Журнал «Если» - «Если», 2005 № 12 Страница 23

«Значит, выбор каждого человека предопределен? Свободы воли нет?»

«Субъективно — есть. Просто я знаю, какой это будет выбор и как он отразится на окружающих людях. В конечном итоге все люди — пешки, которые ходят только так, как гласят правила. Теперь эти правила я знаю. Поэтому могу с точностью предсказать исход партии».

«А я? Что случилось со мной? Почему остальные люди игнорируют меня? Они словно меня не видят».

«После завершения создания «Линии жизни» проявилось одно ее свойство. Если человек узнает о своем месте в этом мире, он становится аномалией. Знание своей судьбы недопустимо, потому что человек начинает использовать эти знания. А это нарушает все расчеты. Он становится свободным от судьбы. Почему это происходит — я пока не знаю. Но система не принимает его. Остальные люди не замечают его, потому что подобный человек не вписывается в систему. Система достаточно инертна, и, вероятно, это защита от таких аномалий, как ты».

«Но я ведь не успел посмотреть свое будущее!» — отчаянно напечатал я.

«Достаточно было того, что ты увидел свою линию. С этого момента твое будущее перестало существовать. Я сама пока не очень понимаю этот феномен. Артур тоже увидел свою линию. Ты ведь знаешь, что бывает с пешками, которые ходят не по правилам?»

«Он умер?»

«Вчера в интернет-кафе «На связи». Спустя четырнадцать минут после того, как увидел свою линию».

Я положил руки рядом с клавиатурой. Ощущение было такое, словно несешься по американским горкам с бешеной скоростью. Сердце колотилось.

«Я тоже умру?»

«Скорее всего, да. Не знаю. Мало данных. Но предполагаю, что, поскольку твоя линия оборвалась, ты должен исчезнуть. С Артуром было то же самое. И он умер».

«Погоди, что-то не сходится. Я ведь видел, что его забрали в больницу. На «скорой». Значит, санитары видели его. Видели и окружающие, раз вызвали «скорую помощь». Его-то не игнорировали?»

«Артур не сразу выпал из системы. Некоторое время он еще оказывал влияние на окружающих людей. По инерции. Этот процесс длился около часа. Сейчас ни один человек не вспомнит о его жизни. Санитары «неотложки» забыли, что забирали Артура из кафе. Его родственники и друзья уверены, что он никогда не существовал. Он не просто умер. Он исчез из настоящего, прошлого и будущего.

Как умер Артур, я не знаю, потому что это случилось уже после того, как он увидел свою линию. Это явление не поддается расчету.

Теперь вы оба — аномалия. Ты тоже исчез для всех. У тебя этот процесс занял ровно сорок две минуты».

Я вспомнил голос Марины в телефонной трубке. Голос человека, который с трудом узнает собеседника. Нужно было сразу же все рассказать ей — и про чертов диск, и про линию… Хотя какой в этом толк? Ведь сегодня меня уже нет. Никогда не было. Понадобилось всего лишь сорок две минуты, в течение которых я сначала стал незнакомцем, а потом и вовсе исчез для окружающих. И для Маринки тоже.

Новое сообщение от Насинги:

«Теперь, когда ты все знаешь, расскажи о том, что думаешь, чувствуешь, как себя будешь вести, и на основании этих данных я смогу…»

Я не стал читать дальше. Выключил компьютер. В конце концов, как там сказала Насинга: свобода? Я горько рассмеялся. Я не хотел быть свободным. Кем я стал, получив абсолютную свободу? Призраком? Аномалией?

Я встал и открыл окно.

Солнце щедро заливало улицы теплым желтым светом. Шумели зеленой листвой тополя. Внизу по тротуарам шли пешки. Они болтали, шутили или просто молча шагали, каждый по своей линии. Двигались по предписанным правилам.

Что мне теперь делать? Был пешкой, а стал… Кем? Может, упростить дереву жизни задачу — и просто выпрыгнуть из окна? Серьезно обдумал эту идею. Пятый этаж, если прыгать вниз головой, то все закончится быстро. А можно сначала зайти в супермаркет и стащить самый дорогой коньяк… Наверняка никто не захочет замечать пропажу. Все решат, что пропавшей бутылки никогда не было. Ведь я призрак. Выпью коньяк, а потом можно прыгать.

