Георгий Мартынов - Гианэя Страница 23

Она не позволяла даже притронуться к себе. Рукопожатие, видимо, не было принято на ее родине. Если кто-нибудь при встрече протягивал ей руку, Гианэя делала шаг назад и поднимала руку к плечу открытой ладонью вперед — жест, которым она приветствовала людей при первом знакомстве с ними.

— Это гордость и высокомерие, — говорил Легерье.

— Это обычаи ее родины, — возражал Муратов.

Кто из них был прав, покажет будущее.

Скафандр, в котором Гианэя высадилась со своего звездолета, был тщательно осмотрен. Он был очень легок, из тонкого и гибкого металла голубого цвета. Определить его состав точно можно будет только на Земле, в лаборатории. Шлем кубической формы не имел внутри никаких акустических или радиотехнических устройств. Напротив глаз помещалась прозрачная пластинка, очень узкая, дымчато-серая, пропускавшая мало света. И, что было удивительнее всего, не было никаких резервуаров или баллонов с воздухом. Ни внутри, ни снаружи. Даже при очень осторожном, «экономном» дыхании, почти не двигаясь, в подобном скафандре можно было находиться никак не больше десяти — двенадцати минут.

— Это отчасти объясняет ее нетерпеливый стук, — заметил Вестон. — Ей грозило удушье. Но как могли решиться выпустить ее из корабля без запаса воздуха?

Новая труднообъяснимая загадка!

— По-моему, — сказал Муратов. — это доказывает, что они знали о том, что обсерватория населена. Иначе она шла на самоубийство.

— Да, очень темная история, — заметил Легерье. — Чем больше я об этом думаю, тем вероятнее мне кажется, что Гианэя просто убежала из корабля. Эта версия многое проясняет. В спешке она забыла про запас воздуха.

— Но ведь корабль остановился у самой поверхности Гермеса. Как же это согласовать с вашей версией? Выходит, что ее бегству помогал экипаж звездолета.

— Они могли заметить на астероиде искусственное сооружение и подлетели, чтобы узнать, что это такое. А она могла воспользоваться неожиданной остановкой.

— Тогда почему они остановились только на минуту?

Легерье пожал плечами.

— Темная история! — повторил он.

Скафандр был устроен так, что человек мог без посторонней помощи снять его с себя. Но не надеть. Это выяснилось, когда пришло время перевести Гианэю на флагманский звездолет эскадрильи.

Пришлось поломать голову, чтобы разобраться в незнакомой конструкции.

С земной точки зрения, костюм Гианэи был очень неудобен. Его нельзя было надеть на себя, в него надо было «войти». И, пожалуй, никто из людей Земли не смог бы это сделать, разве что акробат.

Гианэя с легкостью выполнила эту трудную задачу. Она скользнула, именно скользнула, в скафандр с непостижимой быстротой и ловкостью.

Но ведь не мог же этот скафандр быть изготовленным специально для нее. Он, очевидно, был таким же, как и остальные скафандры на корабле гостей. Значит, Гианэя не являлась исключением среди своего народа. Они все были так же гибки и ловки, как она.

Теперь надо было герметизировать скафандр. А Гианэя ни единым жестом не попыталась помочь людям. Она стояла и ждала. Словно ей было безразлично, лететь на Землю или оставаться на Гермесе.

«Вы хотите отвезти меня на свою родину. Думайте сами, как это сделать», — говорил весь ее вид.

— Упрямое существо! — проворчал Вестон, внимательно рассматривая длинные полосы, висящие по краям разрезов скафандра. — Вся беда в том, что проделать это надо как можно быстрее. Иначе она задохнется раньше, чем дойдет до корабля. Неужели она этого не понимает?

— Может быть, она просто сама не знает, как обращаться со скафандром? — предположил Муратов.

— Да, еще бы! Отлично знает, но не хочет помочь. Вот, смотри, Виктор! Кажется, я понял. Эти полосы должны сами прилипнуть к разрезу. Иначе не может быть.

— Так попробуй! Хотя бы вот здесь, сбоку.

Догадка Вестона оправдалась. Казавшиеся металлическими полосы прилипали к разрезам. При этом раздавался сухой щелчок.

Муратов заметил едва различимое утолщение на концах полос. Он нажал на одно из них. Полоса отпала.

— Все ясно, — сказал он. — Рука в металлической перчатке может нажать на этот выступ. Но надеть скафандр самостоятельно нельзя. Выходит, — прибавил он, обращаясь к Легерье, — что Гианэе кто-то помогал при бегстве.

Астроном ничего не ответил.

Вестон укрепил все остальные полосы, оставив только одну, на шее, между воротом скафандра и шлемом. Ее предстояло укрепить самому Муратову, когда все будут готовы к выходу. Ни одной лишней минуты Гианэя не должна находиться без наружного воздуха. Корабли эскадрильи стояли метрах в шестистах от наружной двери обсерватории.

Последнее торопливое прощание, и внутренняя дверь закрылась. В камере остались Муратов, два инженера с эскадрильи и Гианэя.

Люди быстро надели свои скафандры. Чтобы сэкономить время, Легерье решил пожертвовать воздухом камеры и открыть наружную дверь, не откачивая его.

Муратов укрепил последнюю полосу. Теперь Гианэя могла дышать только тем ничтожным количеством кислорода, который остался внутри скафандра.

«А если мы ошиблись, — мелькнула тревожная мысль, — если скафандр закрылся не герметически?»

Но раздумывать было некогда. Условный стук во внутреннюю дверь… Открылась наружная. В камере сразу образовался полный вакуум.

Гианэя стояла спокойно. Все в порядке!

Муратов заранее решил, как ему поступить. Хотя на Гермесе благодаря почти полному отсутствию тяжести карабкаться по скалам было нетрудно, все же это требовало какого-то расхода мускульной энергии и, следовательно, кислорода.

Он поднял Гианэю на руки и чуть ли не бегом устремился вверх по крутому склону воронки. Путь был хорошо известен, и Муратов десятки раз уже проходил по нему.

Как отнеслась Гианэя к этому неожиданному для нее «насилию»? Муратов не почувствовал никакого сопротивления с ее стороны. Ему даже показалось, что она прижалась к его плечу, облегчая ему задачу.

Выходная камера звездолета была уже открыта. Как только они оказались внутри и была убрана лестница, камера закрылась и быстро наполнилась воздухом. В виде исключения решили обойтись без обязательной процедуры «очищения». Риска почти не было, ведь Гермес был совершенно лишен даже намека на атмосферу. Единственное, что они могли занести с собой, — это пыль на ботинках скафандров.

Муратов подошел к Гианэе, чтобы помочь ей снять скафандр. Но девушка отстранила его мягким движением руин и разделась сама.

Ее большие, странно приподнятые к переносице черные глаза пристально, с каким-то необычным выражением взглянули в лицо Муратову. Казалось, Гианэя хотела что-то сказать или спросить.