Георгий Гуревич - Беседы о научной фантастике Страница 25

И горькие вздохи: "Как хорошо было раньше с чистым небом! Зачем только печатали близоруких мечтателей!"

Иногда фантастика предостережения высмеивает непредусмотрительных мечтателей, а чаще - непредусмотрительных ученых, слишком увлеченных наукой, не думающих о последствиях своего открытия. В западной фантастике даже термин возник - MS - mad scientist - безумный ученый.

Пожалуй, хрестоматийный рассказ-предостережение написал ленинградский фантаст Илья Варшавский. "Молекулярное кафе" - емкий рассказик на три странички.

"Поскольку указатель электронного калькулятора Мишкиного поведения целую неделю стоял на "отлично", Мишку решили наградить поездкой в молекулярное кафе. В кафе этом можно заказать любое блюдо, нужно только вообразить его, и по мыслям роботы-повара осуществляют синтез.

Синтезировали псевдобифштексы, синтезировали противную смесь из селедки, манной каши и малинового джема, апельсины со вкусом мороженого и запахом духов. Получалось тошнотворно.

Дома Люля (бабушка Миши) расплакалась, сказала, что синтетическая пища гадость, она хочет жить на лоне природы, ходить пешком, доить коров и пить настоящее молоко с вкусным ржаным хлебом.

И Мишка разревелся, заявил, что смастерит рогатку и расстреляет из нее калькулятор поведения".

К счастью, все это было сном.

"А когда я проснулся, - заключает автор, - я написал этот рассказ, потому что мне кажется, что если каждому кибернетику во всем дать полную волю, то результат может быть не очень хороший. Нужно, чтобы все за ними немножко присматривали".

Присматривать за близорукими учеными, не думающими о последствиях, призывает фантастика предостережения.

То же у советского писателя Севера Гансовского, страстного защитника природы. Один из лучших рассказов его - "День гнева".

В некоей стране талантливый ученый Фидлер сумел вывести новую породу медведей, разумных. Они могут говорить, умеют читать и считать, знают математику, но натура их медвежья осталась. Кровожадные хищники, да еще и разумные, истребили все живое в лесах, не отказываются и от людоедства. Сожрав лаборанта, сбежали в окрестные леса, теперь терроризируют округу. У фермеров отняли ружья, похищают скот.

"Зачем же понадобилось создавать разумных хищников? Для чего?" спрашивает лесник у журналиста, главного героя рассказа.

Журналист вспоминает встречу с Фидлером: "Гениальный математик. Ему тринадцать лет было, когда он сделал свои "Поправки к общей теории относительности". Конечно, он необыкновенный человек... С журналистом разговаривал с иронической снисходительностью мудреца, вынужденного тратить время на ребенка... Насчет медведей сказал, что это был очень интересный научный эксперимент. Очень перспективный. Но теперь он этим не занимается... Говорил, что сожалеет о жертвах..."

А лесник, который вынужден жить среди этих экспериментальных медведей, еще и вооруженных, говорит: "Сделали эксперимент - выпустили людоедов на людей... Совсем обалдели там в городах. Атомные бомбы, а теперь вот это. Наверное, хотят, чтобы род человеческий совсем кончился".

И позже, тяжело раненный медведями, лесник этот, носитель народной мудрости, говорит:

"Может, это и хорошо... Теперь-то мы будем знать, что человек - это не такое существо, которое может считать и выучить геометрию. А что-то другое. Уж очень ученые загордились своей наукой. А она еще не все".

В рассказе Варшавского - ирония, в рассказе Гансовского - гнев, но главная мысль та же: "Надо немножко придерживать "кибернетиков", увлеченных своими экспериментами, надо напоминать им, что результат может быть не очень хороший".

На карте Страны Фантазий область Антимечты находится в непосредственной близости от Сатиры. Однако Антимечта расположена в ряду фантастики-темы, а сатира - в ряду фантастики-приема. Но литературно они близки, манера и подход писателей к материалу там и здесь сходны, даже горы Обоснований не разделяют эти области. Обоснования необходимы мечтателям, чтобы доказать, что их мечта достижима. Но если мечта враждебна жизни, то она опасна, - утверждают писатели-антифантасты. И незачем разбираться, достижима ли она.

Представителем классической фантастики предостережения был великий английский фантаст Герберт Уэллс. Он родился в 1866 году, когда Жюль Верн уже был знаменитостью. Мать Уэллса служила старшей горничной в поместье лорда, отец был садовником, в дальнейшем - владельцем посудной лавки, однако зарабатывал больше крикетом (английская игра, напоминающая лапту). Потом отец сломал ногу, в семью пришла нужда. Учение Герберта прервалось, он вынужден был работать приказчиком, помощником учителя, помощником аптекаря, потом снова приступил к учебе, очень бедствовал, поскольку стипендий студентам в Англии не полагалось. После учебы будущий писатель работал в школе, писал статьи, рассказы, иногда удавалось их напечатать. Наконец, нашел свою линию в литературе, выпустив в 1895 г. небольшую повесть "Машина времени". И сразу приобрел популярность.

Повесть названа "Машина времени", но о самой машине сказано в ней невнятно. Какое-то сооружение из черного дерева, прозрачного хрустального вещества, слоновой кости. Два рычага: один для старта, другой для остановки. Садишься в кресло, запускаешь машину, и начинают мелькать на циферблате десятки, сотни, тысячи лет на пути в прошлое или в будущее.

Несколько больше - странички две - автор отвел самому принципу движения во времени. Он утверждает, что Время - просто четвертое измерение пространственно-временного континуума. Для конца XIX в. это была очень свежая идея, поскольку теория относительности еще не была создана.

- Почему же по этому четвертому измерению можно двигаться только в одном направлении, из прошлого в будущее? - спрашивает изобретателя машины недоверчивый слушатель.

- А вы так уверены, что мы можем свободно двигаться в Пространстве? возражает тот. - Что вы скажете насчет движения вверх и вниз? Сила тяготения ограничивает нас в этом...

Герой Уэллса считает, что мы постоянно падаем из прошлого в будущее, как бы с высоты на землю. Чтобы преодолеть земное притяжение и взлететь вверх, надо затратить какую-то энергию. Видимо, энергию надо затратить и для перемещения во времени.

Остроумная идея. Но ей посвящено всего несколько страничек. Не машина и не техническая идея главное в повести.

Да и о Путешественнике во Времени не сказано почти ничего. Он даже не назван по имени. Некий Путешественник, некий изобретатель. Его задача - сесть в машину и отправиться в будущее. Он - Глаза автора, он - Уши автора, подобно Гулливеру и профессору Аронаксу.

Итак, Путешественник садится в машину и отправляется в будущее. Следуют две-три странички очень выразительного описания: впечатления героя от фантастического путешествия: