Евгений Прошкин - Загон Страница 23

Профессор посидел, раскачиваясь, и медленно встал.

- Благодарю за угощение... чер Андрей Белкин, - добавил он после паузы. - Полиции я не нужен? - обратился он к дознавателю.

- Если готовы сообщить что-нибудь конкретное - милости просим. А нет дело ваше. Про "неотложку", извините, в протокол заносить не буду. С таким протоколом, и меня в клинику отправят, за компанию.

- Ну да, ну да, - пробормотал профессор. - Всего хорошего.

Андрей не тронулся с места. Никита Николаевич сам доковылял до двери, сам себе открыл и сам же закрыл.

- Взял и обидел человека, - равнодушно сказал Белкин.

- А вы что не обиделись? - так же равнодушно молвил Андрей.

- Мне по должности не положено.

- А что за ним не пошли? Вы им так интересовались...

- Ты теперь представляешь куда больший интерес.

Иван Петрович собрался сесть в освободившееся кресло, но что-то углядел возле кровати и, нагнувшись, подобрал книгу.

- Федор Достоевский, - прочитал он на обложке - Ты это серьезно?.. У меня дочь на него жалуется, говорит - лучше метлой махать, чем экзамен по литературе.

- Хочет - пусть машет.

- Ей всего семнадцать лет, и уже четыреста баллов. у меня на нее большие надежды. Обгонит отца, как пить дать. Еще и гнушаться будет.

Андрей разгреб на столе горку крекеров и молча сгрыз какое-то животное.

- Я тоже в свое время споткнулся, - продолжал Белкин. - Об этих, Карамазовых. Спасибо, юридическая академия - не филфак. Кодексы, психология, тактика допроса...

Он громко захлопнул книгу и посмотрел Андрею в глаза.

- Что тебе сказал наставник? Язык проглотил? Хорошо, только "да" и "нет". Ты на голову что-нибудь надевал? Кольцо такое, с проводами.

- Нет, - честно ответил Андрей. Ему даже не пришлось складывать пальцы "крестиком" - проводов действительно не было.

- Тебя в пять лет забраковали. Ты, наверное, уже и не помнишь, как контроль проходил. Датчики и считывающий блок. Блок через терминал подключается к Сети и связывается... с чем-то там связывается. Я не инженер, ты понимаешь. Но это делается только три раза, после двадцати лет полному контролю никто не подвергается. Потом уже проще, по сетчатке. Это тебе знакомо, это мы все каждый месяц...

Иван Петрович подошел к окну и застыл, будто хотел увидеть, как в доме напротив убивают Аристарха Павлова.

- Зачем тебе статус мерили? Тебе тридцать два года, твой ИС давно сложился, и ничего нового в тебе уже не появится. Плюс-минус процент, ерунда.

- Это незаконно?

- Если б было незаконно, я бы кинул твоего наставника мордой в пол, и все показания он давал бы, лежа на животе. Но это всего лишь непонятно. Всего лишь. Задержать его я не могу. Блок считывающий был? - резко спросил Белкин. Был блок?!

- Я знаю только один блок. Номер тридцать семь. Я в нем живу, раздельно проговорил Андрей.

- Не желаешь, да?..

Иван Петрович взял со стола диктофон и убрал его в карман, при этом Андрей'не успел заметить - горят на диске какие-нибудь лампочки или нет.

- Хозяин - барин... - сказал Белкин. - По крайней мере, я знаю, из кого жилы тянуть. В случае, если тебя убьют, Сергей Сергеич запираться не станет, всех назовет. И все кончится хорошо - как у Пушкина. Счастливо.

- Ага. Может, еще чайку? Глядишь, еще кто-нибудь пожалует.

- Счастливо, - повторил дознаватель и, хлопнув его по плечу, вышел.

Андрей сидел еще минут десять, пока не доел печенье, затем встал и со стоном завалился на кровать. Сбоку зашуршала книга, и он, повертев ее в руках, сунул под подушку. Рывком поднявшись, он воткнул монитор в разъем и вернулся обратно к кровати.

Показывали что-то обыкновенное - со стрельбой и длинными разговорами. Разговорами Андрей был сыт по горло, но все же смотрел. Его не волновало, кто из героев победит - рыжий, со шрамом, или лысый, в блестящей куртке. Кто бы из них ни выиграл, для него, чера Андрея Белкина, уже ничего не изменится.

Разве что "плюс-минус процент" интеллект-статуса. Но это и впрямь ерунда, не стоит и заводиться.

Разве что убьют - вместе с рехнувшимся профессором и его знакомым Эйнштейном.

Андрею было совершенно неинтересно, но он про должал смотреть фильм. Рыжий и лысый уже полчаса лупили друг друга железными палками, а крови все не было...

* * *

- По отчету Георгия, все прошло нормально, - сказали где-то за левым ухом.

Илья машинально обернулся, хотя давно уже привык, что слева никого не оказывается. И все-таки иногда он оборачивался - даже по прошествии стольких лет.

- Он на самом деле Гоша? - спросил Илья. - Передайте своему Гоше, что он осел. И Гришаня - тоже. Так парня отделали, я его еле довез.

- Парня?.. - озадачился голос.

- Объект, - поправился Илья.

- А-а... Это для правдоподобия. Не понарошку же им его бить. Ну, и как ты вышел из положения?

- Я его танозином намазал. Не чистым, конечно. Картошки добавил, геркулеса. И еще мочи.

- А это зачем?

- Для правдоподобия.

- Все в игрушки играешь? Следующие шаги, - потребовал голос.

- Уже предпринял. Изучаю окружение.

- И что у него с окружением?

- Есть некий Вадик, живет в том же корпусе. Между прочим, он...

Илья посмотрел на стену и вдруг представил, как убивает художника, ножом ли, вилкой - все равно. Убивает, и сжигает картины, потому что взять их себе невозможно, а оставить, чтоб тупые черы закрывали ими дырки в обоях, невозможно вдвойне.

- Ну?! Царапин! Что он там "между прочим"?

- Да... ничего особенного. Такой же, как объект.

- Такой же?

- Нет, нет, - спохватился он. - В смысле, чер обычный. Все разговоры про женщин, про сериалы... Мусор, а не человек. Буду щупать дальше.

- Ну, щупай, щупай. Запоминай новый адрес.

- Что?! - вскричал Илья. - Опять адрес?! Я в палачи не нанимался! Завтра праздник всенародный, а вы меня на такой грех толкаете.

- Грешить придется сегодня, на завтра планы особые. Поэтому не ершись и запоминай.

Илье назвали дом и квартиру. Ехать предстояло далеко, аж в тридцать третий блок.

- Зовут Григорий, - сказал голос. - Фамилия - Эйнштейн.

- Потомок, что ли? - хохотнул Илья.

- Нет. Но такой же нездоровый.

- Лечить бы их, а? Убивать-то что ж...

- Наследственные болезни не лечатся. Все, много болтаешь.

- Овчарка ты лишайная! - бросил Илья в отключенный браслет и пошел на кухню.

Достав из стола нож, он внимательно его осмотрел и почувствовал, как между лопаток пробежала холодная капля: на лезвии, у самой ручки, осталось темное пятнышко - не смытая кровь.

Илья открыл кран и схватил мочалку, но сколько он ни тер, пятнышко оставалось на месте. Он потратил всего пару минут, но за эти две минуты чуть не лишился рассудка: сыпал соль, скоблил лезвие другим ножом - без толку. Илья уже готов был выть от отчаяния, когда понял, что пятнышко - это вовсе не кровь, а брак закалки.