Дмитрий Биленкин - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 20 Страница 23

– Э… несколько слов, Ивам Никандрович, я ведь в некотором смысле… как заведующий лабораторией… - На нашего Сергея Леонидовича было больно смотреть. Он замолчал и тяжело задышал. О господи, сядь же, сядь, не позорься. Но он не сел. - Я хотел сказать, товарищи, что я не автор Черного Яши, но я… э… горжусь, что стоял рядом с таким великим научным событием.

Как я его понимал! Только несмелые люди могут понять, чего нам стоит такое! Ура нашему завлабу!

– Ну что ж, товарищи, подведем итоги, - сказал Иван Никандрович, откинулся на спинку кресла и положил руки на стол. - Здесь были высказаны весьма различные точки зрения, что, в общем, неизбежно при обсуждении столь небанальных проблем, Ясно лишь одно. Работа эта, безусловно, переросла рамки нашего института, и мы уже поставили вопрос перед президиумом академии о создании специальной межинститутской комиссии. Вопрос, следовательно, можно теперь сформулировать так: продолжать ли работу или подождать создания комиссии…

– Позвольте, Иван Никандрович, а вам не кажется, что сначала следовало бы спросить и нас? - с какой-то студенческой лихостью спросил мой Бис. - Мы ведь как-никак не только институтское имущество, мы еще и думающие индивидуумы.

– Не спорю, - сказал директор нарочито сухо, - но и индивидуумы, как известно, переводятся с одной работы на другую и даже, между прочим, увольняются. Впрочем, - теперь он лукаво улыбнулся, - вас уволить нельзя хотя бы потому, что вы в штате не состоите и, следовательно, мне не подчиняетесь. Так? - Иван Никандрович посмотрел на меня и Сергея Леонидовича, и мне показалось, что он едва заметно подмигнул.

Таинственный зам демонстративно подошел к Ревазу Константиновичу и пожал ему руку.

Кончилась программа «Время», и начались какие-то соревнования по фигурному катанию.

– Ты посмотри, - сказала мама, - пять три, пять два, это же смешно. Ты видел, какой она сделала тройной прыжок…

Я тупо смотрел на экран и ничего не видел. Память услужливо проворачивала замедленный повтор сегодняшнего совещания. Как могут быть люди так слепы, так трусливы? И так смелы.

Я вскочил, натянул куртку.

– Куда ты? - испуганно спросила мама.

– В институт.

– В институт? В десять часов вечера? Зачем?

Я и сам не знал, зачем. Я знал лишь, что должен быть в эту минуту около Черного Яши и Биса. Почему, почему я пошел домой, а не остался в лаборатории? Да, мы долго разговаривали с Сергеем Леонидовичем, снова и снова переживали перипетии схватки. Веселые, говорливые и возбужденные. Команда после выигрыша финального матча. И ни разу, ни на секундочку не подумал я, что кроме нашей петушиной гордыни, может быть и другая реакция на ученый совет. Особенно у Яши.

От остановки автобуса до института я почти бежал. И чем быстрее я несся, разбрызгивая мокрый снег, тем острее саднило в душе. Я ворвался в подъезд почти в истерическом состоянии.

– Ты что? - поднял голову Николай Гаврилович. - Забыл чего, что ли? Ты вот лучше послушай, что тут пишут об этой… погоди, сейчас… фри-гид-ности у баб. Слышал? А я-то со своей всю жизнь прожил и слыхом не слыхал. Чаю хочешь?

Я никак не мог попасть ключом в дверь. Наконец я открыл ее. Свет в комнате горел, было почему-то очень холодно. Я посмотрел на окно: так и есть, открыто. Кто забыл его закрыть? Я думал об этом очень медленно и обстоятельно, потому что уже знал: стоит этой никчемной мыслишке ускользнуть из моей головы, как на смену ей придет нечто страшное.

И оно пришло. Я слышал голос Биса.

– Он был все-таки не совсем человеком. Толя.

– Что ты говоришь? - заорал я.

– Он понимал все, он не мог только понять трусов и идиотов. Он молчал весь вечер, Толя. Потом он сказал: «Передай Толе, что я не хотел его огорчить. Я люблю его. Никто в этом не виноват. Просто я появился слишком рано. Люди еще не готовы принять меня»… О, если бы у меня была тележка, как у него! Но я ведь до сих пор недвижим. Я что-то кричал, вопил, но он не слушал меня. Он подъехал к окну, раскрыл его, отъехал, разогнался и перевалил через подоконник. - Бис всхлипнул и долго молчал. - Мы забыли, что он все-таки не был человеком в полном смысле этого слова. Он не прошел курс эмоциональной закалки. У него просто не было иммунитета к тупости и ограниченности. Он был гениальным, но абсолютно не защищенным младенцем. Как мы могли с тобой не подумать, что это совещание, нам с тобой казавшееся победой, может стать для Яши страшным шоком…

Бис замолчал, и речевой синтезатор донес до меня какие-то странные звуки. Наверное, он плакал. Мы плакали.

– Ничего, транслятор остался, и все еще только начинается.

Я не знаю, то ли это я сказал Бису, то ли он мне.

Я закрыл рамы и медленно пошел вниз, туда, куда выходило окно триста шестнадцатой комнаты.

Ариадна Громова. Дачные гости

…Да ладно, я могу рассказать, но только вы все равно не поверите. Видали, как со мной дядя Миша разговаривал? Ну участковый наш. Нисколько не верит. Главное, линту забрал. Вещественное доказательство, говорит. Что он доказать хочет, интересно? Что было-то? Ничего ведь такого не было, что его касается. Один только шум, так то ж сам дядя Миша и наделал шуму, никто другой! Думает, что он такой умный, ну прямо все на свете знает и всех насквозь видит. А на самом-то деле ничего он не знает и не видит, а только всех подозревает, кого надо и кого не надо. Теперь вот он меня заподозрил. Сидит, небось, на линту смотрит и прикидывает, что мне за нее пришить.

Хотя сейчас к нему Ян уже, наверное, пришел. А дядя Миша нашего Яна боится, думает, он фельетон мотнет написать, чуть что. Кто такой Ян? А это муж моей сестры, он писатель, Ян Лучницкий, слыхали? Ага, правильно, он драматург, и фельетоны вовсе не пишет, но дядя Миша в том не разбирается. Ян как скажет: «Ну это история прямо для "Крокодила", - так дядя Миша и сникнет. И линту отдаст. Он прессы боится! Говорит: "Авторитет завоевать трудно, а потерять - это в два счета".

…Конечно, если б ученым, и я сам бы отдал, какой разговор! Но не дяде Мише! Он же линту потерять может вполне свободно или испортить ее, разломает - ему что! Я его, правда, предупредил, что он перед наукой будет отвечать. Лицо у него такое, что даже понять нельзя, слышит он, что ему говоришь, или нет. Но все же, я думаю, до него дошло. И Ян, конечно, от себя добавит…

…А то я мало читаю! Я очень люблю читать. Меня как раз за это больше всего и пилят и в школе, и дома, что я вроде читаю всякую ерунду, а учеба страдает. Но во-первых, никакой я ерунды не читаю, а во-вторых, учеба от этого ни капельки не страдает… Вовсе я не только фантастику читаю! А вы почему спросили? Тоже не верите? Тогда я и рассказывать не буду. Ну если просто из интереса, тогда ладно.