Кирилл Домбровский - Серые муравьи Страница 24

У входа в магазин остановилась полицейская машина. Мистер Киндл выбежал на улицу.

— Ну, рассказывайте, — сказал следователь.

— Я пришел сегодня в магазин как всегда, в обычное время…

— Дверь, замки были в исправности?

— Да, я уже говорил вам по телефону. Все было в полном порядке. Я отпер дверь и сразу выключил сигнализацию. Она действовала нормально.

— Вы не заметили следов взлома?

— Абсолютно ничего. Все было в полном порядке. Я выключил вторую сигнализацию — это целая система перекрещивающихся в разных направлениях и на разной высоте невидимых инфракрасных лучей с фотоэлементами. Они расположены так, что человек не может сделать и двух шагов, не пересекая какой-нибудь луч, и тогда подается сигнал тревоги. Эта система тоже действовала исправно, я это проверил. Затем я прошел в свою конторку. Там тоже все было точно в том виде, как я оставил вчера. У меня и мысли не было об ограблении, но что-то меня смутно беспокоило. Вы знаете, это бывает: когда проходишь мимо знакомых предметов, иногда сразу не замечаешь, что чего-то не хватает, глаз воспринимает лишь общую картину…

— Короче, пожалуйста…

— Я и говорю, глаз охватывает общую картину, но если что-нибудь не в порядке, это можно сразу и не заметить, а беспокойство все же остается. Так и мне казалось, что в магазине что-то не совсем обычно. Я вышел в торговый зал… Вот из этой двери я вышел и сразу заметил, что в застекленной витрине, где разложены драгоценности, какой-то непорядок…

— Вы что-нибудь трогали?

— Нет, что вы, я абсолютно ни к чему не прикасался! Я только увидел, что многого не хватает, и сразу стал вам звонить. Вот, смотрите, это все находится в том виде, как я застал.

Следователь подошел к длинному застекленному гробику на тонких ножках. В правом углу стекла было вырезано отверстие приблизительно круглой формы, диаметром около дюйма. Вырезанный кружок стекла лежал в витрине, видимо, там, куда он упал. Ниже, в затянутой черным бархатом плоскости витрины, и далее, в дне выдвижного ящика и дне самого прилавка, были вырезаны такие же отверстия, и последний кусочек стекла лежал на полу. Таким образом получилось сквозное отверстие, проходящее вертикально через всю витрину. Следователь заглянул в него и увидел край своего башмака. На полу в керамической плитке был заметен кольцевой след — канавка с оплавленными краями. В местах вырезов деревянные части были обуглены. Края стекла оплавлены. Создавалось впечатление, что преступник сделал это отверстие каким-то инструментом, дающим сильный и очень тонкий луч пламени. Линия разреза была подобна той, которая получается от применения автогенной горелки, когда ею режут металл, но разрез был выполнен с исключительной ювелирной точностью.

На черном бархате лежали в строгом порядке кольца, серьги, кулоны, броши. Сверкали бриллианты, отсвечивали зеленым светом изумруды, синели сапфиры. Следователь недоуменно посмотрел на Киндла.

— Что же у вас пропало?

— Как же вы не замечаете?! — даже обиделся Киндл. — Вот здесь, и здесь, и еще тут, и здесь, и там… Вы видите? Лежат одни изуродованные оправы без камней. На витрине не осталось ни одного рубина! Они все исчезли. Они все вынуты из своих оправ. Но вынуты только рубины. А другие камни оставлены.

— Извините, я сразу не понял, — сказал следователь. — Я думал, это просто такие кольца, без камней… Да, да, теперь я вижу… Вы говорите, рубины? Да… А почему, собственно, рубины?

Киндл пожал плечами.

Следователь нагнулся к витрине. «Почему пропали только рубины? — думал он. — Если тут есть связь с делом Грига, то это опять мистификация с целью запутать следствие. Не слишком ли сложно для убийства из ревности?»

— Скажите, а вот эти оправы такие же, как та, что была найдена в лесу? — спросил следователь.

— Совершенно правильно, артикул «1537-С». После нашей беседы, — мистер Киндл перешел на доверительный тон, — я решил выставить их на витрине.

— Очень правильно… Очень правильно… Витрина хорошо запирается?

