Журнал «Если» - «Если», 2001 № 03 Страница 22

Когда тем же утром Лев Христофорович добрался до холма и увидел торчащий из пропасти радиатор бетономешалки, то готов был рвать на себе волосы. Только волос уже давно не осталось.

Вскоре подошли Марина с Аркашей. Они не выспались, но не потому, что вы думаете, а из-за научного рвения. На рассвете они протиснулись между бетономешалкой и стенкой пещеры и выяснили, что машина раздробила голову и шею крупнейшей из живших на Земле рептилий. Урон был непоправимый.

— Сколько у нас осталось динозавров? — мрачно спросил профессор.

— Шесть, — ответила Марина. — Но один без хвоста.

— Меньше, чем негритят, — заметил профессор. Он имел в виду известное произведение Агаты Кристи, в котором все негритята по очереди погибают от руки убийцы.

— А у меня все еще нет идеи, — вздохнул Минц. — Я стар и никуда не гожусь. На свалку меня, на свалку!

Низко, чуть не касаясь вершин деревьев, в сторону города пролетел американский космический корабль многоразового использования «Челленджер».

— И чего им у нас надо? — спросил Аркаша. — Кто ему позволил?

Но разрешение у «Челленджера» было. Потому что из реанимации академик Буерак связался с американским президентом. Президент уже знал о динозаврах, но США пока не вмешивались во внутренние дела России. Буерак сказал, что ему срочно нужна инвалидная коляска с автоматическим управлением. Президент позвонил известному парализованному физику Хоукинсу и спросил, нет ли у него ненужной коляски. Хоукинс тут же согласился помочь коллеге. Чтобы не тратить времени понапрасну, коляску сразу погрузили на «Челленджер», который готовился к совместному полету с российско-китайским экипажем. Российские ВВС дали добро — у них не оставалось выхода, и «Челленджер» повез коляску академику. В момент снижения Минц со спутниками его и увидели.

К сожалению, в памяти компьютера «Челленджера», который знает все, не оказалось плана Великого Гусляра. Поэтому, спуская на парашюте коляску, американцы промахнулись, и упакованная в жаропрочную оболочку коляска опустилась на территории дачного кооператива «Земляничка». Обитатели его как раз собирали урожай картофеля.

В небе кружил американский корабль, и с него повторяли громкую просьбу: нашедшего коляску немедленно отвезти ее в реанимацию первой больницы.

Огородники развернули оболочку и полюбовались иностранной коляской, а потом откликнулись на просьбу. Услышав их приближение, академик выпрыгнул навстречу кооператорам из окна.

Кооператоры исчезли, и оказалось, что у коляски нет колес. Кто-то успел их снять, пока ее везли в больницу.

К счастью, как раз в это время в Великий Гусляр прибыли ученики академика Буерака, студенты и аспиранты, во главе с его семнадцатой женой Машенькой Буерак, подружкой правнучки старшего сына Буерака от четвертого брака.

Жена и ученики подняли кресло с учителем и понесли к холму.

Пока они несли коляску, снабженную небольшим атомным двигателем и автоматической рукой, которая непрестанно записывала мысли пассажира, в доме дяди Вени шло совещание основных авторитетов Вологодской области и Ямало-Ненецкого автономного округа. Для преступного мира возведение коттеджа на вершине холма стало делом чести, доблести и славы.

Никогда еще противостояние Зла и Добра в Великом Гусляре не достигало такого накала.

Цель преступного мира состояла в том, чтобы любой ценой построить на холме коттедж из красного кирпича для дяди Вени. Эти трезвые люди не верили в существование динозавров и учили историю только по книгам математика Фоменко.

Цель профессора Минца заключалась в том, чтобы прекратить уничтожение отпечатков ящеров и извлечь из пещеры хотя бы несколько чудовищ. Решение было где-то близко, вертелось возле уха, мелькало в глазах…

Цель академика Буерака, который как раз приближался к холму, была несколько иной. Он понимал, что ему осталось недолго жить на земле. Вся медицина мира, поставленная на службу его дряхлеющему организму, не сможет удержать его на этом свете. Образ трицератопса созданный многочисленными исследованиями и реконструкциями академика и вызывавший столько возражений со стороны завистливой научной общественности, не имел до сих пор настоящего вещественною подтверждения. И оставался открытым вопрос, лакал ли он воду из водоемов, опускаясь на колени или просто вытягивая шею. Академика Буерака охватывал ужас при мысли о том, что сделают завистники с его научным наследием. Судьба Чарлза Дарвина, беззащитного после смерти перед лицом юных генетиков, заставляла его цепляться а жизнь. А как хотелось порой умереть и отдохнуть!

Вы можете понять великого ученого — его не столь интересовала судьба ящеров вообще, негативы которых были закованы в холме. Его интересовал именно трицератопс. Именно его желал увидеть академик Буерак и насладиться своей научной прозорливостью.

Цель Аркаши заключалась в том, чтобы завоевать сердце прекрасной Марины и, может быть, немножко прославиться в качестве первооткрывателя помпейской породы динозавров. Впрочем, благосклонность Марины была важнее славы.

Цель Марины заключалась в том, чтобы отрастить волосы. Ей казалось, что девушка с такой прической, вернее, отсутствием ее, не может завоевать сердце Аркадия.

У Анатолия Лебедянского цели не было, потому что он мчался сквозь время. Может быть, к счастью и для себя, и для окружающих.

А вот его жена Катерина металась от одиночества, оставленная всеми и ненавидящая своего дядю Веню, который все подстроил. О своей роли в этих событиях она предпочитала не вспоминать.

У Корнелия Удалова была своя цель: в очередной раз прославить родной город и Землю вообще, что ему раньше не раз удавалось.

Можете себе представить, сколько различных и противоречивых целей было у действующих лиц нашей драмы!

Ближе всех к осуществлению своей задачи был, конечно же, академик Буерак.

Несмотря на то, что материально преступный мир его подавлял, Буерак пользовался поддержкой мировой общественности, не знавшей, что престарелого академика обуял вирус тщеславия.

И пока Минц с Удаловым обсуждали, как бы вытащить динозавров, не повредив пещер, пока Аркадий с Мариной думали о взаимности, пока авторитеты искали пути в Кремль, чтобы нейтрализовать действия исчезнувшего Лебедянского, академик, окруженный толпой учеников и влекомый супругой, уже приблизился к холму.

Его интуиция говорила:

«Вход к трицератопсу справа, под корнями вон той сосны».

— Крошка, — сказал академик, обращаясь к молодой жене.

— Я тоже по тебе истосковалась! — ответила жена, ложно истолковав слова мужа и потянувшись к нему для поцелуя.