Александр Борянский - Гней Гилденхом Артур Грин Страница 24

Эргэнэ...

И тут входит Колдун.

Я больше не могу. Вот-вот я хрустну пальцами или переступлю с ноги на ногу...

Колдун в обычной грубой шкуре. И я в такой шкуре, и Эргэнэ, и старцы в драгоценных креслах, и даже Грей-Дварр. Лишь Лайк сияет синевой.

Первым делом Колдун подходит к золотому Единому и прикасается губами к праху у Его ног. Прах у ног Отца Гор, впрочем, тоже золотой: у ног Единого - золото разных цветов, со своего места я различаю синие, красные, белые отблески. Затем он разгибается во весь рост, отбрасывает капюшон и оборачивается к старцам.

Это очень древний человек. Очень древний. И мне кажется, что карие глаза его пусты и бессмысленны.

Впрочем, он далеко. Возможно, мне кажется.

Колдун делает несколько шагов и останавливается между креслами из рубина и топаза.

- Можешь ли ты изречь три суждения, о Колдун Черного Камня? спрашивает старец, восседающий в рубиновом кресле.

Колдун молчит. Он оглядывает старцев. Он не равен им. Не лучше и не хуже. Он другой. Но сейчас готов признать их первенство. В общем, он готов говорить для них.

И он говорит - так, как должна была бы говорить Эргэнэ. Мягко, размеренно, шелк чередуется с бархатом, речь и внешность обманывают друг друга. Эргэнэ молчалива, молчаливы старцы и замолчал в Темном Аметисте Верховный Стратег Грей-Дварр. Весь мир молчалив.

Говорит Колдун.

- Я видел Вселенную. Одиннадцать торнов назад Отец заповедал мне сказать вам об этом. Я видел своими глазами и видел Его глазами. Я видел по-разному. Отец есть Единый, и он подтвердил, что дети гор должны слушать только Его. Но они должны знать о том, что я видел, о Вселенной, дабы Вселенная, дабы другие народы не обольстили детей гор. Итак, знайте.

Желтый город. Синее знамя. Помните, дварры, посольство Штормхейма? Морские люди обольстили желтоглазое племя. В башне желтого города отныне родятся варвары с синими глазами.

Город над морем. Серые стены. Люди спешат. Людей много. Их все больше и больше. Музыка на набережной. Звуки, звуки... Плеск волн... Корабли, корабли... Первая земля покрыта кораблями.

Но и на второй земле есть корабли. За морем, за морем вторая земля. Какая синева глубже? Что происходит, когда сходятся море и море?

Слушайте, дварры! На север от первых кораблей и на восток от вторых, в пределах этой земли, на запад от Темного Аметиста, за ледяной пустыней на запад - жив Рубиновый Дом!

Но на восток от Темного Аметиста - новая тьма. Черный город. Отец железа. Закованные в броню воины. Они заняли свою землю. Землю на востоке. За морем, за морем третья земля. Рыцари ее любят бой. Любят звон железа, и пожары любят, красящие все в черноту. Стены Аргронда, помните, дварры? Зола вслед за огнем...

Одиннадцать торнов назад. Прикоснувшись губами к праху у ног... Я не могу сообразить, и лишь потом вспоминаю, что торном дварры называют наш год. Они растянуты во времени, их время громоздко. Мельчайшая частица - от полнолуния до полнолуния. Хотя что им Луна, что им Солнце? Торн - это когда рубин вернется к рубину... Их боги внизу, а не вверху. Одиннадцать лет назад ушел Колдун в странствие, услыхав Отца Гор.

- О, дварры! Дабы познать тайный смысл, слушайте учение Отца, переданное через Колдуна Черного Камня!

Всего у мира есть восемь начал. Восемь стихий, каждая из которых побуждаема источником волевого импульса.

Золото.

Земля.

Камень.

Огонь.

Дерево.

Вода.

Воздух.

Железо.

Разные дети мира считают изначальным только камень, или только огонь, или только воздух, однако начал восемь, и лишь все вместе они образуют материю.

Начала входят в сложные отношения друг с другом. Одни всегда против других. Третьи вместе с четвертыми.

Железом берется золото, но золото покупает железо.

Земля и воздух.

Огонь и дерево.

Вода и камень.

Огонь уничтожает все живое, но гасится водой, которая уходит в землю.

Железо закаляется в огне.

Камню хорошо с землей.

Луна и Солнце делят небо.

Смысл первооснов скрыт, труднодоступен, но именно они определяют характер народов, ход войн, движение истории.

- Длинная речь! - перебил Колдуна старец Рубина. - Скорее открой три суждения, рожденный Черным Камнем!

Колдун замолчал.

Старец Рубина даже пошевелился. Он был очень недоволен. Прочие старцы, казалось, навсегда слились со своими креслами.

- А звезды? Чьи они? - раздался вдруг резкий голос Эргэнэ. И сразу повисло напряжение в огромном зале, сразу явилась неловкость, своды кричали о бестактности поступка будущей гриффины. Возможно, кому-то другому пришлось бы серьезно поплатиться за нарушение таинства беседы с Колдуном, но Эргэнэ, последнему произведению Единого, многое прощалось, и старцы сделали вид, будто не слышали вскрика, и хранители остались недвижимы.

- Открой три суждения! - повторил старец Рубина.

И Колдун повиновался.

- Скоро, уже скоро вспомнят дварры разницу между мужчинами и женщинами, - сказал Колдун.

- Вода, замерзая, образует лед. Лед обладает свойствами камня. Величайшие вершины украшены льдом, - сказал Колдун.

- Отцу железа нужны горы. Черным рыцарям нужны дварры. Лорду Востока нужен Гриффинор, - сказал Колдун.

Первым поднялся старец Аметиста, сидевший в топазовом кресле.

- О, народ дварров! - произнес старец Аметиста слова окончания обряда. - Вы слышали голос знания. Оставьте иное скрытому совету.

Старец, сидевший в кресле из камня, имя которого я так и не припомнил, указал на Колдуна, гриффину Раамэ, восемь старцев второго круга и Лайка Александра.

Лайка пригласили одного, но Грей-Дварр двинулся за ним с видом, не допускающим противоречий.

Хнумы, гриффины, я и Эргэнэ направились к выходу из прекрасного зала.

Все происходило в тишине. Лишь ножны Стратега отчетливо лязгнули, когда их кольца соприкоснулись друг с другом.

Вечер

- Я спросила неправильный вопрос!

Она не боится. Ее душа полна раскаяньем, мне непонятным.

Спрашивать можно кого угодно. Можно спросить Короля, а можно Верховного Стратега. Подданный обязан отвечать на вопросы, зато свободный гражданин имеет право их задавать. Лучше, конечно, не спрашивать под руку во время боя. В любое другое время право вопроса у гражданина всегда с собой.

Но Эргэнэ принадлежит к народу хнумов. Она не должна, не должна была говорить одновременно со старцем и задавать вопросы Колдуну.

- Идем! - зовет она, и я не спрашиваю "Куда?", потому что спрашивать Эргэнэ, конечно же, можно, но бесполезно.

Эргэнэ... Примирившая меня с народом серых теней. Однажды я понял, что, если она принадлежит к хнумам, хнумы не обязательно должны быть врагами.

Мы петляем в лабиринте каменных коридоров, и в этих узких проходах, в этих холодных угрюмых лазах Эргэнэ спокойно и благостно. Мне приходится нагибаться, как-никак любой из нас - я, Лайк, Грей-Дварр - выше любого хнума на голову.