Клиффорд Саймак - Игра в цивилизацию: Фантастические рассказы Страница 23

Сразу же после завтрака разгорелся ожесточенный спор.

Оливер и Вебер сказали, что вскрытие будут производить прямо на столе. Парсонс, узнав об этом, готов был вцепиться им в глотки. Я так и не понял, чего он взъерепенился. Ведь еще до первого произнесенного им слова было ясно, что он потерпит очередное поражение. Шуми он, не шуми — вскрытия всегда проводились и всегда будут проводиться именно на этом столе. Больше не на чем.

— Я догадывался, что вы ребята не промах. Только отправляйтесь-ка искать другое место для разделки этой туши,— неистовствовал Парсонс.—Думаете, приятно сидеть за столом, на котором вы потрошите дохлятину?

— Но, Карл! Ведь мы займем лишь край стола.

Мы-то знали, что через несколько минут весь стол, а потом и стулья будут завалены кусками куставра.

— Расстелите на траве брезент! — крикнул Парсонс.

— На брезенте невозможно работать скальпелем. Попробуй сам, и ты...

— Убирайте со стола это чудовище,— Парсонс даже не прислушивался к ответам Оливера.— Еще сутки — и оно протухнет.

Мне надоело слушать их ругань, я отправился на корабль и начал выгрузку клеток с лабораторными животными. Эта работа не входит в мои обязанности; тем не менее, взявшись однажды за ручку клетки, я исправно повторял ее на каждой последующей планете.

Поднявшись на корабль, я прошел в помещение, где размещались клетки. Увидев меня, крысы запищали, зартильи с Центавры заскрипели, а Панкины с Поляриса подняли дикий вой, потому что Панкины постоянно голодны. Накормить этих тварей невозможно; избыток пищи приводит к перееданию и смерти.

Я подтаскивал клетки к грузовому люку и опускал их на землю с помощью веревки. Выгрузка прошла удачно: я не разбил ни одной клетки, что явилось своеобразным рекордом. Обычно одна-две клетки падают, разбиваются, а животные разбегаются, что дает возможность Веберу лишний раз съязвить в мой адрес.

Окончив выгрузку из люка, я начал подтаскивать клетки к лагерю. Оливер и Вебер колдовали над куставром, ритмично взмахивая скальпелем.

Я ставил клетки в ряд, одна к другой, а на случай дождя принялся натягивать на них брезент. В этот момент появился Кемпер и замер возле клеток, наблюдая, как я работаю.

— Побродил вокруг лагеря,— сказал он таким тоном, что я невольно насторожился.

Какое-то время он стоял молча, молчал и я. Надо хорошо знать Кемпера и то, что к нему не следует приставать с расспросами; он постоит, подумает, а потом сам все расскажет.

— Тихое местечко,— нейтрально заметил я, активизируя процесс его раздумий.

Место и в самом деле выглядело неплохо: яркое солнце, легкий ветерок, чистый прозрачный воздух. И тишина. Абсолютная тишина. Ни единого звука.

— Унылое место,— сказал Кемпер.

— Не очень-то понятно,— произнес я, хотя ждал от него именно этих слов.

— Помнишь, что я сказал тебе ночью?

— Что планета упрощена до предела.

— Да.

Кемпер вновь застыл, наблюдая, как я мучаюсь с брезентом. После минутной паузы он все же выпалил:

— Боб, на планете нет насекомых!

— Что насеко...— Но он уже слышал только себя.

— Ты прекрасно понимаешь, что я хотел сказать. Вспомни Землю, вспомни другие планеты земного типа. Ложишься на траву и тихо наблюдаешь... Вокруг тебя множество насекомых! Они ползают по земле, перепрыгивают со стебелька на стебелек, копошатся в цветках, жужжат в воздухе.

— А здесь?

Он отрицательно покачал головой.

— Не видел. Я осмотрел добрую дюжину мест, ложился в траву, всматривался, вслушивался, я искал их все утро, но их нет! Боб, это неправильно, неестественно. На планете нет ни одного насекомого!

Его слова вызвали дрожь в теле, тем более что он произнес их в сильном возбуждении. Состояние Кемпера передалось и мне; чтобы как-то скрыть волнение, я продолжал расправлять складки брезента, хотя такой тщательности не требовалось. Что касается насекомых, то я не был большим их поклонником, но их неестественное отсутствие может отрицательно сказаться на нашем бизнесе.

— Пчелы,— напомнил я.

— Какие еще пчелы?

— Пчелы из куставров.

— Я не подходил близко к стаду. Возможно, пчелы летают вокруг куставров.

— А птицы?

— О чем ты говоришь?! Конечно же, не видел ни одной. Но в отношении цветов я ошибся. Лежа в траве, я разглядел крохотные невзрачные цветки.

— Чтобы пчелы не скучали.

Лицо Кемпера окаменело.

— Ты прав. Понимаешь, в чем суть? Все спланировано...

— Понимаю,— ответил я.

Мы молча подошли к лагерю.

Парсонс что-то стряпал, продолжая ворчать. Оливер и Вебер не обращали на него ни малейшего внимания. Как и следовало ожидать, весь стол оказался завален различными частями туши куставра, а наши патологоанатомы выглядели ошарашенными.

— Мозга нет,— сказал Вебер и посмотрел на нас с Кемпером так, будто это мы его украли,— Мы не нашли мозг. Мы не нашли даже примитивной нервной системы.

— Я не способен понять,— добавил Оливер,— как живет высокоорганизованное существо, не имея мозга и нервной системы.

— Хорошенько приберите свою мясную лавку! — гневно выкрикнул Парсонс, не отходя от плиты — Не то, парни, придется вам обедать стоя.

— Здорово он ляпнул про мясную лавку,— неожиданно согласился Вебер,— Насколько нам удалось выяснить, существо состоит не менее чем из дюжины разных видов тканей, включая рыбу и дичь. А один вид очень походит на мясо ящерицы.

— Запас мяса на все случаи жизни,— сказал Кемпер,— как в хорошем ресторане. Может быть, и мы в конце концов откопали свой клад?

— Если мясо съедобно,— спокойно добавил Оливер,— Если мы не отравимся, отведав по кусочку, или не покроемся шерстью.

— Постановка опытов — по твоей части,— сказал я.— Клетки я притащил, можешь использовать наших милых маленьких друзей.

Вебер печально смотрел на разделанную тушу.

— Первое вскрытие — грубый предварительный осмотр,— заявил он,— Нам необходимо еще одно существо для дальнейшей работы. Что ты на это скажешь, Кемпер?

Альфред молча кивнул, а Вебер перевел взгляд на меня:

— Как ты думаешь, вы сможете нам помочь?

— Уверен, что сможем,— бойко ответил я,— Никаких проблем.

Я оказался прав. Едва окончился обед, в лагерь приковылял одинокий куставр, остановился в шести футах от стола, печально посмотрел на нас и упал замертво.

Оливер и Вебер работали не смыкая глаз. Несколько дней они резали и ставили опыты, ставили опыты и вновь резали. Они не могли поверить тому, что неизменно обнаруживали внутри существа. Они спорили, эмоционально размахивая скальпелями, а к вечеру впадали в отчаяние. Хорошо, что они работали на пару, иначе дело кончилось бы истерикой.