Юрий Петухов - САТАНИНСКОЕ ЗЕЛЬЕ (сборник) Страница 25

Хмурый обжег его взглядом маленьких свиных глазок, по лбу пробежали складки морщив.

— В преисподнюю!

Сергей ожидал чего угодно, только не этого. У него по спине потек пот — мелкими противными струйками потек. Надо было на что-то решаться, по крайней мере надо было протянуть время, отдалить новые пытки — может, появится проблеск. И он выдал:

— Я тебе покажу дорогу туда.

Хмурый затрясся, сразу протрезвел. Глаза его утратили злость, недоверие, стали полубезумными, бегающими — видно, он сам не ожидал столь быстрого решения вопроса.

— Но ты должен сказать мне, — продолжил Сергей, — зачем ты туда собираешься?!

— Я всю жизнь мечтал об этом мире! — выпалил хмурый. — Я верил, что попаду туда, не мертвым, не жалким грешником, обреченным на страдания, а одним из тех, кто несет эти страдания, одним из творцов его! Я всегда себя готовил к той жизни, я ждал ее… А ты не обманешь?

— Нет! — ответил Сергей.

— Давай хлебнем? — предложил хмурый и снова вытащил флягу.

— Давай, — согласился Сергей. И тут же спросил: — Какой сейчас год?

— Две тысячи семьсот двенадцатый от Преображения Христова, — с готовностью ответил инквизитор.

— Что-о?! — воскликнул Сергей. Ему показалось, что он ослышался. — Повтори! Повтори немедленно!

— Две тысячи семьсот двенадцатый от Христова Преображения, я же внятно сказал!

— Этого не может быть!

Хмурый развел руками.

— У вас там, наверное, свой отсчет? — робко поинтересовался он.

Сергей пропустил мимо ушей его слова. Он весь дрожал. Прошлое, пусть и самое жуткое прошлое, но свое, во многом знакомое — это одно. И совсем другое…

— Мы где, в Испании? Португалии?

Хмурый пожал плечами. Щеки его обвисли.

— Эспаньол? Франс?! Черт возьми, Каталония, Мадрид, Наварра, чего там еще-то, Тулуз, Гренада, Лиссабон, да?

— Мы в Гардизе, — сказал хмурый и немного отодвинулся. Он сидел с фляжкой в руке, но казалось, что позабыл про нее, вот-вот уронит.

Сергей понял, что взял слишком круто. И указал глазами на фляжку.

— Давай-ка, приятель, промочим глотки!

— Давай!

Они выпили. Нос у Сергея совсем отошел. Но сидеть становилось с каждой минутой все неудобнее — шипы делали свое медленное, но верное дело.

— Освободи меня, развяжи руки, — потребовал Сергей.

Хмурый заколебался. Привязанный инкуб, даже если он вовсе не инкуб, все-таки, надежнее, да и спокойней как-то! Развяжешь, а он и отмочит чего-нибудь такое, что потом или костей не соберешь, или на кол посадят. Нет уж, надо выждать — так думал хмурый толстый инквизитор, И все это Сергей читал на его отвратном лице.

— Ну, как знаешь! — проговорил он и отвернулся от хмурого.

— Я тебя развяжу, потом развяжу, — пообещал хмурый, — Только гляди, не обмани!

— Не обману, — сказал Сергей.

— А щас надо еще кое-что по протоколу выяснить. — Хмурый хлопнул в ладоши, крякнул гортанно.

Прибежал бритый и сразу занял свое место за столом — гусиное перо задрожало в его руке. Хмурый развернул свиток.

— Как доносит свидетель, испытуемый распространял кощунственные ереси о происхождении жизни на нашей грешной земле. При том утверждал, что человека создал не Господь Бог, а что его якобы родила обезьяна, в которую Господь вдохнул душу. Так?

Сергей уставился на хмурого, и во взоре его, видно, было столько всего, что свиток выпал из огромной руки с обгрызенными ногтями.

— Кто-о?

— Что — кто? — переспросил хмурый, и брови его зашевелились как змеи.

— Кто свидетель?! — заорал Сергей во всю глотку. — Вы тут все с ума посходили!

— Только без этого, — предупредил хмурый, — попрошу соблюдать спокойствие и выдержку. Вы не на гулянке и не на базаре, а в солидном заведении!

Сергея трясло. Но он взял себя в руки. Хмурый прав, сейчас на самом деле многое зависело от ею хладнокровия и умения приспосабливаться к обстоятельствам. Надо лишь проанализировать ситуацию, осмыслить происходящее.

— Хорошо, — проговорил Сергей мягко и подмигнул хмурому, будто напоминая о сговоре. — Хорошо, но один лишь малюсенький вопросик, вы разрешите?

Хмурый благосклонно кивнул. И поглядел на бритого — дескать, почему бы и не дать испытуемому перед началом самого интересного немного и потрепаться — это даже как-то благородно, великодушно.

— Скажите, на каком языке мы сейчас говорим? — спросил Сергей очень мягко и деликатно.

Сначала захохотал бритый. Потом залился смехом, нутряным и сдержанным, хмурый. Они глазели друг на друга, тыкали в испытуемого пальцами и не могли остановиться.

— На русском? — робко вставил Сергей и тоже хихикнул.

Хмурый сквозь выступившие слезы просипел:

— Похоже, я в тебе ошибся, малый! Какой ты к черту инкуб! Ты просто слабоумный, точно, трехнутый, сдвинутый! Ну рассуди сам — ведь ежели мы в Гардизе, то по-каковски нам надлежит говорить, а?!

— По-каковски? — на свой лад повторил Сергей.

Бритый чуть не упал со стула.

— По-гардизки, посади тебя на кол, по-гардизки! Ты, видать, совсем плохой, малый!

Сергей хотел промолчать. Но вопрос сам вырвался изо рта:

— А я на каком говорю?

Смех прервался. Оба инквизитора поглядели на испытуемого мрачно. Хмурый потянулся за клещами. Бритый покачал головою.

— Издеваться надумал? — процедил он раздраженно. Теперь и он не верил, что испытуемый демон.

— Ты говоришь на том языке, олух, — прошипел хмурый, — на каком тебя спрашивают, понял?! Или надо растолковать поподробнее?!

— Не надо! — быстро выпалил Сергей. — Вы лучше скажите тогда — я гардизец?

Хмурый долго глядел на него, соображал, что к чему. До него начало доходить. Бритый сидел с самым глупым видом и щекотал кончик собственного носа растрепанным пером.

— Да вроде раньше у нас таких не было, — наконец выдавал хмурый, — и вообще не похож обличьем-то, верно? — Он обернулся, ища поддержки у писаря.

Тот закивал, раззявил рот.

— Точияк, не нашенский — в Гардизе таких отродясь не водилось!

— А откуда тогда язык знаю? — ехидно вставил Сергей. Он еще сам не понимал, к чему ведет его игра, но пер напролом. Ему хотелось обескуражить противника, сбить с толку. Ведь его самого сообщением о том, что все они говорят по-гардизки, настолько ошарашили, что хоть руки подымай вверх и иди сдавайся в психушку! Одна радость, что психушек здесь судя по всему еще нету и когда пооткрывают — неизвестно. Что же касалось вопроса о происхождении человека одушевленного, это и вовсе было непонятно Сергею.

— Выучил! — заявил хмурый. И сам засомневался, покачал головой.