Игорь Волознев - Журнал «Приключения, Фантастика» 1 92 Страница 22

— Ты же знаешь, мне нельзя. — Брангор направился к стоящей у пирамидального тиса скамье, чувствуя, как сотни разнотональных камертонов плотным роем зазвенели в ушах.

— Извини, забыл, — Жак кисло улыбнулся, — а мне вот, последняя радость осталась, — он сел рядом, и достав из кармана плоскую бутылочку, сделал несколько глотков. — Редко мы видимся, вот что я скажу, — произнес он, отдышавшись от выпитого спиртного, — а ведь, считай, мы как братья с тобой, после тех переделок

— Да, я все помню, — Данг откинул назад голову, не в силах сопротивляться нарастающему внутри самуму, губы стали непослушными, и на лбу, холодной испариной выступил пот.

— Вот, видишь, — Жак с тревогой посмотрел на Брангора, но затем, после небольшой паузы, продолжил, — может быть, нам вместе съехаться? Или, еще лучше, собрать всех ребят, кто остался, в один пансион. Вместе ведь легче.

— Да, это было бы хорошо, — преодолевая себя, словно сквозь лихорадочный бред ответил Данг, — если бы кто-то ссудил нам некоторую сумму. Но мы никому не нужны. Каждый дал подписку, и если говоришь о войне с Тумосом, то… — Брангор обхватил голову и следом за камертонами, визгливо запел целый ансамбль корнетов и цуг-флейт.

…НИЧТО внезапно выдавилось из-под земли, и словно струя черного напалма разлилось по периметру базы; сирена боевой опасности взвыла через несколько секунд, и ее вращающийся вой интерферирующим смерчем ворвался в купол полуденного неба.

— Все, к ангарам! — Капитан Слейтон выскочил из офицерской кают компании в средний проход казармы, но подстегивать никого не надо было; пехотинцы, автоматически выполняя отработанное на учениях, плотными рядами выбегали наружу.

Главное — вперед, к спасательным ангарам, к глайдерам. Но они, один за другим взмывали вверх, полупустые, унося с собой командование штаба, не дожидаясь рядовых солдат.

— Назад, сволочи! — Слейтон выпустил из бластера целый шквал плазмы. — Назад, трусы! — И снова вдогонку пошел огненный протуберанец.

Но глайдеры продолжали взмывать, едва успев выйти из ангаров, резко уходя за пределы досягаемости ручного оружия.

Вдруг, несколько бежавших впереди солдат покрылись ярко-зеленым свечением; острая судорога прошла по их телам, и они, как слизняки расплылись по траве. И сразу же, вслед за туманной дымкой, задрожавшей над землей, выпрыгнулось это — черное.

Кто-то, из отчаянных, попытался перепрыгнуть неумолимо растущее НИЧТО, но невидимое поле не давало пересечь узкое, в один ярд препятствие и толкало их вниз, с чавканьем растворяя в инфернальной черноте растущей на глазах стены.

— Назад! Механический мост — к полосе! — Лицо Слайтона, казалось, лопнет от прихлынувшей к щекам крови, но машина уже шла, выдвигая на ходу стальную конструкцию.

Кое-кто, не дожидаясь полной остановки, вскакивал на капот, чтобы взобравшись на опасно качающуюся стрелу, спасти себя от верной гибели.

Наконец, агрегат выпустил гравиопоры и тут же плотная толпа рванулась вверх по трапу, мешая друг другу, сталкивая слабых, круша челюсти соперникам, сплошной массой втискиваясь в узкий, всего для трех человек проход моста.

Пробка из обезумевших людей перекрыла единственный выход из западни. И вытянувшаяся над НИЧТО, опасно качающаяся стрела, грозила вот-вот рухнуть и стать для всех общим надгробием.

Но не таков лейтенант Грюнер, чтобы лезть в свирепеющую от страха толпу; сбив мощными ударами заграждавших дорогу солдат, он вскочил на бампер машины и ухватившись за каркас несущей конструкции, перекинул через него свое тело; Грюнер всегда находил выход из положения, нашел его и сейчас — прыгая по зыбкой поверхности солдатских плеч и голов, одним из первых оказался на другой стороне.

Трое или четверо пехотинцев последовали примеру Грюнера, как вдруг, застывшая, будто в недоумении стена, рывком повернулась вверх и мост, качнувшись под тяжестью десятков тел, погрузился в нее, словно корабль в набегающую волну; фейерверк изумрудного огня брызгами разлетался по сторонам и вместо жерла моста, с копошащимися в нем солдатами, получилось черное непроницаемое НИЧТО.

Данг в ужасе обхватил голову и дико, нечеловечески закричал; захлебываясь, задыхаясь от вопля, он побежал прочь от этой страшной черной стены, пока не оказался на строевом плацу у фасада казармы.

— Н-нет, я не хочу! — Данг упал ничком и в отчаянии заколотил руками, разбивая их в кровь. — Я не хочу умирать! — Он в истерике катался по плацу, бился всем телом об избитую подошвами кремнепластовую поверхность, но стена неумолимо сжималась к центру образованного ей периметра, чтобы с плотоядным вожделением наконец-то поглотить его — Данга.

Но вдруг, словно ледяной огонь жидкого азота обрушился на голову Данга; он так и остался лежать с задранной головой, будто впаянный в раскаленную жаровню строевого плаца.

На углу казармы стоял Жак и, покусывая травинку, наблюдал за его, Лэнга, художествами; как ни в чем ни бывало он гонял ее из одного угла губ в другой и посмеиваясь, смотрел на неподражаемую герменевтику стохастических телодвижений.

— Ты, ты почему здесь стоишь? — Данг медленно поднялся и, расставив в стороны сжатые кулаки, неверным шагом направился к Ренуару. — Ты почему здесь стоишь, я спрашиваю?! — Его почему-то злило непринужденное безразличие Жака, и было одновременно радостно, что рядом живой человек.

— Ты почему?… — Переспросил Данг уже в третий раз.

— Так, все командиры сбежали, запрещать некому. — Вполне серьезно ответил Жак и, сплюнув травинку, полез за сигаретами в карман.

— Ага, теперь понятно. — Данг, словно кого-то увидеть, огляделся по сторонам, — значит, теперь стало некому запрещать?

— И приказывать тоже. — Жак улыбнулся и прикурив от зажигалки, бросил ее в достигшую высоты второго этажа НИЧТО.

— Так ты сказал? — Необязательный в подобной ситуации ответ вдруг исполнился бездонной глубины, и приступ неудержимого смеха начал сотрясать Лэнга с той же силой, что и страх — несколько минут назад. — Как ты… ха-ха-ха, — Данг махнул руками, взвизгивая, всхлипывая, едва держась, чтобы не рухнуть наземь и не забиться в новом пароксизме конвульсий; это была реакция на пережитое только что отчаяние.

Неожиданно все оборвалось, будто срезанное бритвой, и в звенящей тишине мысль с почти галлюцинаторной яркостью, детально прорисовала весь дальнейший путь к спасению.

— Ну, чего смотришь? — Жак выпустил несколько табачных колец и, глядя с прищуром на свои упражнения с дымом, ткнул сигаретой в меньшее из них.

— И вообще, не надоело суетиться? Постоял хотя бы минуту… не о чем разве поговорить?