Джери Пурнель - Бегство с планеты обезьян Страница 25

— За что? — завопил солдат. — Что я сделал?

Он сделал шаг вперед и, поскользнувшись на пролитом супе, свалился на пол. Падая, Томми ударился головой о край стола.

— С ним все в порядке? — опасливо спросила Зира, глядя на неподвижное тело солдата.

— Конечно. Ты же знаешь, какие люди толстолобые. Так ему и надо. Никому не позволю так обращаться с моей женой.

— Он не шевелится.

— Он просто без сознания. Давай выбираться отсюда.

— Но, Корнелиус! Мы должны позвать…

— Мы никого не будем звать, а уйдем отсюда. Пора нам что-нибудь предпринимать, а не сидеть сложа руки в ожидании своей участи. Пойдем.

Коридор был пуст. Шимпанзе быстро прошли его, и Корнелиус выглянул за дверь.

— Охрана, — прошептал он. — Их много…

— Как же мы выйдем? Корнелиус, мне кажется, нам лучше вернуться.

— Нет.

Шимпанзе зашел в один из кабинетов и осмотрел потолок. Затем в следующий…

— Ага, — сказал он. — Я знаю, что должен быть какой-нибудь люк. Наверху, по-видимому, чердак, а с него мы сможем перебраться на крышу. А там — на дерево.

— И что дальше?

— Люди не умеют ходить по деревьям, — сказал Корнелиус. — Поэтому редко смотрят наверх, я это знаю, так как наблюдал за ними.

В конце пыльного чердака они нашли большой вентилятор, встроенный в крышу. Корнелиусу удалось сдвинуть его и выглянуть наружу.

— Веди себя очень тихо, — прошептал Корнелиус. — Внизу охрана. Нам надо добраться вон до того дерева, по нему мы спустимся на землю. Когда выйдем на крышу, не разговаривай и не останавливайся.

— Я надеюсь, все будет хорошо, — прошептала в ответ Зира.

— Я тоже. Я люблю тебя.

— И я тебя.

Разговаривая с Виктором Хаслейном, Люис с трудом сдерживал желание перегнуться через стол и хорошенько врезать уважаемому доктору.

— Вы могли бы отсрочить это на пару дней, — раздраженно сказал он.

— В инструкциях, полученных мной, говорится, что это нужно сделать немедленно, — невозмутимо ответил Хаслейн. — А немедленно — это не через несколько дней. Да и вообще, если уж эту неприятную процедуру все равно проводить, то какая разница: сейчас или спустя какое-то время.

— Значит, вы признаете, что процедура, как вы ее называете, неприятная?

— Неприятная? Да это — трагедия! Диксон, вы что думаете, мне это нравится? Так?

— Вообще-то, да.

— Вы ошибаетесь, — сказал Хаслейн. — Садитесь, доктор Диксон. Я не думаю, что мы убедим друг друга, но пока мы спорим, лучше вам устроиться поудобнее. Может, вы сами согласитесь провести операцию?

— Я не хочу иметь никакого отношения к этой отвратительной…

— Я предложил вам это, так как считал, что вы любите их и хотите быть уверены в том, что операция будет проведена грамотно и безболезненно. Но, похоже, я ошибся.

— Дайте сигарету, — сказал Люис и тяжело опустился в кресло.

— Конечно, — Хаслейн протянул пачку. — Я не знал, что вы курите.

— Я и не курю — вот уже пять лет.

— Вы очень озабоченны, — сказал Хаслейн. — И я тоже, Диксон. Ведь приносится в жертву одно из величайших открытий в истории. Говорящие животные, которые могут думать и познавать…

— Тогда почему же вы делаете все это?

— Потому что человеческая раса, если мы сохраним этих шимпанзе, скорее всего, будет уничтожена. Если же это не так, то, значит, мы зря пожертвовали двумя существами. Прелестными. Невинными. Но, заметьте, только двумя.

— Двумя? В приказе ведь ничего нет о родителях, только о нерожденном ребенке. А вы хотите убить и их тоже, не так ли, доктор Хаслейн? Отвечайте же!

Хаслейн пожал плечами.

— Да, я бы чувствовал себя спокойнее, если бы все они были мертвы. Но я не собираюсь нарушать приказ. Вот еще и поэтому я предложил вам провести операцию. Вы были бы уверены, что все сделано в соответствии с инструкцией. Мне бы не хотелось быть обвиненным в убийстве этих двух шимпанзе, если что-либо выйдет не так…

— Что может выйти не так? Вы ответите за смерть шимпанзе…

В этот момент из коридора донеслись крики и шум.

— В чем дело? — забеспокоился Хаслейн. — Давайте посмотрим, что произошло.

Корнелиус оглянулся на ограду лагеря.

— По-моему, мы выбрались за территорию. Это было последнее ограждение, если память мне не изменяет.

— Но что дальше? — спросила Зира.

Они шли по дороге, освещенной луной. Со стороны зарослей кустарников, окружавших шоссе, доносились подозрительные шорохи, державшие их слух в постоянном напряжении.

— Нам необходимо раздобыть одежду, — сказал Корнелиус, — для того, чтобы мы хотя бы издали могли сойти за людей.

— Мне кажется, ничего у нас не выйдет, о-о-о!

— Что случилось?

— Спокойно, Корнелиус. Спокойно. Ты спокоен?

— Да.

— Хорошо. По-моему, у меня начались схватки.

— Что?!

— Это лазание по деревьям. Интересно, ведь примитивным обезьянам приходится лазать по деревьям прямо до того времени, как…

— Но… Но ведь надо же что-то делать? Я пойду назад за помощью!

— Не надо. Обезьяны рожали детей тысячи лет без всякой помощи. Я выдержу. И у меня есть ты.

— Но…

— Нам лучше сойти с дороги.

Зира взяла Корнелиуса за руку, и они углубились в заросли.

— Они будут искать нас?

— Конечно. Ты еще можешь идти?

— Да.

— Тогда постараемся отойти подальше. Корнелиус остановился и прислушался.

— Что такое? — спросила Зира.

До них донесся слабый звук сирены. Корнелиус повернулся к Зире.

— Ничего. Это птицы.

Он взял ее за руку, и они двинулись дальше.

Глава 19

Люис Диксон наклонился над телом охранника. Пульса не было. Он посмотрел на Виктора Хаслейна, застывшего в дверном проеме.

— Мертв, — сказал Люис.

— Мне очень жаль, — ответил Хаслейн.

— Да, конечно, — Люис покрыл простыней тело Томми и встал. — Конечно.

— Я не знаю почему, но ваше мнение, доктор Диксон, мне не безразлично. Я все время пытаюсь убедить вас в том, что я не чудовище, жаждущее невинной крови.

— Вы хотите убить шимпанзе, и смерть этого солдата будет предлогом.

— Да, вы правы. Они угрожают человечеству, нашей цивилизации, науке и должны быть уничтожены. Если бы они были агрессивными и злыми, все было бы гораздо проще. То, что случилось, похоже, результат несчастного случая, но все равно этот факт, понятно, не в их пользу.

Хаслейн быстрым шагом направился в свой кабинет, откуда сделал несколько телефонных звонков. Вскоре завыли сирены, по территории лагеря помчались машины с вооруженными людьми.