Гарри Гаррисон - Крыса из нержавеющей стали. Кн.2 Страница 25

— Конечно, держите его, мистер Браун, если вам угодно; мне он больше не понадобится. — Он улыбнулся, видя мое удивление, и с ухмылкой навел пистолет на себя. — Это был простейший способ убедить вас поехать со мной в карете. Вот уже несколько дней я наблюдаю за вами и уверен, что вы не любите французских захватчиков.

— Но ведь вы — француз?

— Разумеется. Сторонник покойного короля, а теперь беглец со своей родины. Я выучился ненавидеть это корсиканское ничтожество, пока здешний народ лишь смеялся над ним. Но теперь никто больше не смеется, и мы объединены общей целью… Но, пардон, позвольте представиться: я граф д’Эспон, но вы можете звать меня просто Шарль, поскольку все титулы теперь в прошлом.

— Рад познакомиться, Чарли. — Мы пожали друг другу руки. — Зовите меня просто Джон.

Прежде чем мы смогли продолжить этот интересный разговор, карета с грохотом и стоном остановилась. Мы находились во внутреннем дворе большого дома, и я — по-прежнему с пистолетом — прошел внутрь вслед за графом. Я все еще был настроен подозрительно, хотя причин для этого было очень мало. Все слуги были чрезвычайно стары, они ковыляли вокруг нас, что-то бормоча по-французски. Один древний слуга, скрипя коленками, наполнил для меня ванну, помог мне раздеться и стал намыливать мне спину, совершенно игнорируя пистолет в моих руках. Мне приготовили нагретую одежду и хорошие башмаки.

Оставшись один, я переложил в новую одежду свой арсенал и инструменты. Когда я спустился вниз, граф поджидал меня в библиотеке, потягивая из хрустального бокала какой-то интересный напиток, которым был наполнен до краев и стоящий рядом сосуд. Я протянул ему пистолет, а он мне — полный бокал. Жидкость скользнула по горлу теплой музыкой, и ноздри мои вдохнули облако изысканного аромата, подобного которому я никогда не встречал.

— Сорок лет выдержки. Из моего поместья, которое, как вы уже догадались, находится в Коньяке.

Я отхлебнул еще и посмотрел на графа. Сильный человек. Высокий и гибкий, седеющие волосы, высокий лоб, тонкие, почти аскетические черты лица.

— Зачем вы привезли меня сюда? — спросил я.

— Чтобы мы объединили наши усилия. Я изучаю натуральную философию и вижу, как много вокруг нас неестественного. Армии Наполеона имеют оружие, какого не делают нище в Европе. Иные говорят, что оно из далекой страны, но я не верю. Это оружие обслуживается людьми, плохо говорящими по-французски, непонятными и злыми. Ходят разговоры, что в окружении корсиканца находятся еще более странные и зловещие люди, чужеземцы, не англичане, как и вы, Скажите: как может человек переплыть реку под водой?

— При помощи надлежащих устройств. — Молчать не было смысла: граф слишком хорошо знал, о чем спрашивал. Когда у врага такие пушки, какие я видел, нет смысла скрывать его природу. Глаза графа расширились, когда я это сказал, и он прикончил свой бокал.

— Я так и думал. Полагаю, вы знаете больше об этих странных людях и их оружии. Они — не из того мира, о котором мы понятия не имеем, ведь так? Вы знаете о них, и вы здесь для того, чтобы с ними бороться?

— Они пришли из страны злобы и безумия и принесли сюда свои преступления. Да, я борюсь с ними. Не могу рассказать о них больше, потому что и сам не знаю всю эту историю. Но здесь я для того, чтобы уничтожить их и все ими сделанное.

— Я был в этом уверен! Мы должны объединить наши усилия. Я окажу вам любую возможную помощь.

— Можете начать с обучения меня французскому языку: мне нужно пробраться в Лондон, и язык, похоже, мне понадобится.

— Но… есть ли у нас время?

— Хватит часа или двух — еще одно устройство, еще одна машина.

— Я начинаю понимать, но не уверен, нравятся ли мне все эти машины.

— Их нельзя любить или не любить. Они свободны от эмоций. Мы можем только пользоваться ими для добра или зла, так что проблема машин, как и все остальное — человеческая проблема.

— Склоняюсь перед вашей мудростью. Вы, конечно, правы. Когда мы начнем?

Я вернулся за своими вещами в трактир «Боров и Дрофа» и переехал в комнату в доме графа. Последовал мучительный вечер работы с мнемографом (головная боль — слишком слабое выражение для обозначения побочных эффектов использования этой дьявольской машины), в результате которой я выучился разговорному французскому. Теперь, к удовольствию графа, мы беседовали на этом языке.

— А следующий шаг? — спросил он.

Мы только что пообедали и вернулись К коньяку.

— Мне нужно поближе рассмотреть одного из этих псевдофранцузов, которые, похоже, всем заправляют. Появляются ли они по эту сторону реки в одиночку или хотя бы маленькими группами?

— Да, но их передвижения бессистемны. Однако… — он позвонил в серебряный колокольчик. — Хотите, вам доставят одного из них оглушенным или мертвым?

— Вы очень любезны, — сказал я, поднимая бокал, чтобы бесшумно появившийся слуга мог его снова наполнить. — Этой частью дела я займусь сам. Вы только скажите мне, а я сделаю остальное.

Граф отдал указание; слуги удалились, а я снова уделил внимание своему бокалу.

— Это не займет много времени, — сказал граф. — Когда вы получите информацию, есть ли у вас план дальнейших действий?

— Только приблизительный. Я должен проникнуть в Лондон. Найти ЕГО — верховного демона этого уголка ада, а потом, полагаю, убить его. А также уничтожить некое оборудование.

— А выскочка-корсиканец? Вы его тоже устраните?

— Только если он будет мешать. Я — не простой убийца, мне вообще трудно убивать, но мои действия неминуемо изменят весь ход дела. Поставки нового оружия прекратятся, а боеприпасы скоро кончатся. Вообще говоря, эти негодяи могут и вовсе исчезнуть.

Граф приподнял бровь, но из вежливости воздержался от комментариев.

— Ситуация очень сложная. По правде сказать, я и сам не вполне понимаю ее. Это связано с природой времени, о которой я сам знаю очень мало. Но, кажется, время, в котором мы живем сейчас, не существует для будущего. Исторические книги будущего сообщают, что Наполеон был разбит, его империя уничтожена, а Британия никогда не была захвачена.

— Если бы так было!

— Это может быть — если я доберусь до НЕГО. Однако, если история снова изменится и вернется к тому, что должно было быть, то весь этот мир, каким мы его знаем, может исчезнуть.

— Во всех опасных предприятиях следует идти на определенный риск — Граф слепка шевельнул рукой, как бы отпуская кого-то; он оставался таким же спокойным и собранным. Удивительный человек. — Если этот мир исчезнет, то, может быть, возникнет другой, более счастливый?

Упрощенно говоря, да.