Ян Байла - Тайна астероидов Страница 23

— Видишь? Десять окружностей и одиннадцать шаров!

— Десять и одиннадцать, — повторил академик Балашов.

— Следовательно, это не схема атома, — продолжила мысль девушка.

— Да. Вселенная построена из одинаковых элементов, и количество квантовых орбит атомов не может быть больше, — подтвердил океанограф.

— Знаете, что мне пришло в голову? — вдруг вскочил Олег.

— Ну?

— Это похоже на схему Солнечной системы. Нам известно девять планет, следовательно, почти девять круглых орбит, а десятое — Солнце…

— Да, но на этой схеме на одну окружность и на один шарик больше! — нерешительно возразила Таня.

— Проверим! Самый крупный шар в центре, допустим, это Солнце. Первый от него шарик — Меркурий, следующий, чуть больше — Венера, за ней еще больше — Земля, теперь должен идти меньший — Марс, да. В промежутке — малый шарик. Шестое место принадлежит еще одному большому шару… неужели это Юпитер? За ним меньше — может, Сатурн? Его мы привыкли видеть с кольцом. На девятой окружности был бы Уран, десятый — Нептун, а одиннадцатый — Плутон.

— Прекрасно, отец, прекрасно! — ликовал Олег.

— Семь раз отмерь, один раз отрежь! Звучит логично, но послушаем дальше! — заметила Таня.

— Соотношение размеров отдельных шаров, в принципе, соответствует нашим масштабам на схемах Солнечной системы. Разница только в величине Солнца, в орбите планеты Плутон, в обозначении Сатурна и еще… вместо астероидов на пятом месте есть небольшой шарик, — горячо защищал свою гипотезу молодой биолог.

Академик Балашов встал и, держа фотографию, несколько раз прошел по комнате. Он качал головой, словно сам себе отвечал на вопросы. Наконец начал рассуждать вслух:

— Непонятные знаки у отдельных рисунков — это, наверное, названия. Размер центрального тела на схеме не имеет решающего значения. Соотношения такие же, как и наши. Зададим себе вопрос: когда была создана эта схема?

— По меньшей мере три тысячи лет назад, — с готовностью подхватила Таня.

— Солнечная система в то время могла иметь не такой вид, как теперь, — продолжал академик. — Сатурн, красивейшая планета системы, имеет теперь кольцо, но тогда это еще могли быть только вращающиеся спутники! С этим можно согласиться. Последняя орбита! Пятое место… пятое место… Теперь между Марсом и Юпитером имеется широкий пояс астероидов — осколков какого-то космического тела!

— Может, когда-то это была самостоятельная планета, — добавила Таня в глубокой задумчивости.

— Именно так, отец, Таня права. Я помню закон Тициуса-Боде и таблицу расстояния планет от Солнца, где за единицу взято расстояние Земли от Солнца:

Меркурий — 0,4

Венера — 0,7

Земля — 1,0

Марс — 1,6

Астероиды — 2,8

Юпитер — 5,2

Сатурн — 10,0

и так вплоть до последней — Плутона. Я читал несколько теорий о возникновении астероидов — от теории конденсации газов, до теории космической катастрофы, вызванной столкновением с другим телом, — повторял Олег только что перечитавший главы из "Истории солнечной системы".

— И я помню, довольно давно высказанную точку зрения академика А. Н. Заварицкого, о том, что астероиды — это осколки планеты, которая по своим размерам и массе была похожа на нашу Землю и распалась во время космической катастрофы, — поддержала Таня своего товарища.

— Весьма возможно, что огромное количество астероидов, вращающихся вокруг Солнца между орбитами Марса и Юпитера, и есть остатки планеты. Тем более, что эти глыбы и валуны имеют очень разнообразные орбиты — от окружностей, почти похожих на орбиту Марса, и до парабол, пересекающих орбиту Урана, — согласился академик.

— Это дает нам возможность… — начал было Олег, но отец оборвал его:

— Уже пора идти.

VII

Узник космического корабля

Автобус Аэрофлота остановился недалеко от монументального здания Академии наук перед входом в гостиницу для иностранных гостей Академии. Если бы кто-нибудь наблюдал за людьми, выходившими из автобуса, то увидел бы необычное зрелище, интересный парад характерных черт разных наций. Среди смуглых южных европейцев, желтых азиатов, бледных жителей севера, худощавых англосаксов и кофейных африканцев как-то вопиющее выделялась седая голова Макдональда. Даже его глаза были не такие, как у других. Их оптимизм торжествовал над бодрыми и уставшими, заинтересованными и осуждающими, холодными и улыбающимися, любознательными и равнодушными взглядами других новоприбывших.

Лицо Макдональда выражало удовлетворение. Он был в восторге, в восторге от всего, что увидел. В восторге от Москвы, зданий, улиц, парков. Он увидел покой, радость и достоинство людей, которые, словно поток гигантской реки, неслись по руслу исторической и современной архитектуры.

Глаза старика скользнули по обелиску первого спутника.

Макдональд медленно шел к отелю и размышлял…

Миллиарды лет создавалась наша планета, шестьсот тысяч лет назад в результате развития материи возникли синантроп и питекантроп, сто тысяч лет назад появился неандерталец, несколько десятков лет назад был создан самолет, а менее чем тридцать месяцев назад началась космическая эра человечества.

Тысячи войн, миллионы мертвых, миллионы несчастных и обездоленных, непрерывная борьба человека с природой и еще более ожесточенная борьба человека с человеком…

Почему человечество не поумнеет?

С одной стороны оно устремляется в бесконечность Вселенной, а с другой готовит могилы.

Что это за парадокс?..

Непостижимо. Наша наука никогда уже не догонит советский прогресс, хотя мы имеем способных ученых. Наш темп ограничен конкурентной борьбой частных монополий, и это тормозит взлет, прогресс; наши силы разобщены…

И насколько же отчаянное и забавное требование директора "Іntегstеllаr Company"!

Макдональд всем сердцем ненавидел грязные интриги, шпионские методы, кражу научных достижений. Разница в морали двух полушарий нашей планеты действительно огромна. Наши способны только хвастаться и скрываться, а Советы — Советы отдают свои научные достижения всему миру.

Вот и теперь! Находка ядерной ракеты имеет неоценимое значение, но о ней уже знает весь мир. Даниэль Сандей не дождется того, чтобы Макдональд изменил своим принципам.

— Мы вступили в земной рай, — вывел его из задумчивости ироничный шепот нового секретаря компании.

— Вы правы, — очень значительно и убедительно подтвердил старик.

Франк Вильман остолбенел. Он не верил собственным ушам, но не было времени выяснять истинное мировоззрении седоволосого ученого, потому что к нему подошел молодой человек лет двадцати пяти в форме служащего отеля и предложил свои услуги — отнести багаж.