Александру Громов - Тайна утренней зари Страница 24

20

«Мы все понемногу влюблены в нее», — сказал Алексей Евдокимович о Клаве в первый же день ее появления в институте. И на этот раз старый механик не ошибся. При разговоре с этой скромной и хорошенькой девушкой на губах невольно появлялась улыбка, нельзя было удержаться от веселой шутки, — казалось, что ты помолодел, и тебе становилось приятно от того, что ты смог ее развеселить. А скольких Клава заставляла краснеть? Но только единственный человек имел право считать, что располагает особым вниманием молодого биолога — это был Профир Антонович Флориан.

В лице чудаковатого профессора Клава нашла верного и горячего союзника. Но не только перспектива совместных научных исследований сблизила Профира Антоновича с девушкой. На второй день по приезде Клавы в кабинете Светлова состоялось заседание главных специалистов института. Когда Валерий Андрианович представил собравшимся новую сотрудницу, хорошо известное «хм!» заставило Флориана быстро обернуться.

— Простите, многоуважаемая Клавдия Алексеевна, — на этот раз хриплый голос Грузя звучал елейно, — вы думаете оказать помощь профессору Флориану? Например, составить первое описание организма жителей Венеры?

После этих слов Грузь приглушенно засмеялся. Сотни морщин запрыгали на его желтоватом лице.

— Жителей Венеры? Это покажет будущее. А пока я хочу помочь вам, — спокойно отвечала Клава.

— Мне? — Грузь вопросительно тычет пальцем себе в грудь.

— Да, вам, профессор Грузь. Скажите, пожалуйста, вам необходим врач на борту ракеты?

— Ну, разумеется! Разве можно в таком случае оказаться без врача?

— Тогда вы должны были принять меня с большей доброжелательностью. Ведь я буду одновременно и вашим корабельным врачом.

Одновременно с университетом и аспирантурой Клава закончила и медицинский институт. Это принесло ей большую пользу в ее биологических исследованиях. Но, поступив на работу в институт межпланетных сообщений, девушка не догадывалась даже, сколько радости доставила ее вторая специальность руководителю будущей экспедиции на Венеру Валерию Андриановичу Светлову.

— Как жаль, что «РИ-1» не каучуковая! Тогда бы мы могли увеличивать ее груз до бесконечности, — шутит Валерий Андрианович всякий раз, когда заходит разговор о распределении мест в кабинах ракеты.

Действительно, каким бы колоссальным ни был космический корабль, на нем с трудом можно разместить все установки и материалы, необходимые экипажу для наблюдений. Не так давно, к слову, профессор Аракелян закончил конструкцию большого комплекта электромагнитных зеркал нового типа. Они обладают способностью отражать высокочастотные импульсы различной длины и в то же время в несколько раз легче и компактнее употребляемых до сих пор зеркал. С их помощью экспедиция сможет подробно изучать солнечную радиацию вне земной атмосферы. А от знания деятельности Солнца зависит точное предсказание погоды на Земле, зависит, наконец, разрешение проблемы искусственного климата… Но, сердечно поздравляя Аракеляна, Валерий Андрианович сразу же увидел перед глазами огромный вопросительный знак: «Где, где мы сможем установить на ракете такой большой комплект?»

Итак, мысль, как разделить площадь корабля между представителями всех специальностей, вечно мучала Светлова. Вот почему он готов был обнять Клаву, узнав об ее дипломе врача.

— Вы нам сэкономили целого человека! Целого человека! — повторял Валерий Андрианович, в десятый раз обходя свой письменный стол, у которого сидела новая сотрудница. — Шестьдесят килограммов веса и шестьдесят пять сотых кубического метра объема! Вы только додумайте, сколько аппаратов мы сможем поместить на этом месте!

Но Клава поторопилась умерить энтузиазм своего начальника:

— Шестьдесят килограммов? Значительно меньше, чем весят две собаки и обезьяна, которые мне нужны для опытов.

Так свалилась на Валерия Андриановича другая напасть. К хлопотам, которые причиняли ему пассажиры и оборудование, прибавилась еще и забота о четвероногих. Согласно первоначальному плану научных исследований Клавдия Артемьева во время полета должна была вести наблюдения над двенадцатью разновидностями растений и тремя кроликами. «Самый легкий из всех багажей, которыми нас осаждают наши специалисты», — обрадовался было Светлов и принялся уже довольно потирать руки, когда, пожалуйста, Клавдия обрушилась на него целым зоологическим садом…

— Хорошая экономия! Вместо одного врача — три зверя, — недовольно пробормотал Валерий Андрианович и с тех пор твердит: — Двенадцать видов растений, три кролика — и больше ни единой животности! «РИ-1» — не Ноев ковчег!

— Честное слово, готова отказаться от своей порции сладостей, оставить дома все платья, приготовленные мамой, только бы взять с собой животных. И кормить их я буду продуктами из своего рациона, — изливала девушка свое горе Профиру Антоновичу. Ведь кто другой мог понять ее лучше, нежели этот добродушный и влюбленный в науку старичок!

Влюбленный в науку… Есть еще среди ее знакомых один такой — всегда погруженный в собственные мысли, с отсутствующим взглядом. Правда, он еще не пытается вешать шляпу на сидящую на стене муху, но, кажется, недалек от этого…

Помимо ее воли, мысли девушки непрестанно возвращаются к Павлу. Кому бы пришло в голову, что в характере этого скромного, нерешительного, иногда излишне мягкого юноши, скрывается столько настойчивости, столько уверенности в правоте собственных взглядов! Когда там, в ангаре, Клава узнала об уходе Летягина из конструкторского бюро, она приняла молодого инженера за труса. И не она одна… Но как справедливы оказались те несколько слов, которыми ограничился Павел, отвечая на ее упреки! Сегодня, когда стала явной вся несостоятельность бесконечного охлаждения моторов, сегодня идея нового сплава для дюз торжествует.

С того дня, как Павел Летягин был назначен главным конструктором моторного цеха, коллектив бюро структурного анализа занялся настойчивыми поисками нового сплава для дюз. На помощь сотрудникам института пришли специалисты других научных учреждений, металлурги-новаторы.

Изучение атомной структуры различных материалов давно уже показало, что стойкость зависит не только от связи между атомами, но и от совершенства блоков кристаллической решетки элементов. Именно эту особенность решили придать новому сплаву для дюз специалисты бюро.

Много комбинаций из элементов высокой термической стойкости были испробованы в специальном бюро. В конце концов структурщики остановились на двух металлах, обладающих свойствами полупроводников: иридий и иттербий.