Алекс Ривендж - Наш мир — тюрьма Страница 22

Коротко простонав, Рипли рухнула на пол. «Все. Конец», — тупо и безнадежно пронеслось у нее в голове. Чужой был уже рядом.

Раньше ей тоже раз-другой приходилось видеть его столь же близко, но тогда у нее в руках было оружие и весь контакт занимал доли секунды. Успеешь выстрелить — живи дальше, не успеешь… А теперь ей явно не успеть. Да и нечем «успевать»: руки ее пусты.

Чужой на этот раз почему-то медлил. Отстраненно, словно речь шла не о ней, Рипли подумала, что вряд ли вообще кто-либо в мире видел то, что сейчас наблюдает она. Слишком уж мгновенно обычно проходит атака.

С тем же неживым металлическим скрипом, который столько раз слышался ей в ночных кошмарах, распахнулась многозубая пасть — с клыков капала вязкая слюна… Рипли отшатнулась, бледнея, отчетливо поняв, что это — последнее, что она видит в жизни.

Страшная голова придвинулась вплотную. С булькающим звуком челюсти раскрылись еще шире — что-то зашевелилось в темных глубинах пасти. Язык? Рипли почему-то представилось, что язык Чужого будет похож на змеиный: тонкое двуострое жало, трепещущее от вожделения близкой добычи.

Нет, это был не язык…

То, что выдвинулось из недр Чужого, не имело вообще никаких аналогов. Она уже видела это — матка Чужих пыталась достать ее, Рипли, засевшую внутри тяжелого погрузчика…

Медленно, словно исследуя, выдвинувшийся «поршень» покачивался влево-вправо, едва не касаясь щеки Рипли. Женщине лишь нечеловеческим усилием удавалось сдерживать крик.

Но она все-таки закричала, когда на конце «поршня» вдруг раскрылась пасть (маленькие, но смертельно острые клыки, тоже омываемые слюной) и бусинки глаз впились в Рипли с неумолимой, завораживающей злобой…

Одновременно с ее криком из маленькой пасти раздался пронзительный визг — далекий предтеча скрежещущего крика, издаваемого большим монстром. А потом…

А потом внутренняя пасть нехотя втянулась в недра большой пасти и исчезла в ней. И Чужой с явной неохотой попятился, развернулся — и через мгновение его щупальца уже заструились в направлении потолочного люка.

Рипли еще успела рассмотреть, как неожиданно быстро слизистая громада исчезает в отверстии над ее головой, унося с собой тело Клеменса.

В оцепеневшей руке врача все еще был намертво зажат шприц.

24

… Коридоры, коридоры, поворот за поворотом, двери, лестницы, люки, и из каждого люка, из каждого колодца вентиляции может грозить опасность. Рипли бежала почти наугад: Клеменс ведь так и не сказал ей, где должно проходить это общее собрание. Теперь уже и не скажет… Одна надежда, что все помещения этого класса должны находиться примерно в одном месте, на одном уровне. В крайнем случае — на соседних. И тогда, если найти путь к столовой…

По крайней мере, эту дорогу она запомнила хорошо, хотя проходила по ней лишь однажды…

— Итак, мы снова, согласно нашему правилу, даем беспристрастную оценку событиям, чтобы лишить почвы возникающие слухи. — Эндрюс выдержал паузу. — Факты таковы. Как вы уже знаете, сегодня после обеда заключенный Мэрфи погиб в 18-й шахте. Следствием было установлено, что гибель произошла исключительно из-за собственной неосторожности самого Мэрфи. Он слишком приблизился к воздухозаборнику вентиляторной системы и был всосан туда.

Директор вполне сознательно прибегнул к первоначальной версии. Приходилось рисковать, учитывая то, что кто-нибудь мог и прослышать о подлинном направлении воздушного потока. Только бы Клеменс не вздумал развязать язык!

— В связи с этим не будет лишним напомнить, что последний инструктаж по технике безопасности имел место совсем недавно. Кроме того, все вы, включая Мэрфи, проработали в наших условиях не один год и знают, куда можно соваться, а куда нет. Мне бы не хотелось, чтобы вслед за первым ротозейством еще кто-нибудь…

Ближайший из заключенных тоскливо вздохнул и демонстративно выложил на столик перед собой какую-то раскрытую книжку. Чтение не являлось насущной потребностью на Ярости, просто как иначе избавиться от директорского занудства?..

Продолжая речь, Эндрюс подошел к заключенному и захлопнул книгу столь же демонстративно, как она была открыта. При этом он заметил, что текст был повернут вверх ногами. Впрочем, прервать чтение ему надлежало в любом случае — действительно ли заключенный читал или только притворялся.

Однако вывод для себя директор все же сделал. Похоже, он в самом деле перегнул палку, пытаясь придать собранию рутинную форму.

— … Час назад на уровне 21 был обнаружен заключенный Голик, находившийся в очень странном, почти невменяемом состоянии. Рядом с ним была лужа крови. Причем, судя по всему, кровь принадлежала не ему, хотя Голик действительно получил легкое ранение. Заключенные Бомс и Рейнс…

Эндрюс знал, что должно было произойти на уровне 21, — знал, хотя ему и не полагалось. До него доходила информация о тайных собраниях в «Очищающем кольце» (или как его там называют?). Слухи темные, противоречивые — однако он сразу вспомнил о них, увидев возле места происшествия неоконченный круг из свечных огарков.

Неужели самосуд? Или… или и того похуже — религиозное жертвоприношение? Эх, Пресвитер, Пресвитер…

— … Бомс и Рейнс до сих пор не найдены. Так что не исключен вариант, что заключенный Голик причастен к их исчезновению и, будем говорить прямо, убийству. Да, убийству — по меньшей мере одного из них. Потому что человек, который потерял столько крови, чтобы образовалась такая лужа, просто не мог выжить…

В этом месте заместитель директора, стоявший возле самой входной двери, услышал где-то вдали дробный топот бегущих ног: сперва еле различимый, но быстро приближающийся. Кто бежит? И с какой вестью? Явно не с хорошей. Вроде бы все здесь… (Об оставшихся в госпитале Смит попросту забыл)…

Сказать, что ли, Эндрюсу? Но тот ведь очень не любит, когда его прерывают… С другой стороны, не рассердится ли он еще больше, когда кто-то сейчас ввалится с очередной сенсацией? А если рассердится, то на кого: на вошедшего или на него, Смита? Трудно определить…

За этими рассуждениями заместитель пропустил момент, когда еще можно было вмешаться. Выйти же за дверь и самому встретить бегущего ему даже не пришло в голову.

— Следовательно, мы должны организовать поиск. Добровольцам будет назначена премия в виде…

Эндрюс говорил, а в мозгу его непрерывно крутилась мысль: кто стоит за этим? Сам Голик? Крайне маловероятно: злоба есть, а ума нехватка. Дилон? Ох, как не хотелось бы верить…

Может быть, тот, кто сейчас вызовется добровольцем?

Или вообще все вместе — если это коллективный сговор?

При мысли об этом по спине Эндрюса потек холодный пот. Вот так и бывает: провел с людьми многие годы, а в какой-то момент оказывается, что совершенно неспособен определить мотивы их поступков. Мало ли какие идеи могут прийти в мозги, изуродованные многолетним заключением? В мозги, многие из которых были «со сдвигом» изначально?