубаху-парня Семенова, торговца семечками, то за полногрудую и обаятельную Маргариту Семеновну… Склонял бы к сотрудничеству наиболее нестойких граждан: прельщенных западным образом жизни юнцов или — в облике Семенова — разочарованных в местных мужчинах соломенных вдовушек. А затем, женившись на какой-то вдове, и сам устроился бы в Шар, растворясь, подобно ложке дегтя в бочке меду, в массе честных, доверчивых тружеников…

Но хватит домысливать: не было агента инразведок. То ли из-за нерасторопности этих разведок, то ли благодаря, напротив, расторопности наших славных соответствующих органов, но никакого такого Жана-Сулеймана Ибн-Семенова вблизи Шара не оказалось. Не было соответственно и юнцов, и вдовы, которая сначала доверчиво выбалтывала все, а потом, поняв по критическим репликам Семенова, с кем имеет дело, прозрела бы и пошла сообщить куда следует, ведя перед собой троих, прижитых с врагом отечества детей… То есть, вернее сказать, наличествовали и вдовы, и юнцы, и славные соответствующие органы — но, ввиду отсутствия агента, объединить их в сюжет не представляется возможным.

…А ведь уже взбодрились, воспряли иные читатели: ага, давай, теперь самая читуха пойдет! А то кванты какие-то, отдел снабжения… нет, шалишь, автор: взбодри-ка нас, взволнуй, завлеки — в плане ответа на вечные вопросы:

— Но их поймают?

— Но они поженятся?

Вопросы, существовавшие еще до книгопечатания, да, пожалуй что, и раньше членораздельной речи. И что бы ни вкручивал автор на прочие темы, как бы ни отражал современную действительность, в этом должна быть полная ясность: отрицательных поймают, положительные поженятся. И дадут приплод.

Вынужден огорчить любезных читателей: никого — решительно никого! — дальше не поймают. И ловить не будут. Больше того, все персонажи останутся от начала до конца каждый в своем гражданском и половом статусе: кто женат — так и будет женат, кто развелся — то и в этом деле обошелся без нас.

II

Итак, не агент инразведок, а нормальный директор нормального НИИ НПВ вышел в это приятное утро 6 апреля из подъезда своего дома на Пушкинской улице, рядом с банком (нет-нет, про банк я просто так, читатель, грабить не будем), — Валерьян Вениаминович Пец. Машина подкатила ровно в 8.00 (в 16.00 по времени эпицентра, в 60.00 — координаторного уровня). Он сел на заднее сиденье. Водитель, перед тем как двинуться в путь, нажал кнопку информага, вмонтированного в «Волге» вместо приемника: прокрутить для директора сводку событий, решений и хода работ в Шаре за время его отсутствия с десяти часов вчерашнего вечера (то есть за 20 часов эпицентра и 75 часов по времени координатора).

Пец молча перегнулся через спинку, выключил информаг. Это подождет. Сегодня ему не хотелось сразу погружаться в текучку, не позволяющую мыслить отвлеченно.

Он сдал за зиму, Валерьян Вениаминович, стал суше, жестче, морщинистей. Сейчас он пытался сообразить, сколько прожил реально за три с небольшим календарных месяца от дня, когда шагал к Шару через заснеженное поле. Трудно оценить; это у других начальников в ходу отговорка: «У меня же не сорок восемь часов в сутках!» — а у него, пожалуйста, хоть четыреста восемьдесят.