Вад Капустин - Чужие свои Страница 24

— Там, — неловко начал Женька, пряча зеркальце в карман. — С тобой поговорить хотят…

— Мама? — с неловкой нежностью спросил Валерий, вспомнив о собственной матери. Как, интересно, они поладили с Анкой?

— Нет, — парнишка смутился. — Клавдия Игнатьевна заболела. Но ты не бойся, ничего серьезного. Скоро придет. Это Диана. Будешь говорить?

Девичье имя. Димкина подружка. Странный вопрос. Какие-то нелады. Женька не может сказать прямо, но явно намекает. Что ж, от всех не спрячешься. Он кивнул:

— Да.

Валерий уставился на висящий прямо перед больничной койкой экран, на котором медленно вырисовывалось изображение. Эффектный контакт. Девчонка. Смазливенькая мордашка, но ничего особенного. Молчит. Цену себе набивает. Седов тоже не спешил. Неизвестная девушка почему-то вызывала неприязнь. Диана заговорила первой:

— Ну, и зачем ты это сделал? Что хотел доказать? — Валерий молча пожал плечами. Встретив его равнодушный взгляд, девушка вскинула голову.

— Я не собираюсь извиняться. Если хочешь знать, я бы никогда не позвонила. Меня попросили. Кое-кто. Ты сам во всем виноват!

— Согласен. Ну и что тебе нужно сейчас? — общение с раздражительной девицей утомляло. Седов снова вспомнил жену. Как она там?

— А ты изменился, — обиженно стиснув губы, девушка отвернулась. Расспросить приказали. Что ж, с него хватит.

— Да. Такие вещи меняют. (И если бы она только могла себе представить, насколько сильно!). Извини. Я устал, — Валерий кивнул Женьке, и тот с готовностью отключил визор.

— Так ей и надо. Здорово ты ее отбрил. Если бы не она, ты и не сунулся бы в этот Эксперимент, — парень счастливо улыбался, вспоминая надутую физиономию местной красавицы.

Эксперимент? Валерий вопросительно поднял бровь. Женька понял без слов и выскочил из палаты. Хорошие друзья у этого Бутусова. И у него, Седова, были не хуже. А вот подруги у Димки не очень. Тут, пожалуй, Валерию повезло больше. А каким же был сам Дмитрий?

Друг вернулся с тонкой стопкой папок и документов. Положив на одеяло перед глазами больного, начал торопливо перелистывать, показывая заголовки:

— То, что ты изучал перед полетом. Что тебя интересует?

Все, что его могло заинтересовать, Валерий уже увидел. — Эксперимент. Окна Диска, периодичность, возвращение экспедиций, 465 год п.к. Со дня его гибели у Раваны прошло сто двадцать лет. Он попал в другой временной пласт — в чужое будущее.

Седов отстранил бумаги и отвернулся, пытаясь осознать масштабы потери. Наверное, в мире существует такая степень боли, которая выходит за пределы человеческой способности чувствовать. Не способные осмыслить утрату, люди просто отвергают мысли о ней, чтобы сохранить здравый рассудок. Валерий отказался верить в реальность окружающего мира, и ему удалось уснуть. Разбудил его незваный гость, уже знакомый невысокий службист.

— Поговорить пришел! — жизнерадостно объявил он с порога. — Небось, заждались?

Коротышка удивительно напоминал толстяка Богомолова — не внешне, а чем-то характерным в манере общения. Заметив искреннее удивление Седова, он немного смутился, кивком выставил из палаты Женьку и заговорил серьезно:

— Вижу, молодой человек, что вы меня не узнаете, поэтому еще раз представлюсь. Карелин Игорь Алексеевич. Сами понимаете, генерал. Вас представиться не прошу. Затруднительное положение, понимаете ли…. Может, вы и есть Бутусов. Очень сомневаюсь. Хотя мог бы и проверить, при желании.

Он посмотрел на Валерия со значением. Тот кивнул. В самом деле, мог бы. Не сложно. Генерал продолжил:

— Из всех прошлых полетов к Диску вместо добровольцев вернулись другие люди. Чужие, — Карелин минуту помолчал, ожидая реакции, потом, не дождавшись, пояснил: — Чужие сознания в прежних телах. Пришельцы, сами признавались. Потому и держим их всех здесь, и не первый год. Кто они? Зачем здесь? Как переместились в другое тело? Не знают. И я не знаю. Посланцы чужого разума — это опасность. А наша служба какая? Безопасность. Секьюрити. Не можем мы вас на свободу выпустить, агентов Чужих, понимаешь? И тебя не можем, кем бы ты ни был.

— Зачем тогда этот разговор? — Валерий спокойно смотрел на собеседника. Пережитый шок послужил хорошей анестезией. Сто двадцать лет! Всё, чем он дорожил, давно исчезло. Что ему шпионские игры далеких потомков на райской планетке в опустевшей Вселенной?

— Вот это по-деловому! — довольный генерал потер короткие ручки. — Предложение у нас к тебе есть. Шанс. Риск. И желанная свобода!

— Ну и…. - торопить собеседника не имело смысла, тот жаждал высказаться.

— Ну и в Барьере опять появилось «окно». Неожиданно скоро. Новый эксперимент готовить некогда, да и жаль зря людей гробить. Однако у нас есть нужные герои, ты, и те прошлые чужаки, четверо. Отличная возможность для науки проверить, как Барьер реагирует на своих посланцев. Мы дадим вам корабль, и полетите все вместе. Вернетесь — милости просим на планету Вердес. Нет — что ж, кто не рискует…. Тут, в медцентре, или, как у нас шутят, в «морилке», не так уж весело….

— Что сказали остальные? — неожиданно встревожила мысль о тех, кто тоже попал в чужое тело в чуждом мире. Кем бы они ни были.

— Все четверо уже согласились, — бодро ответил Карелин. — Они здесь подольше твоего будут. Не один год, и не два.

— Как минимум, четыре, — легко подсчитал Седов, вспомнив периодичность появления пятен. Ребят было жаль. — Что ж. Я согласен.

Глаза генерала радостно, немного зловеще блеснули. Уверен, что не долетим. Посмотрим. Чужаков тут очень боятся.

Карелин нажал на кнопку вызова медперсонала, и вошедший в палату медбрат отключил капельницу. Сознание медленно прояснялось. Ему вводили слабые наркотики. И остальных ребят, значит, тоже на них держали. Четыре года. Не позавидуешь. Укол — на этот раз что-то взбадривающее.

— Ну что ж, раз ты теперь здоров, приступим, — генерал не собирался оставлять чужаку время на долгие раздумья. Чувствуя неимоверную слабость, Валерий с трудом натянул принесенную служителем незнакомую форму и, поддерживаемый вернувшимся Женькой, вышел из палаты. Его уже ждали.

«Героев» доставили на взлетное поле. Корабль представлял собой неповоротливое древнее исследовательское корыто. Всё было понятно: решили сэкономить на смертниках. Многословные извинения и объяснения генерала, фальшивые слова раздражали. Державшийся рядом Женька, по-прежнему в белом халате поверх такой же, как у Седова, формы, внезапно тихо прошептал:

— Пожалуйста….Спаси его… Димку… Я знаю, ты сможешь!

Валерий обернулся. В подозрительно блестевших глазах парня светилась какая-то невероятная фанатичная вера. Еще один мечтатель. Дипломат пожал плечами: что он сможет? Тут помочь бы себе и своим! Но кто здесь свой?