Я никогда не закончу свой проект, не поеду осенью на море, не поцелую Маринку. Вернее, поцеловать-то я могу, но она ничего не почувствует, только отмахнется от меня как от наваждения. Неужели это конец? Ведь я по-прежнему живу, дышу, думаю! И я еще способен что-то делать.

Нет, так не пойдет. Плевать на линию. Никто не знает, что будет дальше со мной, даже Насинга. А значит, может быть все, что угодно. Я буду бороться. Может быть, все-таки есть способ вернуться в систему. Ведь пешка, которая доходит до конца шахматной доски, становится ферзем. И получает возможность ходить так, как ей заблагорассудится. Теперь я — ферзь. Попробую выиграть эту партию.

Я постоял еще минуту, приводя в порядок мысли, и вернулся к компьютеру. Дел у меня было множество.

ВИДЕОДРОМ

Спасите бабочку

«И грянул гром»

Рэй Брэдбери — один из самых экранизируемых фантастов (более пятидесяти фильмов и сериалов, а если учитывать телесериал «Театр Рэя Брэдбери», где каждая серия была экранизацией отдельного рассказа, то гораздо больше), однако самый знаменитый его рассказ «И грянул гром» внятной киноверсии до сих пор не имел.

Нет, попытки создания экранных адаптаций были и раньше. Ведь написанная более пятидесяти лет назад история о том, как хронопутешественник во время охоты наступает на бабочку, и в результате история меняется настолько, что в США выбирают президента-диктатора, тогда потрясла воображение многих. Мало того, сей сюжет стал притчей во языцех, поминался и поминается на каждом шагу людьми, порой никакого понятия не имеющими о том, кто такой Брэдбери. Безусловно, такой рассказ не мог не появиться на экране, и экранизации (телевизионные) были — например, в цикле «Театр Рэя Брэдбери».

Однако, когда с подачи Спилберга и Крайтона научились качественно создавать экранных динозавров, не поднять валяющийся на дороге почти бесхозный, но всемирно известный брэнд «наступить на бабочку» было бы для Голливуда прямым расточительством. Особенно сейчас — в момент очевидного кризиса идей.

Когда слышишь об экранизации классической притчи — предполагаешь два варианта развития событий. Или режиссер будет следовать за авторским текстом, стараясь сохранить дух и идею рассказа, привнося лишь немного своего, бережно наращивая визуальное «мясо» на сюжетный «скелет». Или полностью откажется от авторских концепций и предложит публике зрелищный триллер, лишь отдаленно напоминающий оригинал.

Увы, коммерческая составляющая победила.

Итак, задача: снять блокбастер по известной притче. Что надо сделать для решения этой задачи? Прежде всего пригласить крепкого режиссера, собаку съевшего на фантастическом боевике. Пожалуйста — вот Питер Хаймс, у которого за тридцатилетний режиссерский стаж случились и «Козерог-1», и «Внеземелье» с Коннери, и «Конец света» со Шварценеггером, и (что важно — вот вам и межвременные путешествия!) «Патруль времени» с Ван Даммом. Затем поискать звезду на главную роль. Тут не очень получилось — бывший Джеймс Бонд Пирс Броснан в последний момент отказался. Что ж, возьмем кого-нибудь рангом поменьше, вот вам Эдвард Бернс, засветившийся у Спилберга в «Спасении рядового Райана». Затем взяться за сценарий. Почему это у Брэдбери в рассказе нет женщин? Непорядок, попахивает сексизмом. Снарядим в помощь главному герою умную блондинку (назло анекдотам): пусть она будет изобретателем машины времени! А вдобавок красивую брюнетку: чтоб стреляла! Ну и непременно разыщем негра, который политкорректно-героически погибнет, спасая белых друзей. Ну, еще для интриги добавим жадного и циничного богача, ради барышей поставившего мир на грань исчезновения.