— Да, конечно, витрина заперта, но самым обычным замком. Это ведь лишь мера предосторожности, чтобы случайный посетитель не мог незаметно выдвинуть ящик.

Следователь осмотрел запор. Внешне он был в полной исправности.

— Покажите ключ.

Мистер Киндл достал из кармана связку ключей и передал следователю обычный ключик, какими запираются ящики письменного стола.

— Ну знаете ли! Открыть отмычкой такой замок можно за тридцать секунд.

— Да, но это нельзя сделать незаметно, когда я нахожусь в магазине.

— Отоприте витрину.

Киндл вставил ключ в скважину и попытался его повернуть. Ключ не поворачивался.

Киндл потянул за ручку — витрина открылась. Он виновато улыбнулся.

— Простите, витрина была не заперта…

— Не заперта или отперта?

— Мне трудно сказать. Иногда случается, что я на ночь забываю ее запереть. Вы сами понимаете, это совершенно бесполезно. Вы только что сказали, что опытный вор откроет этот замок за тридцать секунд. Если уж он сумеет взломать входную дверь, вскроет стальные жалюзи, откроет стальные решетки, которые я закрываю на ночь, сумеет выключить две системы сигнализации и все это сделает совершенно бесшумно, то открыть такой замок для него не составит труда. А мне в течение дня нужно десятки раз открывать витрину, и сложный замок был бы мне неудобен.

— Я понимаю. Так вы утверждаете, что витрина не заперта?

— Да.

— А сигнализация и запоры входных дверей были в порядке?

— Да.

— Как же вы можете все это объяснить? Как мог сюда проникнуть вор?

Киндл смущенно пожал плечами.

— Видите ли, пока я тут вас дожидался, я сам думал об этом. Может быть… Но это лишь мое предположение… Может быть, он проник сюда еще до закрытия магазина, вчера. Ночью он где-то прятался, а сегодня утром ушел, после того как я отпер двери? А?

Следователь молчал, как и полагается молчать глубокомысленным сыщикам, анализирующим обстоятельства преступления. Потом он наклонился к витрине и с помощью лупы стал рассматривать оправу серег, из которой был вынут рубин. На черной поверхности бархата в том месте, где должен находиться камень, можно было заметить тончайшие блестки золота. Так на земле после спиленного дерева остается белая россыпь опилок.

Насколько он мог заметить, камень из оправы был вынут тем же способом, что и в первом случае, то есть оправа была не перекушена, не отогнута, а распилена.

В наш рациональный век никто, а особенно агенты ФБР, не склонны верить в чудеса. Все должно иметь простое, обыденное, понятное объяснение. Чудо, вообще все выходящее за границы реального, всегда привлекает наше любопытство. Человек любит сказку, любит фантастику, любит все таинственное и необычное. Но это можно себе позволить в свободное время. Как только человек оказывается на работе, в узде своих служебных обязанностей, так любая мысль о сверхъестественном или даже просто необычном, выходящем далеко за рамки его повседневной деятельности, становится попросту невозможной. Следователь не мог допустить никакого иного объяснения пропажи рубинов, кроме того, что укладывалось в стандартные нормы криминалистической практики. Если есть преступление, значит, есть и преступник. Человек, совершивший преступление. Если пропали камни, значит, некто открыл витрину, вынул кольца и серьги, вырезал из них камни, положил обратно пустые оправы и насыпал кругом золотые опилки. Ничего иного следователь не мог предположить, потому что он твердо знал, что невозможно вырезать камни, не вынимая драгоценностей из витрины, потому что он знал, что человек не может пролезть в дыру диаметром в один дюйм, он даже не может просунуть руку в такое отверстие. Значит, все это сделано лишь для отвода глаз. Преступник мог, правда не открывая витрины, вынуть драгоценности каким-либо инструментом — длинным пинцетом, крючком проволоки или чем-нибудь подобным, но это не меняло существа дела. Если есть преступление, значит, есть и преступник. Все необычное, не поддающееся рациональному объяснению, — это лишь дополнительные обстоятельства, умышленно созданные для того, чтобы запутать следствие. Слепая вера в невозможность необычного не позволяла следователю искать объяснений, отступающих от того, что уже случалось, что могло бы, по его представлениям, случиться.