Скотт Вестерфельд - Бегемот Страница 23

Мастер всех механиков с широкой улыбкой отсалютовал ему. Рядом с ним находился крайне раздосадованный Херст, с кляпом во рту и привязанный к панели управления.

— Тогда пора выдвигаться, — сказал Фольгер. — Надеюсь, вы все готовы к бою, если до этого дойдет дело.

Бауэр с Хоффманом молодецки потрясли гаечными ключами. При Фольгере была сабля. Алек же, со своей ношей под курткой, едва мог взмахнуть стропорезом. Лучше сказать им обо всем сейчас, до того, как они начали бегство.

— Кстати, о моей проблемке. Она так и остается.

— Вы о чем? — нахмурился Фольгер. — Что случилось?

— Как раз когда я собирался уходить, проклюнулось одно из яиц доктора Барлоу. Из него вылупился какой-то зверек. Очень громкий. Мне уходить, а он раскричался, ну ни дать ни взять младенец. Я думал, он весь корабль переполошит!

Фольгер понимающе кивнул.

— И вы его придушили. Что ж, приятного мало. Но до утра труп никто не обнаружит, а к той поре мы будем уже далеко.

Алек сморгнул.

— Вы же от него избавились? Да, ваше высочество?

— Честно сказать, я об этом не подумал.

Тут существо под курткой завозилось, и Алек скорчил невольную гримасу.

Фольгер, положив ладонь на рукоять сабли, прошипел:

— Что у вас, Donnerwetter, под курткой?

— Уверяю вас: я понятия не имею. — Алек прокашлялся. — Но оно прекрасно себя ведет, если только не оставлять его в одиночестве.

— Вы взяли это с собой? — Фольгер угрожающе подался вперед. — Позвольте вам на всякий случай напомнить, ваше высочество, что мы в данную минуту пытаемся совершить побег из дарвинистского плена. И если у вас при себе находится одно из их исчадий, то будьте любезны выбросить его за борт!

Рука Алека непроизвольно схватилась за ванты.

— Извините, граф, но на это я пойти не могу. Хотя бы потому, что на лету оно будет издавать звуки впечатляющей громкости.

Фольгер со стоном отрывисто махнул рукой.

— Что ж, будь по-вашему. Надеюсь, если дело дойдет до драки, его можно будет использовать в качестве заложника.

Алек, кивнув, расстегнул верх куртки. Зверек не замедлил высунуть оттуда любопытную голову.

— Только постарайтесь, чтобы оно сидело смирно, иначе мне придется собственноручно его заткнуть. — Фольгер презрительно отвернулся. — После вас, ваше высочество.

Алек двинулся по направлению к носу; остальные молча тронулись следом. Путь пролегал по вантам чуть выше середины корпуса; выбленочные тросы проседали под весом пятерых груженных поклажей людей. Пробирались медленно, шаг за шагом. Труднее других, пожалуй, приходилось бедняге Клоппу, в силу возраста неуклюжему и боявшемуся высоты; зато так их было не видно с хребта корабля. Когда под курткой вновь зашевелился новорожденный непоседа, Алек до конца расстегнул куртку. Зверек перебрался ему на плечо, щуря на ветру выпуклые глаза.

— Смотри, осторожней, — сказал ему шепотом Алек. — И чтоб тихо у меня!

Существо лишь покосилось на него: дескать, нашел, кого учить.

Вскоре их со всех сторон окружили страшные стрелковые мыши. Нос корабля так и кишел их шевелящейся, пищащей массой. Дилан как-то говорил Алеку, что эти звуки, отражаясь от препятствий, вызывают резонанс, посредством которого твари ориентируются в темноте. Впрочем, глаза у них тоже имелись: тысячи красноватых бусинок с хищной настороженностью следили за Алеком и его спутниками. С какой бы осторожностью они ни двигались, чутких мышей не обманешь. Поминутно взмывая, они рассекали воздух вокруг беглецов. С таким же успехом можно было бы попытаться пройти незамеченными сквозь стаю голубей, ступая по карнизу.

— Чего они на нас так смотрят, будто мы им что-то должны? — спросил шепотом Клопп.

— Они думают, мы пришли их угостить, — ответил Алек. — Летучие мыши кормятся по ночам.

— Они что, чуют в нас поживу? — Лицо Клоппа в свете луны лоснилось бисеринками пота.

— Да вы не волнуйтесь, — успокоил Алек. — Эти мыши питаются инжиром.

Насчет металлических стрел он умолчал.

— Хорошо хоть…

И тут перед самым лицом у Клоппа шумно порхнула мышь, так близко, что механик инстинктивно дернулся, и его ноги сорвались с вант. Пытаясь удержаться, он рванул за веревки, при этом ударившись о мембрану воздушного корабля своим крупным телом. Мембрана грузно всколыхнулась, подняв тучу мышей, огласивших воздух заполошными воплями.

Алек схватил Клоппа за запястье; тот в это время лихорадочно нашаривал, куда можно поставить ноги. Спустя секунду опора нашлась, но волнение мышиного роя разрасталось, как круги на темной глади пруда.

«Кажется, приехали», — пронзила Алека тревожная мысль.

Между тем существо застыло чутким столбиком, как суслик, чувствительно вонзив коготки Алеку в плечо. При этом оно издало негромкий звук, чем-то напоминающий этот самый клекот.

— Заткните вашего… — шикнул Фольгер и осекся, увидев, как Алек сердито махнул рукой.

Скопище летучих мышей вокруг определенно начало успокаиваться: клохтанье пошло на убыль, черный рой постепенно усаживался на мембрану корабля.

Существо, смолкнув, повернулось и влажными глазами снова уставилось на Алека. Он вытаращился в ответ. Это как же понимать: едва появившийся на свет недомерок вот так взял и унял целый сонм стрелковых мышей? Да нет, совпадение, наверное. Или, может, что-то вроде имитации, как у вестовых ящериц. Чтобы так, без всякой дрессировки, даже без подсказки… А возможно, это свойство всего новорожденного дарвинистского зверья?

— Давайте-давайте, пошевеливайтесь, — зло прошептал Фольгер, и Алек двинулся дальше.

Причальная мачта уходила в небо прямо перед ними, но Алек пристально смотрел вниз. В темноте казалось, что до земли добрая тысяча километров.

— Веревка достаточно прочная? — спросил он у Хоффмана.

Тот, опустившись на колени, потрогал тянущийся метров на тридцать к мачте шнур, на вид слишком тонкий даже для одного человека. А впрочем, искусственные материалы дарвинистов на деле обычно оказываются прочнее, чем выглядят.

— Насколько я видел, господин, толстые тросы удерживают гондолу снизу. Должно быть, неспроста. Но что толку в этом шнуре, если он не держит вес человека?

— Да, наверное, — сказал Алек.

Любопытно, а для каких еще существ может предназначаться этот шнур? Для юрких вестовых ящериц? Или на него садятся боевые ястребы?

Хоффман стряхнул с плеча бухту веревки.

— Этот моток удержит любых двоих, со всем барахлом в придачу. Надо только послать кого-то на мачту, чтобы он закрепил там один конец.

— Я пойду, — вызвался Алек.

— Юный господин, это при вашем-то ранении? — возразил было Клопп.