Джеймс Баллард - Terra Incognita: Затонувший мир. Выжженный мир. Хрустальный мир (сборник) Страница 24

Свадебная церемония проходила на борту галеона, пришвартованного к дворцу дожей, и искусно сделанный такелаж старинного корабля казался продолжением стальных тросов парохода. Кроме сходства обстановки, подчеркнутого двумя лагунами и выступающими из воды зданиями, похожи были и персонажи – команда Стренгмена, казалось, только что спустилась с картины с ее негром-капитаном, украшенными драгоценностями рабами и гондольерами.

Прихлебывая коктейль, Керанс сказал Беатрис:

– Видите себя на картине, Беа? Очевидно, Стренгмен надеется, что вы поступите с ним так же, как Эсфирь с Ксерксом.

– Верно, Керанс! – к ним подошел Стренгмен. – Вы угадали точно. – Он поклонился Беатрис. – Я надеюсь, вы принимаете этот комплимент, дорогая?

– Я польщена, Стренгмен. – Беатрис подошла к картине, затем повернулась в облаке парчи и стала у перил, глядя на воду. – Но я не уверена, что хочу видеть себя в этой роли.

– Но вы будете, мисс Дал, неизбежно. – Стренгмен жестом указал стюарду на Бодкина, сидевшего в задумчивости в углу, потом схватил Керанса за плечо. – Верьте, мне, доктор, скоро вы увидите…

– Хорошо. Но хватит ли мне терпения, Стренгмен?

– Неужели после тридцати миллионов лет ожидания вы не сможете подождать пяти минут? Я скоро верну вас в настоящее.

В продолжение ужина Стренгмен наблюдал за последовательностью смены вин, время от времени совещаясь о чем-то с Адмиралом. Когда принесли последнюю порцию бренди, Стренгмен сел за стол и подмигнул Керансу. Два катера в это время отплыли в дальний конец лагуны и там скрылись в узком заливе, а третий занял позицию в центре. С его палубы взлетали огни фейерверка.

Последние солнечные лучи еще лежали на поверхности воды, но их превосходили яркостью огни фейерверка: огненные колеса и ракеты были как бы выгравированы на слегка окрашенном сумеречном небе. Улыбка на лице Стренгмена становилась шире и шире, он откинулся на своем диване и чему-то улыбался. Яркие огни фейерверка подчеркивали его сходство с сатиром.

Керанс наклонился к нему, чтобы узнать, когда материализуется его сюрприз, но Стренгмен предвосхитил его.

– Вы ничего не заметили? – он осмотрел всех за столом. – Беатрис? Доктор Бодкин? Вы трое слишком медлительны. Вынырните из своего глубокого времени хоть на мгновение.

Необычное молчание повисло над кораблем, и Керанс прислонился к перилам, чтобы обезопасить себя на случай какой-нибудь затеи Стренгмена.

Случайно взглянув на нижнюю палубу, он вдруг заметил двадцать или тридцать членов экипажа, неподвижно смотревших на поверхность лагуны. Их эбонитовые лица и белые фуфайки странно мерцали при свете фейерверка, как у команды призрачного корабля.

Удивленный, Керанс осмотрел небо и лагуну. Сумерки наступили скорее, чем он ожидал, стены зданий, окружавших лагуну, исчезли в тени. В то же время небо оставалось ярким, и верхушки растений тоже были ярко освещены.

Низкие звуки послышались откуда-то – это работали насосы. До сих пор их работа заглушалась звуками фейерверка. Вода вокруг парохода стала странно вязкой и неподвижной, низкие волны, которые обычно волновали ее, исчезли. Раздумывая, не решил ли Стренгмен организовать выступление дрессированных крокодилов, Керанс смотрел вниз, на воду.

– Алан! Во имя неба, взгляните! Беатрис, вы видите? – Керанс вскочил со своего кресла и подбежал к перилам, в изумлении указывая на воду. – Уровень понижается!

В темной поверхности воды внизу теперь неясно вырисовывались прямоугольники крыш затонувших зданий, их окна, похожие на глазницы огромного черепа. Они становились все ближе и ближе, возникая из-под воды, как затонувшая Атлантида. Вначале стали видны десять, затем двадцать зданий, их карнизы и пожарные лестницы все яснее вырисовывались сквозь утончавшийся слой прозрачной воды. Большинство из них было всего в пять этажей – часть района небольших магазинов и учреждений, окруженных более высокими зданиями, составлявшими границы лагуны.

В пятидесяти ярдах от них первая крыша прорвала поверхность – притупленный прямоугольник, густо поросший водорослями, в которых билось несколько доведенных до отчаяния рыб. Сразу вслед за этим появилось еще с полдюжины зданий, уже было видно, что они образуют узкую улицу. Из окон потоками лилась вода, водоросли свисали с перепутанных проводов.

