Михаил Пухов - Звездные дожди (сборник) Страница 25

— Очень простые мотивы. Он полагал, что это первый шаг к контакту, и считал, что я преувеличиваю опасность. По его мнению, чужие включили поле, чтобы помочь ему подойти к ним. Потом они выключат поле. Спорить было бесполезно.

— Какое легкомыслие с его стороны! — воскликнул министр.

— Почему же? — возразил капитан Дузл. — Определенная логика в этом была. Поэтому никто с ним не спорил. Время тянулось медленно. Прошел час, другой. Зонд ускорялся. Мы уже знали, что поле чужого одинаково действует на все предметы и сообщает им равные ускорения. Из всех полей только гравитационное обладает этим свойством. Вероятно, у чужих звездолетчиков был искусственный источник направленного тяготения — нечто вроде гравитационного лазера.

— Никогда не слышал о подобном оружии, — с ужасом вставил министр.

— Мы тоже, — сказал капитан Дузл. — Мы увидели его в действии. Я упоминал, что ускорение, с которым двигался зонд, постепенно нарастало. Через три с половиной часа оно увеличилось вчетверо и достигло двух единиц. Скорость зонда возросла до ста километров в секунду. Его двигатель мог обеспечить полет на тройном ускорении, но не больше. Конечно, Эльдар знал это, тем не менее он опять отказался вернуться. Он уже прошел полпути до чужого корабля. «Вторая половина короче», — заявил он. И вновь возразить было нечего.

— Тем временем темп событий нарастал, — сказал Эо. Перед ним лежал лист бумаги, на котором были нарисованы какие-то кривые. Слушая Дузла, Эо смотрел на эти кривые и удовлетворенно кивал, когда Дузл называл новую цифру.

— Да. Зонд летел по эллиптической траектории, и поэтому чужой звездолет находился пока вне поля зрения телескопа, следившего за зондом. Спустя четыре часа после старта зонд прошел уже девять десятых всего расстояния; его скорость возросла до трехсот километров в секунду, а ускорение — до пятидесяти единиц. Обратный путь был закрыт. Чужие все еще не снимали разгоняющее поле, и было непонятно, каким образом они собираются остановить зонд. Его скорость и ускорение росли.

— Но вы все еще с ним разговаривали?

— Да. Пока связь была устойчивой, Эльдар оставался спокоен, хотя многим уже казалось, что он обречен. Но чужим от этой встречи тоже не поздоровилось бы. Продолжать разгон с их стороны было равносильно самоубийству. Поэтому оставалась надежда.

— Надежда, — сказал министр. — Жаль, что там не было меня. Я бы сразу раскусил их агрессивные замыслы.

— Не спорю, — сказал капитан Дузл. — Вскоре связь все-таки нарушилась. Допплеровский сдвиг увел частоту передатчика за пределы приемного фильтра. Разумеется, заранее никто не предполагал, что скорость зонда относительно звездолета может приблизиться к световой.

— И что произошло, толком никто не видел, — сказал Эо.

— Конечно. Все кончилось стремительно. Изображение ракеты смазалось, исчезло, телескоп не мог уследить за ее движением. Мы даже не заметили, как силуэт чужого звездолета вошел в поле зрения. А еще через миг на экране не осталось ничего, кроме багрового света туманности.

— Они взорвались оба? — дрогнувшим голосом спросил министр.

— Нет. Телескоп сопровождения проскочил точку встречи. Но на других экранах чужой корабль стоял так же неподвижно, как и раньше, таинственный и зловещий. Зонд будто испарился. А для чужого это столкновение было как укус комара.

Оставшись одни, министр и Эо долго молчали. Потом министр сказал:

— Ну, как вам это понравилось? То есть я понимаю, что в данном случае этот оборот не совсем уместен. Но каковы эти чужие! Какая хитрость, какое вероломство! Какое непревзойденное коварство! Этот Дузл упомянул о гравитационном лазере, которым они пользовались. Ведь у нас, на Марионе, нет такого ужасного оружия?

— Пока нет, — сказал Эо. — Во всяком случае, я о нем не слышал. Правда, информация, которой располагаю я, ограничена.

— В данном случае ее достаточно, — сказал министр. — Но оружие, конечно, не главное. Главное — это смерть пилота, и мы должны за него отомстить.

— Думаете, Эльдар погиб?

— Безусловно. У вас разве остались сомнения?

— Я хочу завтра снова поговорить с наблюдателем Граном, — сказал Эо. — Мне кажется, от него мы услышим дополнительные подробности. Можно будет это устроить?

— Разумеется, — сказал министр внешней безопасности. — Мне тоже доставит удовольствие встреча с ним. Он так понятно все объясняет.

— Скажите, «Гамма-Марка» ушла сразу после случившегося?

— Нет, — сказал Гран. — Звездолет нужно подготовить к старту. Это раз. Потом, ФПЗ не так беззащитен. Одно дело расправиться с маленьким суденышком, другое дело с ФПЗ. Кроме всего прочего, звездолет оснащен фотонным двигателем, а это могучее оружие.

— Значит, какое-то время вы находились там?

— Да.

— Производили ли вы осмотр чужого?

— Да.

— Капитан Дузл рассказал, что зонд исчез бесследно. Соответствует ли это действительности?

— Не совсем, — сказал Гран. — Направив телескоп на чужой корабль, я заметил, что в точке, где траектория зонда пересеклась с его поверхностью, образовался микроскопический бугорок. Что-то вроде прыщика высотой два метра. Он незаметно укорачивался. Но этот процесс протекал так медленно, что его завершения мы дожидаться не стали. И только потом, уже на пути к Мариону, мы догадались, что это было такое.

— В нашей первой беседе, — сказал Эо, — вы упоминали, что все, попавшее в телескоп, записывается на магнитофон. Вероятно, на обратном пути вы просматривали эти записи.

— Вы попали в самую точку, — сказал Гран. — Так мы и сделали. Выяснилось, что процесс сближения протекал не так, как нам представлялось. Вначале зонд разогнался до немыслимой скорости, и его изображение смазалось. Но потом оно вновь возникло. Это происходило уже рядом с чужим кораблем. Зонд тормозил, причем его торможение нельзя сравнить даже с разгоном. Зонд набирал скорость четыре часа. Он погасил ее полностью на каком-то десятке метров. Почему он не разлетелся на куски, было непонятно. Во что превратился Эльдар, было страшно подумать. Но зонд сбросил скорость до нуля. Он тормозил, при этом корма двигалась быстрее, чем нос. Он тормозил, одновременно деформируясь, сплющиваясь, укорачиваясь. И тот почти неподвижный нарост, который мы потом обнаружили…

— Был зондом, укороченным и деформированным до неузнаваемости, — закончил Эо.

— Каковы инопланетчики! — воскликнул министр. — Мало того, что их разум бесконечно чужд нашему. Этот враждебный нам разум жесток и патологически извращен. Им мало было просто убить этого несчастного Эльдара. Они должны были обязательно искромсать его маленькую ракету, исковеркать ее вместе с ним, что не могло не причинить ему невыносимых страданий. Но теперь наша очередь. Окончив переговоры с транспортниками, мы получим мощные средства. Наша месть будет страшной. Конечно, если мы нападем на след их звездолета.