Сергей Павлов - Лунная радуга. Книга 1. Научно-фантастический роман Страница 25

— Может, Рэнд тебя просто разыгрывал? — высказал новое предположение Уксус.

— Ты слышал, чтобы Рэнд кого-нибудь разыгрывал? — строго и как-то даже торжественно вопросил Бугор. — Хоть один-единственный раз?

— Да, это правда…

— То-то! Рэнд не Весло, шутить не любит…

— Кстати… откуда эту историю знает Весло?

— Я выяснил потом откуда… Рэнд, понятно, хотел побеседовать с Нортоном с глазу на глаз: выбрал момент, когда спортзал опустел, Нортона попросил задержаться. А Весло в тот день попрыгал слегка, закатился на самый верхний батут и притих. Лежит себе, как на пляже, нос почесывает… Рэнду и Нортону невдомек, что в зале третий присутствует. Поговорили… Весло, конечно, случай не упустил и вечером потешить вас вздумал. Жаль, меня в тот вечер на «мельнице» не было… Потом я прижал его к стенке, да поздно. Ну что с него взять? Ходячий выпуск последних известий…

— А почему ты в тот вечер не пришел? — полюбопытствовал Уксус. — За чужаком, должно быть, охотился?

— Нужен больно!.. Настроения не было — вот и не пришел.

— И Молоток перестал к нам ходить… — сказал Уксус с такой интонацией, словно видел меня в темноте сквозь корпус нейтринного микроскопа. Я медленно сел.

— Молоток «мельницу» за игру не считает, — сказал Бугор.

— В том-то и дело!.. И опять же спортом слишком увлекается…

— А кто здесь спортом не увлекается? Вон даже ученые наши и то занятий не пропускают. Вчера один прыжки с шестом осваивал — бежит сломя голову, и не увернись я вовремя, он бы мне концом шеста в рот попал. Остерегаться нам надо, когда они в зале.

— Ученые в «мельницу» не играют, — гнул свое Уксус, — а Молоток играл. И отважно играл, хотя играть ему было скучно. Должно быть, вынюхивал что-то, не иначе…

— Должно быть, — согласился Бугор. — Я всегда опасался, что, если он узнает про чужака, Рэнду несдобровать. Вызовет к себе, потюкает по коленкам и спишет в резерв. Или еще хуже придумает… Ну теперь, видать, не узнает.

Я сидел на неудобном выступе станины микроскопа, ладонями сжимал горящие щеки и готов был провалиться сквозь палубу. Сейчас, когда со всей очевидностью выяснилось, что самым большим дураком в их веселой компании был я, мое присутствие здесь стало теперь для меня совершенно невыносимым. Разумеется, я понимал, как важно выйти отсюда тихо и незаметно, и, конечно, пытался придумать практический способ исчезновения, но придумать не мог. Все дело портил проклятый фиксатор дверного замка. После беседы о чужаке десантники наверняка насторожены и, чего доброго, могут устроить за мной нелепую гонку по коридорам. Только этого не хватало!..

Я встал, медленно высунулся из-за укрытия и в глубине лаборатории заметил слабое зеленовато-серое свечение. Приглядевшись, увидел на фоне слабого зарева два силуэта — плечи и головы. Один силуэт покачнулся, недовольно проговорил баритон:

— Готово? Сколько еще?

— Что, надоело? — спросил к свою очередь тенорок язвительного Уксуса.

— Три минуты осталось. Да ты сиди, не ерзай. В инструкции сказано: как только камера остановится, будет звонок.

— А мы все правильно делаем? Смесь не испортим?

— Делаем как надо, по рецепту. Ты не волнуйся.

— Время позднее, вот я и волнуюсь. Скоро уже двадцать два, а нам эту пакость еще по батутам размазывать… К утру, думаешь, высохнет?

— К утру?… Через час высохнет. Когда последние батуты разрисуем, на первых уже можно будет прыгать. Опробуем? Нортон неплохо придумал — в темноте прыжки интереснее.

— Ишь чего захотел! — проворчал Бугор. — Я думаю, как бы нам до невесомости управиться, а он опробуем! Если мы не успеем спортзал подготовить, Нортон нам этой зеленкой физиономии выкрасит…

— Что верно, то верно! — со смехом ответил Уксус. — А знаешь, зеленый цвет тебе, пожалуй, пойдет…

— А тебя и красить не надо. Ты сам по себе зелен кругом — и внутри и снаружи.

Мне стало понятно, чем они занимались. Это была удача! Я осторожно попятился к двери, нашарил ручку и замер в ожидании звонка. Звонок сигнального таймера — я это знал — был достаточно громким, чтобы в трелях его мог утонуть звук щелчков доброй сотни фиксаторов… Угольно-черные силуэты десантников тоже застыли над смотровыми окошечками камеры, в которой, как мне теперь было ясно, Уксус активировал какую-то смесь люминесцентных веществ для светящейся краски. Химики-десантники… И рецепт ведь где-то раздобыли, кустари-самородки, и, наверное, половину запаса люминофоров из хранилища уволокли.

