Олег Авраменко - Протекторат Страница 23

Тьерри поморщился, услышав хорошо знакомую и давно набившую ему оскомину песенку. Келли Симпеон была типичной американкой. И внешне — густые и черные как смоль вьющиеся волосы, кожа цвета кофе с молоком, гармоничное сочетание евразийских и негроидных черт лица. И по натуре — сноб до мозга костей. Подобно многим своим соотечественникам, Келли, впервые покидая Землю, искренне верила, что вся Галактика у ее ног, но суровая действительность быстро развеяла эти иллюзии. Английский язык был родным примерно для трети населения Материнской Земли, а остальные две трети более или менее сносно изъяснялись на нем, поэтому у Келли не было особого стимула изучать другие языки, тем более что она не собиралась работать или жить во Внеземелье — ну, разве что когда-нибудь отправиться в шикарный круиз по Ойкумене. Однако волею судьбы Келли оказалась вдали от родины и стала сотрудником земного посольства на Терре-Кастилии, девяносто девять процентов населения которой знали по-английски лишь «hi», «goodbye», «O.K.», «thank you» и «fuck you». Вместо того чтобы учить испанский (как, по мнению Тьерри, поступил бы всякий нормальный человек), Келли после долгих мытарств добилась перевода на Нью-Джорджию, один из немногих англоговорящих миров Внеземелья.

— Это не они не знают английского, Келли, — как можно мягче заметил Тьерри. — Это ты не знаешь итальянского.

Она фыркнула:

— А с какой это стати я должна знать их язык? Почему не они мой? Чем они лучше меня?

— Вопрос не в том, кто лучше, — произнес Тьерри, растягиваясь на койке. Отступившая было депрессия навалилась на него с новой силой. — Вопрос в том, кто кому нужнее. В данный момент ты больше нуждаешься в общении с экипажем, чем экипаж — в общении с тобой. Все просто и логично: человек должен приспосабливаться к обстоятельствам, если не может приспособить их под себя. Понимания этой элементарной истины тебе и не хватало на Терре-Кастилии. Ты прожила там целый год, но так и не удосужилась выучить испанский. А почему? Неужели это так трудно? Вовсе нет, ты человек способный, настойчивый, упорный, трудности тебя не пугают. Просто ты пошла на принцип. Как многие американцы, ты считаешь, что самый естественный порядок вещей — когда при любых обстоятельствах окружающие подстраиваются под тебя. Такое искаженное, эгоцентричное мировосприятие осталось у вас в наследство от тех давних времен, когда вам почти удалось американизировать всю Землю. Но с началом освоения Галактики ситуация коренным образом изменилась. Североамериканцы не смогли занять лидирующие позиции во Внеземелье, их обошли другие нации.

— Вернее сказать, облапошили, — запальчиво возразила Келли. — В Эпоху Освоения Америка единолично финансировала добрую половину всех проектов по колонизации новых миров. Мы организовывали перевозку поселенцев, обеспечивали их всем необходимым, помогали строить города, заводы, терра-формирующие станции, посылали своих лучших ученых, инженеров и администраторов, вкладывали в каждую планету огромные средства…

— А неблагодарные латинос и азиаты одурачили доброго и доверчивого дядюшку Сэма, — вставил Тьерри с сарказмом. — Этот нелепый миф вы лелеете из поколения в поколение. В действительности же никто никому не помогал бескорыстно, это было самое грандиозное деловое предприятие всех времен и народов. И, добавлю, самое прибыльное за всю историю человечества. Америка, да и моя Франция, если на то пошло, — сторицей вернула себе все вложенные средства и стала еще богаче, чем прежде. Так чего же ты еще хочешь от жителей наших бывших колоний? Они с нами квиты. Мы предоставили им возможность построить для себя и своих детей лучшую жизнь на других планетах, а они своим трудом обеспечили нам роскошную жизнь на Земле. Нашим народам и дома было хорошо, а от добра добра не ищут. К звездам устремились лишь энтузиасты-исследователи, искатели приключений и честолюбцы всех мастей; рядовой же обыватель предпочитал участвовать в освоении Галактики косвенным образом, вкладывая свои денежки в акции инвестиционных фондов. Поэтому прошу… — Тьерри застонал, перевернулся на бок и уткнулся лицом в подушку. — Больше не доставай меня жалобами на «варварство» Внеземелья. Думай себе что хочешь, это твое право, но думай молча. Или компостируй мозги кому-нибудь другому. А будешь и дальше ныть в моем присутствии, я из принципа стану говорить с тобой на китайском, хинди или испанском. Тогда уж волей-неволей тебе придется изучить хоть один нормальный язык.

Краем глаза он заметил, как при последних его словах щеки Келли вспыхнули румянцем негодования. Она явно собиралась сказать в ответ что-то резкое, но в последний момент все же сдержалась, встала с кресла и произнесла:

— Ну, ладно, Майкл. Хватит хандрить. Поднимайся и приводи себя в порядок. Скоро ужин — с нашей стороны будет невежливо заставлять капитана ждать.

Тьерри вздохнул и безропотно сполз с койки. Депрессия депрессией, но прежде всего он был дипломатом и прекрасно понимал, сколь важно произнести на человека хорошее впечатление при первой встрече.

— Проклятый овердрайв! — проворчал он, а про себя добавил: «Чертова клаустрофобия!»

И, едва не споткнувшись о стоявшие на полу чемоданы, побрел в душевую.

5

Марчелло Конте, коммодор

— Стало быть, посланник исключается, — подытожил Конте, задумчиво глядя на свою собеседницу, высокую рыжеволосую женщину тридцати пяти лет в форме мичмана флота. — А как насчет его помощницы?

Габриэла Джустини (на самом деле никакой не мичман, а капитан Службы Безопасности Корпуса, на счету которой было немало с блеском выполненных задании) неопределенно кивнула и откинулась на спинку своего кресла.

— Келли Симпсон еще под подозрением. И, хотя я сильно сомневаюсь, что она каким-то образом связана с Маццарино, такой возможности пока что исключить нельзя. Ясно одно: если мисс Симпсон и есть наш киллер, то нанята со стороны и, скорее всего, понятия не имеет о личности своего нанимателя. Но, подчеркиваю, это маловероятно. Дипломатическая служба отличное прикрытие для правительственных агентов, но отнюдь не для «вольных стрелков».

— И все-таки что-то в ней вас настораживает, — заметил Конте.

— Да, коммодор. Ничего конкретного, но… в общем, это можно назвать профессиональным чутьем. Общаясь с мисс Симпсон, я почувствовала, что с ней что-то не так. Слишком уж естественным было ее поведение.

— Как это? — удивился Конте.

— Трудно объяснить. Даже в самых мельчайших деталях она вела себя именно так, как и должна была себя вести, будь она той, за кого себя выдает. Ни одного промаха, ни малейшей оплошности, ни разу не вышла из образа, адекватно реагировала на увиденное и услышанное, к месту задавала вопросы, удивлялась, когда нужно, и где нужно, переспрашивала, уточняла. Даже ее непредсказуемость оказалась, если можно так выразиться, вполне предсказуемой.