Сергей Палий - Изнанка Страница 23

Сти слушала мужичонку, и чувство неясной тревоги крепло в ее груди, медленно пережимая аорту.

– Каждый мир, милая Кристина, рано или поздно приходит к рубежу, когда люди уже не в состоянии управлять им. Тогда он сам себя начинает менять. Тем или иным способом. В нашем случае – наделяет некоторых личностей феноменальными...

Догадка внезапно вспухла колючим комком, и слова вылетели сами собой:

– Значит, все это... – Сти неопределенно взмахнула руками. – Все это... не прописано ни в одном сценарии?

Сухонький Всеволод молча смотрел на нее. Не двигался ни один мускул на его худощавом лице. Казалось, он даже не дышал.

– Но как же мы смогли сюда попасть? – не дождавшись ответа, вскрикнула она. – Ведь люди не могут вылезать за рамки написанного!

– Теперь могут, – совсем тихо пискнул мужичонка и прошептал что-то на непонятном языке. Сти не обратила на это внимания.

– Все?

– Не все, Кристина, не все. Некоторые, их очень мало. Семь-восемь десятков, быть может, на всей Земле, от силы – сотня.

– Я... могу?

Всеволод снова не ответил. Теперь это было лишнее.

– То есть вокруг находится то, что С-пространство создало само? До... домыслило?

– Ну, домыслило, положим, сказано громко. Скорее, неосознанно сконструировало. Вселенная, галактика, измерение, мир – они не могут быть разумны. Лишь живут и развиваются по... как бы сказать... по удобным им законам.

Сти усмехнулась:

– А мы, значится, палочки и колбочки.

– Вот этого, милая Кристина, я не знаю.

– Ладно. В общих чертах ясно. Но по какому принципу пространство отбирает... феноменов?

– Мы называем их сшизами.

– Кто это «мы»?

Он промолчал.

– Ну хорошо. Кого вы называете схи... как там правильно?

– Сшизами. Тех, кто независим от клавиатуры сценаристов.

– Почему?

– Долгая история. В двух словах – они больны шизофренией. Только во сне.

– Так я и знала!

Всеволод снова принялся покряхтывать, перекатывая ломик из одной ладошки в другую.

– Да не психичка ты, не суетись. Здесь совсем другие механизмы. Просто именно это название больше всего по смыслу подходило. А насчет принципа отбора... Понятия не имею. Пути С-пространства, как говорится... В общем, понятно.

– Ничего мне не понятно.

– Терпение, милая Кристина, терпение.

– Только эта свалка существует за пределами прописанных вещей? – спросила Сти, игнорируя менторский тон мужичка.

– Отчего же? Многое, наверное, существует. Что мы можем об этом знать? Мизер. Куда-нибудь да успеем заглянуть, а пространство-то огромно. Ох как огромно, Кристина...

– Стоп. Стоп, стоп, стоп. – Очередная гипотеза просочилась в ее мозг. – Получается, мы имеем возможность менять сценарий? Или же только шляться по всяким помойкам за его пределами?

Тощий Всеволод вздохнул и, отдуваясь, поднялся на ноги.

– Ищи, милая Кристина. Думай. А мне пора – устал. – Он, не прощаясь, двинулся в сторону призрачно-фиолетовой зарницы, раздвигая ломиком обрывки проводов.

– Стой! – Сти тоже встала. – А как же я? Как мне проснуться?

Он не ответил. Лишь заляпанная маслом безрукавка приподнялась вместе с узкими плечиками и снова опала.

– Что же из всего этого получится?!

– Если б я знал... Сти...

– Подожди!..

Безрукавка скрылась за смятой в гармошку вагонеткой.

Сти закричала. Отчаянно вскинула кулачки и со злостью стукнула в покатую бетонную стену...

Острое крошево брызнуло во все стороны, будто это была не окаменевшая намертво смесь, а хрупкий ледяной наст. Сферические тюбинги ссыпались вниз пылью, сметая тысячи бумажных прямоугольничков – одноразовых билетов метро...

