Кейт Лаумер - Миры империума Страница 25

Но то, что я увидел, заставило меня насторожиться. Посреди комнаты стоял обитый белой тканью стол. В углу на штативах стояли два светильника. На маленьком столике сверкали аккуратно разложенные инструменты. Рядом на стеллаже лежали скальпели, большие изогнутые иглы и еще какие-то хирургические инструменты. Там же была отличного качества пила, скорее даже ножовка, и большие ножницы. На полу под столом стояла лохань из нержавеющей стали.

Я недоумевал, как вдруг услышал шаги. В один прыжок я очутился у двери, распахнул ее и остановился в тени. В комнату вошли двое.

Ярко вспыхнули и снова погасли лампы, послышался скрежет металла.

— Положи на место, — раздался гнусавый голос. — Здесь полный набор. Я сам все проверил.

— Какие-то чокнутые, — продолжал гнусавый. — Почему бы им не подождать до утра? Ведь лучше все делать при солнечном свете, чем при фонарях.

— Никак не возьму в толк, — ответил другой, тонкий голос, — что у этого парня с ногами, раз они хотят их оттяпать? Как это можно, если он…

— Ничего ты не знаешь, Мак, — сказал гнусавый. — Это важное дело. Этим простаком собираются подменить Старика.

— Э… так вот, оказывается, в чем дело! Но зачем же отрезать ноги?

— Эх ты, молокосос, — засмеялся гнусавый. — Послушай, что я тебе скажу. Ты умрешь от удивления.

Наступила пауза.

— У Байарда нет ног, от самых колен, — едва слышно произнес гнусавый. — Ты не знал об этом, не так ли, малыш? Вот почему по телеку его не показывают во весь рост, а только сидящим за столом. Это известно немногим. Так что особенно не распространяйся.

— Вот так штука, — удивился парень. — Нет ног? Обеих?

— Точно! Я был с ним за год до высадки. Потом наши пути разошлись. Со временем от друзей из его отряда я узнал, как это случилось. Пулеметная очередь прошла через оба колена. А теперь забудь, что я сказал!

— Да… и где они раздобыли такого болвана, который согласился на это?

— Откуда я знаю, — ответил гнусавый с досадой, видимо сожалея, что выболтал тайну. — Все революционеры не в своем уме.

Мне стало дурно, подогнулись колени. Теперь я понял, почему никто не признавал во мне диктатора и почему Паук попался мне на удочку, когда увидел меня сидящим за столом в компании Гроса и Миче.

Надо уходить. Не завтра, не ночью, а сейчас же, сию минуту. У меня не было ни оружия, ни документов, ни карты, ни даже плана действий, но я не мог больше ждать.

Почти стемнело, когда я вышел в заднюю часть дома. Через окно я видел людей, которые продолжали свой разговор. Я нащупал дверь и рассмотрел ее в полутьме. Дверь состояла из двух секций. Верхняя была заперта, нижняя тихо открылась — ниже линии, которую могли заметить те трое, в саду. Я пригнулся и вылез наружу.

Короткая дорожка вела к дому, но я прополз вдоль стены через цветник прямо к полю. Вдруг появилась чья-то тень. Я вскочил и отпрянул к деревьям. Я был слаб и безоружен. Силуэт принял угрожающие размеры.

— Уходим, Молот. — Это был Гастон.

— Да, я ухожу, — запинаясь, произнес я. — Только не вздумай мне помешать.

Я тихо двинулся с места, совершенно не зная, куда идти. Главное, не останавливаться, не выдавать своего страха.

— Я пойду с тобой, — прошептал Гастон. — Хотелось бы знать, куда именно ты направляешься? Последние несколько дней ты не давал себе отдыха.

— У меня не было никаких шансов.

— Ты еще больше боишься, чем я, Молот, — заявил Гастон. — На твоем месте я ушел бы еще неделю назад. Должно быть, ты очень хотел взглянуть на Большого Босса, иначе зачем бы торчал здесь?

— По-моему, я достаточно насмотрелся за сегодняшний день, — хмуро ответил я. — Не желаю больше никого видеть.

— А его видел? — в голосе Гастона звучало любопытство.

— Нет, — сказал я, — лица не видел. Но я перестал быть любопытным.

Гастон тихо рассмеялся.

— О'кей, шеф, — сказал он и протянул мне какую-то карточку. — Может, пригодится. Это адрес Большого Босса за пределами города. Я украл карточку у него. Это все, что я смог сделать. А теперь давай побыстрее убираться отсюда.

Я сунул карточку в карман. Мне было не по себе.

— Погоди, Гастон. Ты хочешь помочь мне бежать?

— Грос велел не спускать с тебя глаз, чтобы с тобой не случилось несчастья. А я всегда выполнял и буду выполнять приказы моего брата. Пусть даже его нет в живых.

— Твоего брата? — я в изумлении остановился.

— Грос был моим братом, — повторил Гастон. — И хотя мне далеко до него, он всегда обо мне заботился. А я всегда его слушался.

— А как же они? — спросил я, кивнув в сторону дома. — Им может здорово не понравиться, когда они обнаружат, что мы сбежали!

— К черту этих обезьян! — Гастон плюнул в сердцах. — Меня трясет от ярости при виде их!

У меня вдруг стало радостно на душе.

— Послушай, Гастон, не можешь ли ты вернуться и принести мне мундир?

Гастон показал на висевший у него на плече узел.

— Я подумал, что тебе может пригодиться этот мундир, Молот, — сказал он, протягивая мне узел.

— Гастон! — воскликнул я. — Ты молодец! А не принес ли ты вместе с мундиром такую маленькую штуковину, которую я прятал за запястьем?

— По-моему, я кинул ее в мешок, — кивнул Гастон. — Кто-то украл перчатки, которые ты держал за поясом. Поверь, мне их очень жаль.

Я склонился над сюртуком и нащупал в кармане что-то плотное. С пистолетом в руке я был готов покорить весь мир.

— Можешь не вздыхать об этих перчатках, — сказал я, пристегивая пистолет к предплечью.

Я снял пижаму и натянул мундир, обернулся — в доме как будто спокойно. Уже настолько стемнело, что мы могли безопасно пересечь поле.

Вскоре дом уже не был виден. Стена и высокие кусты не пропускали свет из окон на первом этаже, а верхняя часть тонула во мраке. Я выбрал в качестве ориентира яркую звезду, и, спотыкаясь, мы побрели по полю. Я и не предполагал, как трудно идти в темноте по пахоте.

Через четверть часа впереди показались деревья — я все еще предполагал, что там должна быть река.

Миновав деревья, мы пошли медленнее. Дорога опускалась вниз, и через мгновение я соскользнул с грязного берега в мелководье.

— О! — обрадовано зашептал я Гастону. — Река что надо!

Я выбрался на берег и стал вглядываться в западном направлении. Ничего не было видно. Иди мы между деревьями, вряд ли одолели бы до зари больше двух-трех километров, в этих не освещенных луной зарослях.

— Куда течет эта река, Гастон? — спросил я.

— Туда, — он показал рукой. — К Алжиру, к городу.

— Плавать умеешь?