Роберт Силверберг - Плата за смерть (сборник) Страница 23

Но сейчас сейф был явно не заперт, открыты два примыкавших к нему ящика письменного стола, куда он прятал просмотренные архивные документы. В тупом оцепенении Рой распахнул дверцу сейфа, заглянул в темноту, царившую в глубине его полок, стал на ощупь проверять содержимое.

Ящики, в которые он сунул документы, относящиеся к проекту переустройства планет и сверхсветовому приводу Мак-Леода, показались Уолтону нетронутыми. А вот полка, куда он положил портфель Ламарра, была совершенно пуста!

«Кто-то здесь побывал», — в гневе подумал Уолтон. Но вскоре гнев сменился отчаяньем, стоило ему вспомнить, что именно содержал портфель Ламарра и что произойдет, когда чудодейственная формула пойдет гулять по всему земному шару.

9

И самое страшное — ничего нельзя уже изменить.

Можно вызвать Селлорса и зажарить его живьем за то, что он не обеспечил должной охраны директорского кабинета, но это не вернет пропавший портфель.

Можно поднять всеобщую тревогу, но тогда мир узнает о формуле Ламарра. Это было бы поистине вселенской катастрофой.

Уолтон хлопнул в сердцах дверцей сейфа, защелкнул замок, а затем грузно опустился в кресло и склонил голову на руки. Ликование, которое он испытывал всего несколько минут назад, вдруг растаяло как дым, и в душе остались только самые мрачные и тягостные предчувствия.

Кого можно подозревать в краже портфеля из сейфа? Только двоих — Ламарра и Фреда. Ламарра, потому что это совершенно очевидно, Фреда же из-за того, что тот всегда рад как угодно напакостить своему брату.

— Соедините меня с Селлорсом из службы безопасности, — спокойно распорядился Уолтон по интеркому.

На экране появилось ничего не выражающее лицо Селлорса. Увидев Уолтона, он миг зажмурился, заставив Роя подумать, что же написано сейчас на собственном его лице. Даже несмотря на особые корректирующие фильтры в видеоаппаратуре, ретуширующие изображение, а в данном случае прихорашивающие его, Рой сейчас наверняка выглядит просто ужасно.

— Селлорс, мне нужно, чтобы вы распорядились немедленно разыскать некоего доктора Ламарра. Его внешность зафиксирована аппаратурой, снимающей всех, кто входит в это здание. Он приходил сюда сегодня утром, чтобы встретиться со мной. Зовут его… Эллиот. Да, да, Т.Эллиот Ламарр, геронтолог. Мне лично не известно, где он живет.

— И что мне делать, когда я его разыщу, сэр?

— Немедленно доставьте его ко мне. А если застанете его дома, опечатайте квартиру. В его распоряжении могут находится некоторые очень важные секретные документы.

— Слушаюсь, сэр.

— И пришлите слесаря, который ремонтировал дверь моего кабинета. Мне нужно немедленно заменить дверной замок.

— Обязательно, сэр.

Экран погас. Уолтон решил заняться какой-нибудь бессмысленной канцелярской работой, лишь бы отвлечься и разогнать тягостные мысли.

Несколькими мгновениями позже экран снова засветился. На нем появилось лицо Фреда.

Уолтон холодно поглядел на брата:

— Ну?

Фред кисло улыбнулся:

— Почему ты такой сегодня бледный и взволнованный, дорогой братец? Разочарован в любви?

— Что тебе нужно?

— Аудиенция Его Высочества Исполняющего Обязанности Директора, если так уж угодно вам знать, Ваша Милость. — Фред злорадно ухмыльнулся. — Строго конфиденциальная аудиенция, будьте уж так любезны, господин директор.

— Очень хорошо. Поднимайся ко мне.

Фред отрицательно покачал головой.

— Весьма сожалею, но это исключено. В твоем кабинете слишком много всяких там штучек-дрючек для подслушивания и подсматривания. Лучше встретимся в каком-нибудь другом месте, ладно?

— Где именно?

— Да хотя бы в твоем клубе. В Бронзовой Палате. Клуб находится, если не ошибаюсь, в Сан-Исидро? В самом начале Невилль-Авеню?

— Хорошо, — отрешенно, как бы махнув на все рукой, произнес Уолтон. — Только как раз сейчас я дожидаюсь слесаря, который кое-что ремонтировал у меня в кабинете. Дай мне пару минут, чтобы отменить вызов, после чего встретимся внизу, в вестибюле.

— Спускайся прямо сейчас, — сказал Фред. — И немедленно отправляйся в условленное место. Я туда прибуду через пять минут после тебя. И не надо ничего отменять. Я тот самый слесарь, который тебе нужен.

Невилль-Авеню была одной из самых фешенебельных нью-йоркских улиц и представляла собой широкую полосу, выложенную плитами из железобетона и протянувшуюся через весь Вест-Сайд между Одиннадцатой Авеню и Вест-Сайдским Объездом от 40-й улицы до 50-й. С обеих сторон ее обрамляли устремившиеся ввысь гигантские жилые здания, в которых состоятельный человек мог занимать квартиру из четырех и даже пяти комнат. В самом начале улицы над центральной частью Манхэттена возносился огромный небоскреб Сан-Исидро, внушительного вида крепость из ярко сверкающего металла и мрамора, опиравшаяся на могучие подпорки из бериллиевого сплава, охватывавшие все здание многочисленными массивными арками на сто пятьдесят метров в каждом направлении.

На стопятидесятом этаже Сан-Исидро размещалась Бронзовая Палата, привилегированный клуб, куда принимали только особо избранных. Из застекленных особым кварцевым стеклом окон клуба открывались производящие неизгладимое впечатление просторы Манхэттена, бурлящие не прекращающейся ни ночью, ни днем прямо-таки бешеной деловой жизнью, и бесконечные, теснящиеся друг к другу нагромождения кварталов Нью-Джерси, простершиеся до самого горизонта по другую сторону реки, отделяющей Манхэттен от материковой части мегаполиса, в который вот уже несколько столетий назад превратился прежний Нью-Йорк.

Турболет доставил Уолтона на посадочную площадку Бронзовой Палаты. Вознаградив водителя за труды роскошными чаевыми, он решительным шагом направился к дверям из потускневшей на открытом воздухе бронзы. Стоило слегка прикоснуться своим ключом к круглой металлической табличке в виде печати, как дверь беззвучно повернулась на шарнирах и пропустила его внутрь.

Сегодня в Бронзовой Палате господствовала серая цветовая гамма. Серый свет струился с покрытых люминесцентными панелями стен, серые ковры устилали пол под ногами, вдали виднелись серые столы, сервированные серого цвета посудой. Словно из под земли, прямо перед Уолтоном возник одетый во все серое официант, рост которого едва ли превышал метр с четвертью.

— Рад вас видеть снова, сэр, — прошелестел он. — Что-то давненько вы к нам не заглядывали.

— Что верно то верно, — согласился с ним Уолтон. — Очень уж был занят.

— Ужасная трагедия — смерть мистера Фиц-Моэма. Он был одним из самых высокоуважаемых членов нашего клуба. Велите подавать в кабинет, который вы обычно занимаете, сэр?