Леонид Кудрявцев - Долг центуриона Страница 23

Костюм у головастика был сшит из очень дорогого материала, то и дело менявшего свой цвет, причем очередность и интенсивность оттенков была явно подобрана не обычным мастером-дизайнером, а специалистом экстра-класса. В этом я мог бы поклясться. Еще на запястье головастика виднелся массивный браслет из очень дорогих неограненных вакуумных кристаллов, которые изредка находят в открытом космосе и о происхождении которых до сих пор еще спорят ученые, выдвигая гипотезы одна невероятнее другой.

Таким образом, «головастик» был одет в полном соответствии с последним писком моды среди богатеев. Айбигель, во всем блеске своей красоты, смотрелась рядом с ним просто превосходно.

Возможно, именно это мне и не понравилось. Не совсем еще представляя, что собираюсь делать, я решительно двинулся им навстречу.

Может быть, стоит как-то попытаться отшить «головастика», дать ему знать, чтобы он держался от этой девушки подальше? Но как? Неужели так, как это делают мальчишки?

«Ну ты, ходячее недоразумение, держись подальше от нашего района! »

И если не так, то каким образом?

К тому моменту, когда разделявшее нас расстояние сократилось до нескольких шагов, я уже опомнился.

Собственно, а какие я имею на Айбигель права? Ну да, время от времени, когда я заглядываю в космопорт, мы перебрасываемся с ней несколькими фразами. Ну конечно, она не может мне не нравиться, и время от времени я даже прикидываю, каким образом можно было бы перевести наши отношения в более близкую фазу. Однако все это до сих нор остается лишь мечтами и планами. Может, виной тому была моя странная, казалось бы, ничем не объяснимая нерешительность, охватывающая меня, когда я остаюсь наедине с Айбигель? Может быть, тут играли какую-то роль ее острый язычок и гордый вид?

Как бы то ни было, по пока никаких особых прав на красотку, в данный момент шедшую впереди меня в обществе головастого толстосума, у меня не было. Так откуда тогда такая ревность? И имею ли я право ее проявлять?

Я замедлил шаги, давая возможность шедшей впереди парочке от меня оторваться, но как раз в этот момент Айбигель оглянулась.

— А, Беск, — воскликнула она. — Ты почему идешь сзади? Присоединяйся к нам.

«Головастику» это предложение явно не поправилось, но он промолчал.

Я несколько воспрял духом.

В самом деле, почему я решил, что мои шансы упали до ноля? Если красивая девушка прошлась с каким-то франтом по улице, это еще не значит, что она готова оказать ему какую-то особую благосклонность.

Поскольку «головастик» находился справа от девушки, я пристроился слева и сразу же спросил:

— Решила прогуляться?

— Да, — ответила Айбигель. — И вот, познакомилась с Артаксерксом с планеты Двух лун. У него там большие поместья по разведению гигантских мясных старусов, и он очень интересно рассказывает о повадках этих ящериц.

Я слегка улыбнулся.

Ага, господин рассказчик. Пока все ваши завоевания состоят лишь в том, что вас соизволили слушать. Ну что ж, значит, мы еще поборемся.

— Вот так... — сказал я.

— Представьте себе — да.

Это был уже сам лучший на свете специалист по мясным ящерицам. Голос у него был тягучий, словно сахарный сироп, и поэтому жутко неприятный.

Я слегка улыбнулся еще раз.

Открытое нападение, в данном случае, не самый лучший метод ведения боевых действий.

— А это мой друг Беск Маршевич, — представила меня Айбигель. — Он центурион инопланетного района.

— Ах, значит, так, — промолвил Артаксеркс, и в голосе у него явственно прозвучала насмешка.

Мне захотелось немедленно отвести его в ближайший переулок и преподать небольшой урок вежливости, но, конечно, это было невозможно. Девушкам нравится, когда вокруг них идут словесные битвы. Очевидно, они напоминают им о проводившихся в Средние века на Земле рыцарских турнирах во славу прекрасных дам. Однако заменить изящную словесную дуэль грубой потасовкой на кулаках... Я был почти уверен, что Айбигель это не одобрит. Вот слегка пощипать ее новому знакомому перышки... Почему бы и нет?

— Вы что-то имеете против центурионов? — осведомился я.

— Ни в коем случае, — усмехнулся Артаксеркс. — Как можно иметь что-то против официального представителя власти на этой планете? Кажется, это чревато?

— Безусловно, — сухо промолвил я.

А он, этот «головастик», тот еще фрукт. С ним надо ухо востро...

— А чем чревато? — осведомился Артаксеркс. — Сырой камерой и многократным соприкосновением собственной головы с сейфом? Кажется, именно так происходит знакомство с системой правосудия на некоторых планетах? На Бриллиантовой — тоже?

Я несколько оторопел.

Вот это напор. Правда, откуда он почерпнул такие дикие факты о стражах порядка? Из исторических фильмов о Земле? Там такое, кажется, было. Но с тех пор, как стало применяться сканирование памяти...

— И на каких планетах подобные безобразия случаются? — учтиво осведомился я. — Неужели на одной из планет федерации? Думаю, вы, как законопослушный гражданин, должны немедленно сообщить о подобных фактах первому же встречному стражу порядка. Они, несомненно, должны быть расследованы, поскольку являются преступным нарушением закона. Не так ли?

— Безусловно — так, — возмущенно сказала Айбигель. — Артаксеркс, я считаю, вы должны сделать все возможное, чтобы восторжествовало правосудие. Вы должны ему помочь. И если на какой-то планете действительно происходят подобные безобразия...

— Э... — головастик явно был в замешательстве. — А с чего вы решили, будто все это...

— С ваших слов, любезный, — ласково подсказали. — Как я понял, вы хотели сообщить мне, как представителю власти, о нарушениях закона на одной из планет. Не так ли?

Вот так. А не говори гадости, не просчитав, чем это может для тебя закончиться.

— Но я просто слышал...

— От кого? — быстро спросил я. — При каких обстоятельствах? Если вам трудно это вспомнить, то я смогу достаточно быстро обеспечить сканирование памяти.

— Сканирование?

— Ну да. Вам же нечего скрывать от закона федерации? Значит, и сканирование для вас не страшно. Я прав?

— Не надо мне никакого сканирования, — ошарашенно сказал Артаксеркс.

— Значит, вы и без него помните того, кто вам об этом рассказывал, можете сообщить его имя?

Противник был полностью деморализован и загнан в угол. Причем большой жалости я к нему не испытывал. И дело было уже вовсе не в том, что он пытается ухлестывать за Айбигель. Я вдруг понял, что разозлился и накинулся на него так яростно, поскольку обиделся за свою профессию.

Надо же, всего лишь полтора года назад я не мог даже в страшном сне представить себя в роли стража порядка, а сейчас накинулся на мыслящего, попытавшегося распространять вздорные слухи о стражах порядка, словно на личного врага. Не слишком ли быстро я перековался? Хотя, с другой стороны...