Внешность всей лагуны изменилась. Они медленно опускались во что-то похожее на небольшую площадь, а вокруг них из воды выступало все больше крыш с полуразрушенными крышами и шпилями, и ровная поверхность воды превратилась в кубистские джунгли – кубы возникавших из-под воды зданий были густо усажены растительностью. Остатки воды превратились в отдельные каналы, темные и мрачные, в узких улочках.

– Роберт! Прекратите это! Это ужасно! – Керанс почувствовал, как Беатрис схватила его за руку, ее длинные синие ногти впились в него сквозь ткань пиджака. С напряженным лицом она смотрела на возникающий город, резкий острый запах водорослей вызывал ее отвращение. Вуаль пены покрывала перекрестившиеся телеграфные провода и поломанные детали неоновых реклам, тонкий слой тины покрывал фасады зданий, превращая сказочно прекрасный подводный город в высохший и гноящийся канализационный коллектор.

На мгновение Керанс испугался за свой рассудок, не в силах разумно объяснить превращение знакомого и привычного мира. Потом он подумал о внезапном климатическом катаклизме, который привел к быстрому осушению ранее расширяющихся морей и появлению затонувших городов. Если это так, то ему придется приспосабливаться к новой жизни, или он навсегда останется заброшенным в какую-то забытую лагуну триасового периода. Но в глубине его мозга огромное древнее солнце светило с неослабевающей силой, кроме того, он услышал шепот Бодкина:

– Исключительно мощные насосы. Вода убывает на два-три фута в минуту. Мы совсем недалеко от дна. Фантастично!

В темнеющем воздухе прозвучал смех, и Стренгмен весело откинулся на своем диване, вытирая глаза салфеткой. Освободившись от подготовки этого зрелища, он теперь наслаждался видом трех озадаченных лиц над перилами. Над ним на месте рулевого стоял Адмирал и с восторгом смотрел на воду. Его голая грудь сверкала в мерцающем свете, как медный таз. Два или три человека рядом с ним держали причальные концы, ориентируя корабль, чтобы он не задел никаких строений. Два катера, ранее исчезнувшие на краю лагуны, теперь появились вновь; мощные насосы, стоявшие на них, поглощали воду. Вскоре видимость закрыли выступившие из воды здания. Оставалось десять-двенадцать футов воды, а в ста ярдах виднелся на мели третий катер.

Стренгмен овладел собой и подошел к перилам.

– Великолепно, не правда ли, доктор Бодкин? Какая шутка, какой истинно совершенный спектакль! Пойдемте, доктор, не выглядите таким надутым, поблагодарите меня. Организовать это было нелегко.

Бодкин кивнул и все еще с напряженным лицом двинулся вдоль перил. Керанс спросил:

– Но как вы замкнули периметр? Ведь стен у лагуны нет.

– Теперь они есть, доктор. Я думал, вы специалист по морской биологии. Водоросли, растущие в болотной грязи, превратили ее в водонепроницаемую преграду; в последнюю неделю остался лишь один небольшой проход, мы закрыли его за пять минут.

Вокруг них в тусклом свете вырисовывались улицы с проржавевшими корпусами автомобилей и автобусов. Огромные анемоны и морские звезды шевелились в лужах, из окон свешивались водоросли.

Бодкин оцепенело сказал:

– Лейстер-сквер.

С замолкшим смехом Стренгмен повернулся к нему. Его глаза жадно осматривали портики бывших кинозалов и театров.

– Итак, вы знаете, где мы находимся и куда вы хотели попасть, доктор! Жаль, что вы не помогли нам раньше, когда мы только прибыли сюда, – он с проклятием стукнул по перилам и схватил Бодкина за руку. – Клянусь господом, сейчас только у нас пойдут дела! – и с усмешкой он отскочил от них, отодвинув по дороге обеденный стол. Издали послышались его обращенные к Адмиралу слова.

Беатрис, прижав руку к горлу, с тревогой следила, как он исчезает внизу.

– Роберт, он сумасшедший. Что нам делать – он осушит все лагуны.

Керанс кивнул, думая о превращениях Стренгмена, свидетелем которых он был. С появлением затонувших улиц и зданий манеры Стренгмена резко изменились. Все следы вежливой утонченности и лаконичного юмора исчезли, он стал бессердечным и коварным, в него как бы вошел хулиганский дух пригородных улиц.

Было похоже, что вода, затопившая города, анестезировала его истинный характер, придав ему внешний лоск и утонченность.

На палубу упала тень соседнего здания, закрыв часть большой картины темным завесом. Было видно лишь несколько фигур: Эсфирь, негр-гондольер и среди них единственная белая фигура – безбородого члена Совета Десяти. Как и предрекал Стренгмен, Беатрис выполнила свою символическую роль, и Нептун сдался и отступил.