Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 13 Страница 22

— Невинна, — сказал Мэрдок. — Угу. Очень трогательно. Так приготовься убить следующую машину, с которой мы встретимся. Если это окажется твой дружок и ты не выстрелишь, он убьет нас обоих.

— Попытаюсь, Сэм.

Машина впереди остановилась. Желтый «крайслер». Две покрышки у него сели. Он стоял, накренившись набок, и ждал.

— Оставь его! — прикрикнул Мэрдок, когда, щелкнув, приоткрылся капот. — Прибереги запасы для того, что способно сопротивляться.

Они промчались мимо.

— Он что-нибудь сказал?

— Машинная ругань, — ответила она. — Я слышала это выражение раза два, не больше, а тебе оно будет непонятно.

Он усмехнулся.

— Так автомобили кроют друг друга и в выхлоп и в капот?

— Иногда, — ответила она. — Думается, модели попроще делают это относительно часто, особенно когда скапливаются в заторах на шоссе и у шлагбаумов.

— Скажи какое-нибудь машинное ругательство.

— Нет. За какой автомобиль ты меня принимаешь?

— Извини, — сказал Мэрдок. — Ты же леди. Я и забыл.

Радио громко щелкнуло.

Они летели теперь по ровной земле, начинавшейся от предгорий. Мэрдок отхлебнул еще виски, потом перешел на кофе.

— Десять лет, — пробормотал он, — десять лет… След описал широкую дугу, и вновь впереди замаячили горы, а по сторонам поднялись холмы.

Все кончилось, прежде чем он успел что-либо сообразить.

Они проезжали огромное оранжевое каменное образование, которому ветряная эрозия придала вид перевернутого гриба, и сбоку открылся проход.

Он ринулся на них на полной скорости — Автодьявол. Он затаился в засаде, убедившись, что уйти от Алой Леди ему не удастся, и вылетел навстречу для лобового столкновения со своим преследователем.

Дженни занесло, когда она с визгом затормозила, а пятидесятикалиберные уже били, капот открылся, и ее передние колеса оторвались от земли, когда с воем наружу вырвались ракеты. Она завертелась, цепляя задним бампером просоленный песок равнины, а потом в третий и последний раз выпустила оставшиеся ракеты в дымящуюся груду металла на склоне и встала на все четыре колеса. Пятидесятикалиберные продолжали бить, пока не кончились снаряды, и еще целую минуту сухо щелкали, а потом воцарилась тишина.

Мэрдок, весь дрожа, смотрел, как разбитый, искореженный остов пылает на фоне утреннего неба.

— Дженни, ты сделала это. Убила его. Убила Автодьявола, — сказал он.

Но она не ответила. Ее мотор вновь заработал, она повернула на юго-восток и направилась к бензофорту «Заправься и отдохни».

Два часа они ехали в молчании. Мэрдок допил виски, допил кофе и выкурил все сигареты.

— Дженни, скажи что-нибудь. Что с тобой? Скажи мне.

Раздался щелчок, и ее голос произнес очень тихо:

— Сэм, он говорил со мной, пока несся вниз по склону… — сказала она.

Мэрдок подождал, но она молчала.

— Так что же он сказал? — спросил он.

— Он сказал: «Задуши своего пассажира, и я объеду тебя», — ответила она. — Он сказал: «Я хочу, Алая Леди, чтобы ты ездила со мной, чтобы мы вместе совершали налеты. Нас вместе им не поймать». А я убила его.

Мэрдок промолчал.

— Но он же сказал это, только чтобы я не открывала огня, правда? Он сказал это, чтобы помешать мне и разбить нас обоих, врезавшись в нас, правда? Он же не мог действительно так думать, Сэм?

— Конечно, нет, — ответил Мэрдок. — Он не успел бы свернуть.

— Да, наверное… Но как ты думаешь, он на самом деле хотел ездить вместе со мной, совершать налеты… Раньше, хочу я сказать. Там, в каньоне?

— Не исключено, детка. Конструкция у тебя что надо.

— Спасибо, — сказала она и отключилась.

Но за секунду до этого он услышал странный механический звук в ритме не то ругательства, не то молитвы.

Мэрдок встряхнул головой, нагнулся и ласково похлопал по сиденью рядом с собой все еще дрожащей рукой.

Роза для Екклезиаста

1

В то утро я переводил один из моих «Мадригалов смерти» на марсианский. Коротко прогудел селектор, и я, от неожиданности уронив карандаш, щелкнул переключателем.

— Мистер Гэлинджер, — пропищал Мортон своим юношеским контральто, — старик сказал, чтобы я немедленно разыскал «этого чертова самонадеянного рифмоплета» и прислал к нему в каюту. Поскольку у нас только один самонадеянный рифмоплет…

— Не дай гордыне посмеяться над трудом, — оборвал я его.

Итак, марсиане наконец-то решились. Стряхнув длинный столбик пепла с дымящегося окурка, я затянулся впервые после того, как зажег сигарету. Я боялся пройти эти сорок футов до капитанской каюты и услышать слова Эмори, заранее мне известные. Поэтому, прежде чем встать, я закончил перевод строфы.

До каюты Эмори я дошел мгновенно, два раза постучал и открыл дверь как раз в тот момент, когда он пробурчал:

— Войдите.

Я быстро сел, не дожидаясь приглашения.

— Вы хотели меня видеть?

Я созерцал его тусклые глаза, редеющие волосы и ирландский нос, слушал голос, звучащий на децибел громче, чем у кого бы то ни было…

— Быстро добрался. Бегом, что ли, бежал? Гамлет — Клавдию:

— Я работал.

— Ха! — фыркнул он. — Скажешь тоже! Никто еще не видел, чтобы ты этим занимался.

Пожав плечами, я сделал вид, что хочу встать.

— Если вы меня за этим сюда позвали…

— Сядь!

Он вышел из-за стола. Навис надо мной, свирепо глядя сверху вниз (непростое дело, даже если я сижу в низком кресле).

— Из всех ублюдков, с которыми мне когда-либо приходилось работать, ты, несомненно, самый гнусный! — заревел он, как ужаленный в брюхо бизон. — Почему бы тебе, черт возьми, не удивить нас всех и не начать вести себя по-человечески? Я готов признать, что ты умен, может быть, даже гениален, но… Ну да ладно!

Он махнул рукой и вернулся в кресло.

— Бетти наконец их уговорила, — его голос снова стал нормальным. — Они ждут тебя сегодня днем. После завтрака возьмешь джипстер и поедешь.

— Ладно, — сказал я.

— У меня все.

Я кивнул, встал и уже взялся за ручку двери, когда он сказал:

— Не буду тебе говорить, как это важно. Ты уж веди себя с ними не так, как с нами.

Я закрыл за собой дверь.

Не помню, что я ел на завтрак. Я нервничал, но инстинктивно чувствовал, что не оплошаю. Мои бостонские издатели ожидали от меня «Марсианскую идиллию» или, по крайней мере, что-нибудь о космических полетах в духе Сент-Экзюпери. Национальная ассоциация ученых требовала исчерпывающего доклада о величии и падении марсианской империи.