Норман Спинрад - Русская весна Страница 24

Больше никаких шлюх, обещал он себе, по крайней мере, пока я не стану самостоятельным. Это, по крайней мере, игра, в которой парень знает наверняка, выиграл он или проиграл.

Пусть Германия сделает первый шаг

Любой разговор о приеме Советского Союза в Объединенную Европу – чтобы уравновесить так называемую "германскую экономическую гегемонию", – вызывает вопли ярости. Так что поддержка этого предложения немцами может показаться донкихотской и даже непатриотичной.

Верно, каждый немец от зеленейшего из зеленых до ортодоксов, тайно вышивающих свастики на нижнем белье, может гневаться из-за нашего истинного места в сердцах наших собратьев европейцев.

Верно и то, что мы добились экономического превосходства тяжким трудом, умением и выбором культурных ценностей, а не подлыми интригами. Справедливо также, что у нас нет ни перевеса голосов в Страсбурге, ни военной мощи, которую можно бы использовать для чего-либо более зловещего, чем охрана нашего благосостояния.

Но, увы, верно и то, что мы дали европейским братьям серьезный повод бояться нас. И если сейчас этот страх не имеет больше рациональных оснований, то с эмоциями должно считаться.

Вскоре мы получим возможность для последнего экзорцизма[37], мы сумеем прогнать призрак Третьего рейха навсегда.

Пусть Германия не стоит на пути Советов в Объединенную Европу. Давайте даже поддержим это. Мы лишь выступим на стороне исторической неизбежности и тем самым объявим народам Европы, что у нас нет прежней приверженности военной силе, что мы готовы отказаться от своего несомненного экономического превосходства ради создания более равновесного союза.

Германия, может быть, далеко не готова к такому самоотверженному шагу. Сегодня она чувствует себя оскорбленной, но в конце концов мы должны спросить себя, что мы на деле потеряем при вступлении Советского Союза в ОЕ. Мы – крупнейший торговый партнер Советского Союза. Огромные суммы вложил немецкий капитал в совместные с Советами предприятия. Мы не имеем ни политического, ни военного превосходства в Европе, поэтому, с точки зрения реальности, а не национальной гордости, мы можем выиграть много, не потеряв ничего.

Именно такого будущего Европы Германия должна добиваться. Европу, где бок о бок стоят Германия и Советский Союз, никто не станет бояться; ее будут воспринимать как братский и высоконравственный союз.

V

– Будет настоящий вечер, – уверял Соню в такси Пьер Глотье. – Европейское космическое агентство дает прием для потенциальных потребителей, там будет народ со всей Европы, Ближнего Востока и Африки, может быть. Ученые, короли печати и черт знает кто еще. Агентство старается собрать побольше народа, чтобы найти грузоотправителей для их космоплана "Дедал", которого, видимо, еще нет, поэтому не сомневайся, все будет по высшему классу и в изобилии!

Насчет размаха Пьер оказался прав. Прием был на улице Фош, номер 16. Вероятно, это был специальный этаж для приемов в особняке плутократа старой школы – необъятный, в стиле XVIII века салон и два зала поменьше и поскромней. В главном зале стены были обтянуты красной с золотом парчой, а на высоких лепных потолках красовались хрустальные люстры. Повсюду стояли антикварные кресла, но на место мрачных портретов, пейзажей и батальных полотен, в тяжелые золоченые рамы, развешанные по стенам, были вставлены эффектные фотографии: кольца Сатурна, грандиозный Юпитер, спираль Галактики и обязательный вид Земли из космоса.

За длинной стойкой команда барменов в смокингах разливала для гостей недурное шампанское, кому сколько надо, и смешивала по заказу коктейли. У другой стены был огромный стол, заставленный нарезанной гусятиной и утятиной, окороками, огромными блюдами с устрицами, мясом крабов и омаров, копченой лососиной. Стояли вазы с русской икрой, бутерброды с анчоусами и тому подобным. Гвоздем этого грандиозного буфета была скульптура из мороженого, метра три в длину, – авиалайнер в момент взлета, с хвостом замороженного пламени.

Прием был воистину интернациональный: немцы, испанцы, англичане, датчане, португальцы, бельгийцы, арабы, даже несколько турок и японцев и неизвестно кто еще. Мужчины всех возрастов, видов и обличья, а женщин было раза в четыре меньше. Но Пьер не побеспокоился предупредить Соню, что все эти люди пришли сюда либо заниматься делами, либо обсуждать технические проблемы, которые Соню не интересовали и не могли интересовать. Как обычно, Пьер предоставил ей самой о себе позаботиться и теперь летал по салону, вынюхивая материал для научно-популярных статей. Соня бесцельно бродила туда-сюда, пила шампанское, ела и ждала какого-нибудь интересного мужчину, который попытался бы к ней подкатиться. На ней была обтягивающая юбка из белой кожи с косым разрезом, так что ее левое бедро было на всем виду, а правая нога закрыта ниже колена. Она надела для контраста черную блузку с разрезом, открывающим правое плечо и верхнюю часть правой груди; вокруг талии – красный пояс; модные блестки звездной пыли в длинных темных волосах.

Даже Пьер отметил, что она выглядит ослепительно. Она могла сказать себе, и не слукавить, что здесь нет другой столь привлекательной женщины. Мужчины должны были крутиться вокруг нее без счета – и не тут-то было. Они занимались своими разговорами, а единственная женщина, окруженная свитой поклонников, была простоватого вида дама – в возрасте, должно быть, лет шестидесяти. Соня нечаянно услышала, что дама рассуждала о каких-то "червоточинах", что, по-видимому, больше относилось к далекому космосу, чем к испорченным яблокам. Правда, несколько мужчин пытались заговорить с Соней, в основном по-французски и лишь один по-английски, а еще один – на совершенно непонятном немецком. Но все они оказались странными типами, по виду вроде бы приемлемыми, но абсолютно неаппетитными в сексуальном смысле. Потому, наверное, что они были невыносимо скучны. Простодушные разговоры о буфете и бормотание на технические темы – о летательных аппаратах, чувствительных элементах, каких-то низких и прочих орбитах. Кто бы ни подошел, разговор выходил пустой.

Соня начала раздражаться; все это ее нервировало. Завтра взойдет лондонская порнозвезда, то есть Соне надо срочно уладить свои дела, а она угодила на прием, где было около двухсот мужчин со всего света или, во всяком случае, со всей Европы, и ничего не получалось.

Но ведь есть здесь хоть один – один мужчина, годный хотя бы для простенького флирта!