Затрещал звонок. Я вышел в темный кабинет. Задвинул за собой дверь, включил освещение. Взял со стола пакет и удалился восвояси.

Я был совершенно измучен. Кое-как распихал содержимое пакета по фармацевтическим ящикам, ушел к себе в каюту я рано лег в постель. Размышлять о результатах своего детективного приключения не хотелось — по-видимому, сказывалось напряжение последних дней. В голове царила глухая, тревожная пустота, логически оформленных мыслей не было; я незаметно уснул, и мне приснился звонок лабораторного таймера. Я звал, что обязан этим пренепременно воспользоваться, чтобы куда-то уйти, но не мог заставить себя шевельнуться… Звонок трещал, и наконец я понял, что это зуммер внутренней связи. Не открывая глаз, я нашарил ручку афтера — переносного экрана, который всегда засовывал под подушку на случай экстренного вызова, — поднес афтер к лицу, как подносят зеркало, и только теперь поднял тяжелые веки. На экране светилась физиономия инженера-хозяйственника. Утопив пальцем кнопку приема, чтобы умолк надоедливый зуммер, я с трудом промычал:

— М-м-да… слушаю!

— Кажется, я разбудил вас? — неуверенно проговорил Бак — Извините…

— М-да… то есть нет, ничего. Говорите.

Бак несколько мгновений молчал.

— Собственно, говорить-то… Ну, в общем, двенадцатый.

— Где?

— В аккумуляторном отделении. Малый отсек, где заправляют скафандровые аккумуляторы.

— Нижний ярус? Что-то новое… Когда?

— Около получаса назад.

— Ушел, конечно?

— Ушел.

— Гонялись за ним?

— Н-нет…

— Хорошо. И не надо. Вполне может быть, что это опасно… Оставьте все как есть до утра, и… приятных вам сновидений. Отныне наша «патрульная служба» по вечерам отменяется. Утром поговорим.

Я сунул афтер под подушку и тут же уснул. Мне снился темный холодный спортзал, фосфоресцирующие полосы на расцвеченных светящейся краской батутах. В зале я был не один, хотя того, второго, не видел. Он был здесь — я это чувствовал, — чуть дальше вытянутой руки, но, когда я окликнул его, он промолчал, и мне стало жутко. «Не притворяйтесь, — сказал я ему. — Вы здесь, рядом, я знаю…» Он рассмеялся, и это меня озадачило. «Великолепно придумано, — внезапно обрывая смех; сказал он голосом Нортона. — В темноте прыгать лучше… Опробуем?» — «Не притворяйтесь, — повторил я. — Вы не Нортон. Вы… вы чужак! Зачем вы разрушаете экраны?» — «Затем. Когда разрушаешь экраны, нас, чужаков, становится больше. — Он свистнул и выкрикнул: — Эй, чужаки!..» И с батутов, пересекая светящиеся полосы, один за другим стали спрыгивать черные призраки… Я проснулся в холодном поту.

Утром я попытался припомнить, точно ли разговаривал ночью с механиком, и вынужден был признаться себе, что твердо ответить на этот вопрос не могу — настолько неясной мне представлялась граница между сном и реальностью.

Такого со мной еще не бывало!

С приходом Бака все вроде бы стало на свои места. Но поведение самого Бака… Оно меня поразило, таким я Бака не знал. Он был молчалив, застенчив и робок, как девушка. Выглядел он свежо и очень опрятно, был чисто выбрит и распространял вокруг себя приторный запах земляничного лосьона. Было совершенно очевидно, что мое светское ему пожелание приятных сновидений странным образом успешно осуществилось на практике, и это необъяснимо меня раздражало. Обмениваясь с Баком односложными вопросами и ответами, я шагал по кабинету из угла в угол, не зная, как приступить к изложению главного.

— Послушайте, Феликс… — начал я неуверенно. — Вы, разумеется, хорошо знаете в лицо всех членов нашей экспедиции…

— Как свои пять. — Для вящей убедительности Бак показал мне растопыренные пальцы. — Да как же их не знать?! Тут все друг друга знают.

— Так вот… Один десантник уверяет, что видел у нас на борту чужака.

Бак вытаращил глаза. Спросил ошарашенно:

— Чужа… Что? Кто уверяет? Кого уверяет? Вас уверяет? И вы ему верите?

— Не беспокойтесь, — остановил я его. — Вас он уверять не будет, меня тем более. Я слышал случайно. И пропустил бы все это мимо ушей, если б здесь не было одного странного совпадения…

— Совпадения?

— Да. Десантник, имени которого я называть вам не буду, встретил чужака возле атриума минут за десять до того, как вы сцепились с неизвестным в кухонном отсеке.