Кирилл Юрченко - Люди в сером 3: Головоломки Страница 23

8 июня 1983 года

Они собирались в большом пустом помещении на окраине Сибирска — бывшем складе железнодорожного депо, ставшего ненужным, а оттого забытым хозяевами напрочь. Замок — на дверь, из сердца — вон. Такова была повсеместная политика руководителей низшего и среднего звена. Как в песне поется, что все вокруг народное, а значит, что его жалеть-то? Народ еще наваяет, если понадобится. Склад не понадобился, вот и пустовал. А свято место пусто не бывает, природа пустоты не терпит, и если откуда-то уходят законные хозяева, там втихомолку появляются другие. Так произошло и на сей раз. И старый склад стали называть Храмом…

Вольфрам обернулся к сидящим на заднем сидении подчиненным. Оба в глазах Вольфрама были новички, только Олег корчил из себя бывалого — выделывался по обыкновению, а для Серегина это вообще была первая акция. И первое дело, соответственно. Не считать же первым дело о проклятом дворе, когда Серегин, тогда еще простой участковый, не понимал, что происходит, да и слыхом не слыхивал о «Консультации».

С тех пор прошло несколько месяцев. Для Серегина они промелькнули быстро, как одна неделя. Методы обучения в «Консультации» были, разумеется, свои, ускоренные, не дающие курсантам ни минуты свободной. Но полугода все равно было катастрофически мало. Требовался по меньшей мере год, чтобы превратить обычного расхлябанного советского «мусора» в бойца тайного подразделения, да не просто бойца, а знающего специалиста в таким материях, которым еще не учат в школе. Вот только этого года не оказалось.

Вольфрам вздохнул, посмотрел на замолкнувших парней и отвернулся. Он сидел впереди, за рулем, а значит, у него был лучший обзор, и отвлекаться не стоило. Машина, по виду обыкновенная обшарпанная «копейка», стояла на обочине пустой разбитой дороги, вдоль которой с одной стороны тянулись высокие заборы с колючкой по верху, то и дело прерываемые темными провалами — подъездами к складам. С другой стороны тянулось до далекого, плохо различимого леска сто лет не паханое поле, поросшее высоким бурьяном и полынью.

Был вечер. Темнело. Гроза ушла на восток и недавний ливень превратился в мелкий нудный дождик. Дорогу окончательно «развезло», но Вольфрама это не беспокоило. Было гораздо неприятнее, что здесь некуда скрыться, на этой пустой в нерабочее время дороге машина была, как чирей на носу, как ни вертись — не замаскируешься. Оставалось полагаться на застарелое российское нелюбопытство и нежелание лезть в чужие дела, потому что себе могло обойтись дороже. К тому же, они специально подъехали позже, когда все уже собрались.

На заднем сидении коротко рассмеялся Олег.

— Ну, чего ржешь? — обидчиво сказал Серегин. — Я, между прочим, впервые в жизни вижу живого телепата.

— А мертвых ты много видел? — снова заржал Олег.

— Не цепляйся к словам, — отмахнулся Серегин. — Лучше расскажи, как это — читать чужие мысли? Ты их слышишь, что ли? Или читаешь, как книгу?

Олег так и покатился.

— Ну, ты даешь! Как книгу… Ты серьезно считаешь, зеленка, будто мыслишь словами?

— Я, может, и зеленка, — обидчиво произнес Серегин, — а вот ты нарушаешь заповедь: «Сам погибай, а товарища просвещай».

— Это чья же такая заповедь? — сощурил на него правый глаз Олег.

— Это чья надо заповедь, можешь быть уверен, — веско сказал Серегин. — Так как там насчет мыслей?

— Ладно, — вздохнул Олег. — Значит, дело обстоит так. Мыслишь ты, друг, не словами, слова формируются в лобных долях мозга уже конкретно перед тем, как ты их выскажешь, а мыслишь ты образами, мыслеформами и абстракциями. Усек, любознательный ты наш?

— Как это — мыслеформами и абстракциями? — оторопел Серегин. — Что это еще за мыслеформы такие?

— А это тайна великая есть, — поднял к низкому потолку машины указательный палец Олег. — Главное на данный момент — ты ими мыслишь. Они — главный продукт, он же объект твоей ментальной деятельности. А дальше все просто. Как в Интернете. Подключаешься к нужному компу, быстренько скачиваешь все, что у него на данный момент в оперативке крутится, а потом разбираешься, что там к чему. Усек?

— Было бы чего усекать, — позволил себе усмехнуться Серегин. — Пока что одна вода… А вот скажи, раз каждый человек создает эти самые мыслеформы для себя сам, то как ты их вообще понимаешь?

— Да очень просто, — обрадовался Олег. — Вы же все, человеки, одинаковые, как валенки. И мыслишки у вас одинаково куцые. Понял, валенок?

— А за валенка можно и схлопотать, — проинформировал его Серегин.

— Это от тебя, что ли? — тут же взвился Олег.

— Хотя бы и от меня. У меня по рукопашке десять баллов, а ты едва на троечку вытягивал. Тренер до сих пор тебя в пример ставит, как не нужно проводить приемы.

— У меня голова для того, чтобы думать, — гордо сказал Олег. — А не для того, чтобы по ней дубасили кулаками и ногами. И вообще, все эти тесты и баллы лишь для показухи. В настоящем бою все проще и…

— Время, молодежь, — оборвал его на полуслове Вольфрам. — Двадцать минут мы им дали для разогрева. Пора. — Он обернулся и внимательно посмотрел на обоих. — Готовы?

Оба кивнули.

— Ну, мужики, поехали!

Они втроем быстро и синхронно покинули уютную, теплую машину, каждый через свою дверцу. Снаружи было темно и промозгло. Сверху сыпал неприятный мелкий дождь, холодный, больно бьющий по глазам при порывах пронизывающего ветра. Серегин сделал два шага почти наугад, разумеется, тут же оступился на неровности разъезженной, без всякого покрытия дороги, но сумел удержать равновесие. При этом короткий автомат, принайтованный к правому боку, больно ткнул стволом в ногу.

— Очки надень, — раздался в наушниках шлема голос Олега.

— Сам надевай, если требуется, — огрызнулся Серегин.

— Вот же дурень, — получил он в ответ. — Опусти инфракрасные очки. Они у тебя на шлеме.

Серегин запоздало сообразил, что Олег и не думал его подначивать, а говорил дело. Он опустил на глаза прикрепленные к шлему очки. Стало лучше, но ненамного. Внизу, под ногами, была по-прежнему тьма непросветная, зато впереди неясным зеленоватым светом сияла массивная туша склада. Попасть в него можно было лишь со двора, через калитку или ворота в высоченном заборе, и Вольфрам уже был у нее.

Пока Серегин позади сопящего Олега — слишком шумно дышащего, по мнению бывшего хотя и участкового, но все же выпускника школы милиции, — пересекал дорогу, положившись на инстинкты и стараясь не попасть ногой в колдобину, Вольфрам уже скрылся внутри.

За калиткой тоже был темно, но на земле вырисовывался силуэт лежащего человека. Надеясь, что командир его просто вырубил, а не убил, Серегин перешагнул через неподвижное тело.