Николай Гуданец - Нарушитель Страница 23

— Ты бы все-так полегче, — проворчал Гур. — Наши годы молодые, везде успеем.

— Извини. На радостях расшалился.

Покинув общий строй, Арч лег на курс и включил автопилот. Вдалеке, на краю космодрома, виднелся колоссальный обелиск Памятника Всем Жертвам. Над далекими, дымчатыми зубцами горного хребта сияло голубоватое солнце Орепты. Гур порылся в рундучке, вынул и надел темные очки, вторую пару протянул Арчу.

— Ты сегодня что-то не в духе, — заметил он.

— Сон дурной приснился. Про Тхэ.

— Ясно, — понимающе кивнул Гур.

Ровные зеленые прямоугольники плантаций внизу сменились рыжими складками предгорья. Прямо по курсу вздымалась могучая горная цепь, ее кварциновые склоны сверкали и переливались на солнце. Арч сдвинул очки на лоб, чтобы полюбоваться этим гигантским самоцветом во всей красе, но Гур тронул его за локоть.

— Не советую, — предостерег он. — Глаза могут разболеться.

Когда бот перевалил через сияющие пики, внизу открылась узкая долина, зеленой морщиной вьющаяся посреди голого плоскогорья.

— Ну вот, скоро будем на месте, — нарушил долгое молчание Гур. — А все-таки, о чем ты так хмуро думаешь?

— О сто восемнадцатой устава, — признался Арч. — Как прикажешь понимать пресловутое невмешательство в естественный ход событий? Это значит, ходить по грязи — и не запачкаться. Упасть в воду — и не промокнуть. Разве нет?

— Выходит, так оно и есть.

— Не складывается что-то. Ведь когда ты вытащил меня с Тхэ, ты нарушил устав. Или я вообще ничего не понимаю.

— Я это сделал под личную ответственность, смотри ту же статью, пункт «б».

— Вот-вот. С одной стороны нельзя, а с другой стороны, можно. Нет внятной границы между тем и другим.

Гур озадаченно запустил пятерню в шевелюру.

— Задал ты мне задачку… — пробормотал он. — А впрочем, не так уж она запутана. Просто надо следовать не букве устава, а его сути. И суть предельно ясна — не вмешивайся, если есть хоть малейшая вероятность причинить вред.

— До ясности тут еще далеко, — возразил Арч. — Сначала объясни мне, как определить, где вред, а где польза. Ну, скажем, кого-то убивают на твоих глазах. Что ты будешь делать?

— Что бы ни происходило, я прежде всего не имею права раскрывать себя, выходя из роли. И отнюдь не из шкурных соображений, как ты, надеюсь, понимаешь.

— Значит, пускай убивают?

— Если я мог спасти человека, я делал это не задумываясь, — сказал Гур.

— Ну, а если убивают убийцу? — не отставал Арч.

Похоже, он загнал Гура в тупик. Во всяком случае, тот не спешил с ответом.

— Послушай, — произнес наконец он. — Не будь таким буквалистом. И еще — не пытайся получить готовый рецепт на все случаи жизни. Его не существует. Есть только твоя личная ответственность и твой служебный долг. А он полностью совпадает с твоим долгом перед человечеством, если угодно. И все.

— Совпадает? Полностью и всегда?

— Для меня да, — твердо заявил Гур.

— Предположим, что перестанет совпадать…

— Не могу себе такого представить.

— Я сказал, предположим.

— Тогда надо менять профессию. Чем скорее, тем лучше.

Этими словами Гур явственно подытожил разговор, и Арч не стал настаивать на продолжении.

Ущелье, над которым летел бот, постепенно расширялось, его заросшие кустарником склоны становились более пологими, затем впереди заблистала бирюзовая гладь высокогорного озера.

— Видишь домик на берегу? — показал рукой Гур. — Правь к нему. Садиться будешь на лужайке, прямо на пузо.

Арч стал выруливать к старенькому коттеджу с просторной террасой, стоявшему на опушке густых зарослей вблизи озера. Не слишком полагаясь на собственный опыт, он перевел автопилот в режим подстраховки, однако помощь автоматики не потребовалась. Бот мягко опустился в высокую траву, слегка завалился набок.

— Ты имел в виду что-нибудь конкретное, когда допытывался насчет сто восемнадцатой? — вдруг спросил Гур, шагая с Арчем к домику.

— Нет. Чисто академический интерес. Перечитывал в пути устав, наткнулся на эту закавыку.

Перед коттеджем на лужайке стоял очаг, сложенный из нетесаных камней. Над ним курился дымок.

— Ага, — заметил Гур. — Кажется, нас угостят печеными орехами. Тормек до них большой охотник. Э-эй, встречайте гостей!

В ответ из зарослей донесся свист, и на опушку вышел человек с охапкой хвороста в руках. Высокий, атлетически сложенный, он носил потертый комбинезон защитного цвета, форменный, однако без знаков отличия. Его кожа имела медный оттенок, характерный для коренных жителей Орепты. В коротко подстриженной черной шевелюре застряли пожухлые листочки.

Свалив хворост у очага, бригадир приветственно коснулся исцарапанной ладонью подбородка.

— Тормек рад вас видеть.

— Здравствуй, старина. Это Арч Эхелала. Принимай пополнение.

— Как прошло путешествие? — обратился к Арчу бригадир.

Тот не смог разобрать, то ли это церемониальная формула, то ли действительно вопрос, и сказал наобум:

— Спасибо, сносно.

Вполне удовлетворившись ответом, Тормек присел на корточки и стал подбрасывать сухие сучья в очаг. Пламя с треском набирало силу. Потянуло резким, приторным запахом горящей ароматической смолы.

— Орехи скоро поспеют, — сообщил бригадир. — Пойдемте в дом.

В углу просторного холла, в окружении мягких кресел, притулился столик, сервированный на три персоны. Кроме нескольких соусников и мисок с пучками лохматой сочной зелени, на нем стоял кувшин с густым белесым напитком. Тормек наполнил бокалы и подал их гостям, предварительно пригубив из каждого, как требовал древний обычай.

— А теперь, — произнес он, — к делу. Для начала посмотрим одну короткую видеограмму.

Тормек поколдовал над карманным пультом, включил видеограф напротив столика. На экране появилась улица, запруженная прохожими. Съемочная камера находилась на высоте примерно в два человеческих роста, неподвижная, нацеленная на двери дома по ту сторону улицы. Арч сразу узнал Тхэ — ее унылую, примитивную архитектуру, железные лестницы и мостки, ее суетливых жителей в однообразных темных одеждах.

— Смотри внимательно, — предупредил Гур. — Сейчас кое-кто появится. Может быть, твой знакомый.

Одна из дверей отворилась, из нее вышел коротконогий, заплывший жиром мужчина в алой мантии попечителя. Стоя на крыльце, он подал знак рукой, и сквозь поспешно расступающуюся толпу к дому подкатил, неслышно взревывая гудком, мощный черный автомобиль с эмблемой Попечительского Совета на боках. Из-за спины попечителя выскочил человек в синей форменке спортсмена, услужливо распахнул дверцу.