Кир Булычев - Чума на ваше поле! Страница 24

Казалось бы, день еще не завершился, рядом дорога, по ней проезжают машины, сбоку большая веранда — там звенят ножами и вилками, слышны голоса

— накрывают к вечеру столы. Солнце пробивает листву горячими лучами… Все равно страшно. Особенно сейчас, в шаге от цели. Скорее бы приходил Сени, а еще лучше — полковник.

Но пришел Аскольд.

Он вошел с веранды, он был спокоен.

— Здравствуй, Лена, — сказал он, — давно не виделись.

Здесь, в Таиланде, его глаза были к месту — здесь много своих тигров. Аскольд загорел — наверное, был в отпуске. Одет он был легко и элегантно. Видный мужчина.

— Здравствуйте, — сказала Лена.

— У нас немного времени, — холодно произнес Аскольд. — Так что без околичностей. Я прошу тебя отказаться от своей глупой затеи и отправиться домой. Немедленно.

— Садитесь, — сказала Лена. Она старалась показать, что не испугалась, а на самом деле страшно перепугалась. Ведь он может свободно убить ее и тут же уйти — в лес, в горы. Ну кто его найдет, если у него все наркобароны в друзьях?

— Спасибо, я постою, — сказал Аскольд и быстро оглянулся. Значит, не совсем уверен в себе.

— Я ничего не замышляла, — сказала Лена.

— Ты прилетела сюда, чтобы испытать опытный образец поппифага. Видишь, от меня нет секретов. Ты надеешься, что это средство погубит посевы мака и в мире наступит благодать.

— Я так не думаю.

Но он ее не слушал.

— Ты решила, что я связан с наркотиками, — сказал Аскольд. — Я могу дать тебе честное слово офицера и гражданина, что я борюсь с наркотиками, с наркомафией. Это моя работа, это мой долг.

— Тогда почему вы с ними?

— Я понимаю, что тебе хочется отомстить этим подонкам за смерть сына и мужа. Это очень тяжело. Но ты никому не отомстишь, кроме бедных крестьян. А им и без тебя плохо.

Лена продолжала упорствовать.

— Я вас не понимаю.

— Ты меня отлично понимаешь… Представь себе: вдруг — это лишь один процент вероятности — это средство будет работать. И ты, как сеятель со старого червонца, будешь ходить по полям и поливать их из бутылочки, которую таскаешь в сумке, если, конечно, твой новый друг не подменил жидкость.

— Вы кого имеете в виду?

— Полковника Наронга, местного разведчика, тесно связанного с мафией. Его называют черным полковником, даже его сообщники. Это страшная личность.

— Для меня он не страшнее вас, — уверенно ответила Лена.

Воздух неподвижно повис над верандой.

Лена поняла, что надо сделать.

Она подошла к двери и уверенно отстранила Аскольда. И оказалась на веранде. Там она остановилась, оперлась спиной о столб, и Аскольд был вынужден последовать за ней. На веранде было тяжело дышать, потому что воздух был абсолютно неподвижен.

— Допустим, — продолжал Аскольд: он торопился выговориться прежде, чем вернется Сени. — Допустим, что действует. Что произойдет? Крестьяне лишатся куска хлеба, но спрос на наркотики во всем мире вырастет и цены поднимутся тоже. Будет нарушен политический и экономический строй, порядок, причем во всем мире. Ты понимаешь, что такое баланс сил?

— И вы говорите, что боретесь с наркотиками.

— Конечно, борюсь. Но борюсь разумно. Мы можем сократить поступление наркотиков в страну, мы можем ловить дельцов и перехватывать транспорты. Но мы способны кого-то спасать и кому-то мешать только потому, что существует определенный порядок! Ты его хочешь нарушить? Ты будешь способствовать перемене торговых путей, страшной войне за перераспределение доходов и, главное, — ты толкаешь преступный мир к изобретению и разработке новых наркотиков, химических, куда более страшных, чем несчастный героин, на который ты подняла дамскую ручку.

Ее обидела эта «дамская ручка», и если она склонна была прислушаться к нему и чему-то поверить, то после этого выпада он стал ей противен.

— Я тебя не убедил?

— Нет.

— Если ты отдашь мне поппифаг, то я гарантирую тебе благодарность всей России. Мы будем и дальше бороться…

— И не мечтай…

По дорожке шел Сени, он издали поднял руку, но Аскольда пока не видел.

— Пойми, Лена, я лично ничего против тебя не имею, — быстро сказал Аскольд, — но твое сближение с черным полковником меняет суть дела. Если раньше мы могли быть уверены, что тебе не добраться до маковых полей, то теперь — кто знает… отдай!

— Нет.

— К сожалению, тебя придется убить, — сказал Аскольд.

— Вы?

— Ну что ты! Разве я похож на исполнителя? У каждого в жизни своя роль. До этого с тобой можно было говорить, и говорил я. Теперь разговоры кончились.

Аскольд повернулся и пошел прочь. На ступеньках веранды он встретился с Сени, улыбнулся лейтенанту, и лейтенант улыбнулся Аскольду, а когда поднялся и подошел к Лене, спросил:

— Это еще один твой знакомый?

— Это мой враг, — сказала Лена. — Он хочет меня убить.

— Что ты говоришь! — Сени обернулся к кустам, срывая с плеча автомат. Это была запоздалая демонстрация чувства долга.

Что, видно, ему и сказал возвратившийся полковник. Он не кричал, он был отвратительно строг.

В результате Сени обиделся на Лену. Словно это она нажаловалась начальству.

Полковник закурил свою сладкую сигару, уселся на стул — спина прямая, — сказал:

— Теперь тебе пора сознаться. Для твоего же блага. Я здесь кое-что могу сделать.

— Они убили моего мужа, — сказала Лена. Она предпочла говорить правду, хотя и не всю. — Теперь они нашли меня здесь. Они думают, что у меня есть бумаги и расчеты мужа. Но это не так.

— Он был атомный физик?

— Нет, биолог.

— Ясно, — сказал полковник. — Генетика.

Он опередил ее, поэтому так и не узнал правды, хотя Лена готова была признаться.

— А я уж подумал, — продолжал Наронг, — что ты связана с наркотиками. А это плохо.

— Я не связана с наркотиками.

— Я верю, — сказал полковник, — я понимаю людей. Я знаю, когда они говорят неправду.

Он был самоуверен.

— Но я хотела бы посмотреть, как разводят мак и как делают опиум.

— Зачем это женщине?

— А ты видел?

— Видел, и не раз. Ничего интересного.

— Я любопытная.

— Посмотрим, — сказал полковник. — Это будет зависеть от твоего поведения.

И усмехнулся. Лене не понравилась усмешка. Полковник был хорошим, добрым, щедрым, и в то же время в нем таился и другой человек, хуже первого.

— Пепел Клааса стучит в моем сердце, — произнесла Лена по-русски, как бы заколдовывая себя. В сущности, она была еще нестарой женщиной, и ей хотелось жить, а она себя сделала смертницей. Смертницей или смертником? Интересно, это слово имеет женский род?

— Собирайся, — сказал полковник. — У нас с тобой есть дело.