Она кричала, и слепящие огни несущегося впереди поезда с хлопками разлетались вдребезги, засыпая стеклянным дождем мрачный тоннель. Металлический хлам метался за спиной, выгибаясь, словно пластилин, закручивался в чудовищные воронки, затмевающие гадкое лиловое сияние...

Приятных сновидений...

Желудок подпрыгнул к горлу, и Сти дернулась, как от разряда. Распахнула глаза и со свистом втянула воздух в легкие. В унисон с еле слышным гулом турбин.

– Все в порядке, Кристина Николаевна, – сказал Володя, отстегивая ремень безопасности. – Мы уже приземлились.

– Где метро? – осоловело спросила она.

– Что? – Телохранитель озадаченно нахмурился. – Метро? Ну... ближайшая от Шереметьева станция «Планерная», по-моему. Вы хорошо себя чувствуете?

– Не очень... – рассеянно ответила Сти, глядя перед собой. – Володя, звякни Мурику, чтобы отменил заказ «два по двенадцать».

– Хорошо.

«Да, – подумала она, – сейчас совсем нет настроения развлекаться с несовершеннолетними мальчиками...» Что за бред ей снился? Сти подняла глаза на прямоугольную панель С-визора, где мигала зеленая лампочка «stand by». Постучала костяшками пальцев по прибору и, поморгав, протерла ароматизированной салфеткой вспотевшее лицо. Машинально потрогала бугорок за правым ухом, скрывающий ресивер-имплантант... Вздрогнула и внезапно прошептала:

– Совсем забыла спросить... кто такой... этот замухрыжный умник Всеволод?..

Тьфу! Ерунда какая! Будто наркоты нализалась, в самом деле!.. Она одернула себя, застегнула пуговички на блузке и решила завтра же дать распоряжение, чтобы специалисты осмотрели неисправный С-визор. От внезапно нахлынувшего в Самаре возбуждения, естественно, не осталось и следа. Лишь опустошенность и неприятно липкий осадок в уголках души. А жаль, жаль...

Самолет вырулил со взлетной полосы, шелестя резиной шасси по мокрому осеннему покрытию аэродрома, и замер неподалеку от терминала.

И только когда Сти спускалась по трапу, она почувствовала неуютное покалывание в районе левой ягодицы.

Кадр пятый

Бодряки и молоток

– Стоят?

– Стоят.

Прошла минута. Лишь масляный обогреватель своим пощелкиванием нарушал тишину в кабинете Мелкумовой.

– Стоят? – вновь удрученно поинтересовался Феченко, выкладывая на столике замысловатую каббалистическую фигуру из сигарет.

– Стоят, – констатировал Шуров, глянув в окно. – По ноздри уже снегом занесло, а они все плакатиками машут.

– Ну и чудесно. – Двухметровый бородач вдруг шарахнул пепельницей по подлокотнику. – Я скоро сдохну без мяса.

– Оль, принеси ему соевых консервов каких-нибудь, что ли! – нервно покусывая губы, бросила Вика. – Он меня с ума сведет быстрее любого пикета.

– У меня от сои мигрень, – плаксиво заявил Феченко, аккуратно останавливая в дверях Ольгу Панкратову, собравшуюся выполнить просьбу главреда. – Мне мясо нужно.

– Шурова съешь.

– Он костлявый... И брыкаться будет.

Куцый день подходил к концу. Крошечное зимнее солнышко бросало последние лучики сквозь двойные стекла, готовясь слинять за горизонт. Шпиль гостиницы «Украина» поигрывал оранжевыми бликами далеко внизу, временами закрываемый густыми, зловеще подсвеченными клубами дыма – наверное, бодряки опять устроили пожарище на площади Европы. Что на этот раз, интересно, спалили? Огромный муляж С-визора из папье-маше?..