Джеймс Уайт - Космический госпиталь. Звездный хирург. Большая операция Страница 24

Щупальце ААЦЛ нанесло скользящий удар, и единственной потерей оказалось сломанное радио.

— Ты в порядке? — прижав свой шлем к шлему Вильямсона обеспокоенно спросил Конвей.

Ответа не было несколько минут, затем до него донесся слабый, полный боли шепот.

— Руки очень болят. Я устал, — с остановками говорил монитор. — Но когда… они меня отсюда заберут… все будет хорошо… Если, конечно, к тому времени будет кому меня лечить… Если ты не остановишь нашего друга там, внизу…

Внезапно Конвея охватил гнев.

— Ты когда-нибудь прекратишь, черт побери! — взорвался он. — Запомни, я никогда не убью разумное существо!

— Я все еще слышу Маннона и Листера… — Голос монитора слабел. — Там гибнут пациенты.

— Заткнись! — закричал Конвей и отодвинул голову.

Он увидел, что монитор потерял сознание. У Конвея защипало в глазах.

Теперь Конвей понимал, что Корпус мониторов делает больше хорошего, чем плохого. Но он не был монитором и никогда не пойдет на убийство. Однако О’Мара и Листер были еще и врачами. Причем один из них был известен во всей Галактике. Чем ты лучше их? Конвей почувствовал, что очень одинок.

С облегчением он заметил, что губы монитора вновь зашевелились, и поспешил приблизить шлем.

— … Для вас это тяжело, доктор, — голос был едва слышен, — но вы должны это сделать.

— Но я не могу!..

Конвей почувствовал, что его позиции слабеют.

— У меня есть пистолет, — сказал монитор.

Доктор не помнил, как доставал оружие из кобуры и снимал его с предохранителя. Оно было у него в руках и направлено в отверстие в полу. Он хотел попробовать лишь обездвижить ААЦЛ.

Конвей тщательно прицелился в щупальце, держа пистолет двумя руками, и выстрелил.

Когда он опустил его, от существа мало что осталось. Пули оказались разрывными, а пистолет стрелял в автоматическом режиме.

Губы Вильямсона снова зашевелились, и Конвей машинально сдвинул шлемы…

— Все в порядке, доктор, — произнес монитор. — Там никого нет…

— Да, теперь там никого нет, — согласился Конвей.

Если бы в пистолете оставалась хотя бы одна пуля!

— Мы знаем, вам было трудно, доктор, — произнес майор О’Мара. — Принять такое решение под силу порой лишь самым мудрым и опытным врачам. А вы ребенок-идеалист, который не знал даже, кто такие мониторы.

О’Мара улыбнулся. Отеческим жестом он положил руки на плечи Конвея.

— Заставив себя сделать то, что вы сделали, — продолжал он, — вы рисковали и карьерой, и собственным разумом. Но теперь это не имеет никакого значения. И не чувствуйте себя виноватым. Все нормально.

Конвею хотелось снять шлем и покончить все разом. О’Мара сошел с ума! Что он говорит? Он, Конвей, нарушил первую заповедь врача, он убил разумное существо!

— Выслушайте меня, — серьезно сказал О’Мара. — Нашим связистам удалось получить изображение рубки злополучного корабля еще до столкновения. Его пилотом был не ваш ААЦЛ, понимаете? Это был, АМСО, а эти АМСО держат ААЦЛ в качестве домашних животных, которые, конечно же, не обладают разумом. Так что считайте, вы убили взбесившуюся от страха собаку. — О’Мара стал трясти Конвея за плечо так, что у того заклацали зубы. — Ну, что — полегчало?

Конвей почувствовал, как снова оживает. Он молча кивнул.

— Можете идти, — разрешил майор, — немедленно отправляйтесь спать. А что касается беседы о ваших проблемах, боюсь, у меня сейчас нет времени. Как-нибудь напомните мне об этом, если не отпадет охота.

11

За время четырнадцатичасового сна Конвея поток раненых резко снизился и пришло сообщение, что война закончилась. Инженеры и ремонтники быстро наводили порядок в поврежденных помещениях.

Через три недели Госпиталь вернулся к нормальной работе. Кроме наиболее тяжело раненых, все пациенты были переведены в местные планетарные больницы. Повреждения от столкновения с кораблем были полностью устранены. Но если в целом у Госпиталя все было в норме, то лично о Конвее так сказать было нельзя.

Неделю спустя Конвея целиком освободили от дежурства в палатах и перевели в смешанную группу стажеров, состоящую из врачей землян и инопланетян. Все они слушали курс лекций «Корабельная спасательная служба». Конвей с удивлением узнавал, как трудно вылавливать спасшихся с потерпевших аварию кораблей, особенно с тех, на которых реакторы продолжали работать. За лекциями последовали чрезвычайно любопытные практические занятия, сравнимые разве что с головоломками, которые он каким-то чудом ухитрился одолеть, а затем — сложнейший курс сравнительной внеземной философии. Параллельно им читали цикл лекций по оказанию срочной помощи при внеземном загрязнении среды. Что предпринять, если в метановой палате образовалась трещина и температура повысилась до минус 41°? Как поступить, если хлородышащее существо подверглось воздействию кислорода или вододышащее задыхается в воздухе, и наоборот? Конвей со страхом пытался представить себе, как его коллеги по курсу делают ему искусственное дыхание — ведь некоторые из них весили до полутонны! Но, к счастью, практических занятий по этому курсу не было.

Все лекторы неизменно подчеркивали, насколько важно быстро и точно определить, к какому классу принадлежит прибывший пациент, потому что чаще всего он не способен сам дать необходимую информацию. В четырехбуквенной системе обозначений, по которой классифицировали обитателей Космоса первая буква указывала на общий характер обмена веществ, вторая — на количество и расположение конечностей и органов чувств, а остальные говорили о требуемой комбинации давления и силы тяжести, что позволяло одновременно ориентироваться в размерах и массе существа и типе его кожного покрова. Если первые буквы были А, Б или В, значит речь шла о вододышащих, Д и Ф обозначали теплокровных кислорододышащих — к этому классу относились наиболее разумные расы. К видам Ж и К относились также кислорододышащие, но насекомоподобные существа, живущие при слабой гравитации. Виды Л и М обитали на планетах со слабым притяжением, но были птицеподобны. А вот классы О и П дышали хлором. Затем шли уже вовсе невообразимые существа, которые питались радиоактивным излучением: они могли иметь ледяную кровь или были целиком кристаллическими, некоторые из них способны были произвольно изменять свой физический облик, а некоторые обладали целым рядом внечувственных способностей. Телепатические разновидности, подобные тельфианам, обозначались первой буквой. В считанные секунды на экране вспыхивало изображение конечности или части кожного покрова неведомого инопланетянина, и, если стажер за это время не успевал правильно классифицировать их владельца, то заслуживал весьма нелестной оценки.