Журнал «Если» - «Если», 2011 № 07 Страница 25

— Хм… — озадаченно сказал он и посмотрел на Мурыгина. Потом шагнул к странным образованиям и с опаской одно отломил. Раздался легкий, но сочный хруст.

— Черт-те что, — помыслил вслух Костик. — Не гриб, не кактус… Может, правда что-нибудь инопланетное?

Осмотрел, понюхал. Судя по выражению лица смельчака, аромат от обломка исходил приятный и соблазнительный.

— Костик! — сипло предостерег Сергей Арсентьевич. — Даже и не вздумай! Траванешься — кто тебя вытаскивать будет?

Стоеростин глянул через плечо, но не на Мурыгина, а в сторону овражка. Спасатели уже прибыли. В крайнем случае впрыснут чего-нибудь… откачают…

Куснул, жевнул — и, приподняв брови, замер. На секунду Мурыгин испугался, что Костик вот-вот закатит глаза и грянется замертво оземь. Ничего подобного! Сунул отломленное в рот целиком и сладострастно захрустел. Уставил на Сергея Арсеньевича очумелые глаза, затем снова нагнулся над пнем. На сей раз оторвал сразу два отростка: один — себе, другой — товарищу.

Тот попятился.

— Даже не предлагай! — решительно предупредил он.

— Ну и дурак! — сказал Костик.

Так Стоеростин и не уразумел, что ужаснуло Мурыгина. Отравиться боишься? Ну я ведь на твоих глазах только что ел — и хоть бы хны! Выглядит, что ли, чересчур экзотически? Да на рынках сейчас и не такую экзотику продают…

Нет, причина, конечно, была в другом. Вспомнилось Сергею Арсентьевичу им же самим произнесенное недавно слово «миска» — и ожгло подобно оплеухе. Все предыдущее — ладно, спишем как-нибудь, переживем. Ну, погладили, ну, с постели утром стряхнули… Но миска!..

Большего унижения Мурыгин просто представить не мог.

— В город со мной пойдешь? — отрывисто спросил он.

— Чего я там не видел! — хмыкнул Костик.

— Как знаешь, — холодно молвил Сергей Арсентьевич. Не прощаясь, подхватил сумку и двинулся по бывшей дороге, похожей теперь на коротко постриженный газон. Кстати, на месте исчезнувших домов травка тоже произрастала особенно охотно. Пожалуй, если произвести аэрофотосъемку, вышла бы довольно подробная карта материальных убытков, где каждая пропажа отмечена зеленой заплаткой.

В Мурыгине просыпался бизнесмен. Не надо никакой аэрофотосъемки! Выйти в интернет, скачать снимок со спутника, распечатать, оформить и продать любителям уфологии, пострадавшим дачникам… Раисе Леонидовне, естественно, втридорога…

Спекуляции его были прерваны ласковым шершавым прикосновением большой незримой ладони, чудесным образом прошедшей сквозь одежду. Иди, котик, иди, погуляй… Вновь стало обидно за себя и за человечество. Фыркнул, встряхнул спиной…

К овражку успели подогнать чудовищных размеров автокран и теперь подводили тросы под брюхо амфибии. На прохожего внимания не обратили. Тот приостановился, поискал глазами старшего по званию, но все были настолько свирепы и сосредоточены, что Мурыгин решил не связываться и пошел дальше.

В телецентр его не пустили. Остановили на проходной, спросили имя и фамилию, долго шарили по каким-то реестрам и наконец ошеломили известием, что пропуск на Мурыгина почему-то не выписан.

— Наверно, забыли. Сейчас спросим. Вы в какую редакцию?

Сергей Арсентьевич и сам бы хотел это выяснить.

Однако стоило ему признаться, что явился он сюда, так сказать, самочинно, без предварительной договоренности, возле турникетика возник пожилой шкафоподобный охранник и попросил покинуть проходную. Вдруг террорист!

Вновь оказавшись на руинах тротуара с пробивающейся в разломах травкой (с советских времен, что ли, не ремонтировали?), Мурыгин сплюнул, закурил. Минуты через полторы турникет провернулся и стеклянная дверь отворилась, пропуская сутулого, смутно знакомого мужчину, чье длинное лицо, казалось, состояло даже не из морщин, а из каких-то наплывов, как на том пеньке. Вышедший поправил на плече ремень кофра и тоже достал пачку сигарет. Бегло кивнул Сергею Арсентьевичу, затем всмотрелся пристальнее.

— Никак Серега?..

Пришел черед всмотреться Мурыгину.

— М-м…

— Мстиша Оборышев, — любезно напомнил телевизионщик. — Совсем, смотрю, олигархом стал — не узнаешь…

Да-да-да! Мстиша Оборышев. Редакция культуры, если не изменяет память…

— Какими ветрами?

— Сенсацию пытался пронести… — сердито сказал Мурыгин. — Под полой. Через проходную.

— Удачно?

— Нет.

— А, ну да… Вижу-вижу… Что за сенсация?

Мурыгин нахмурился:

— Как у тебя со временем?

— На пару затяжек хватит, — сообщил Мстиша, горбясь над зажигалкой. Огонек задувало. — На разговор — вряд ли. Сейчас машина должна подойти…

— А ч-черт… — Сергей Арсентьевич подхватил полузабытого знакомого под ручку, попытался в двух словах передать суть дела и почти сразу же был прерван.

— Погоди, старик, — озадаченно молвил Оборышев, высвобождая локоть. — Этот сюжет прошел вчера… В новостях.

— Как прошел?!

— Знаешь, очень неплохо. Можно даже сказать, симпатично… Дама там одна была, дачница, из потерпевших… — Умолк, моргнул. — Погоди-погоди… То-то я смотрю, фамилия знакомая — Мурыгина… Родственница, что ли?

— Жена, — глухо сказал Сергей Арсентьевич. — Бывшая…

— Во-от оно что… — протянул Мстиша, соображая.

На кургане, где возвышалась телебашня, было, как водится, ветрено. Сигаретный дым буквально выхватывало изо рта. Головные уборы норовили уйти в свободный полет.

— И что она там наплела? — спросил сквозь зубы Мурыгин, придерживая козырек кожаной кепки. — Паранормальщину всякую?

— Да нет… — Оборышев пожал свободным от кофра плечом. — Больше на справедливость нажимала, на бездействие властей… А паранормальщину плел экстрасенс… Все, как положено.

— Это которому ногу подшибло?

— Ну да… Был еще забавный такой мужичок… Председатель дачного товарищества, кажется…

— Тарах?! Быть-мыть? И он тоже?.. — Мурыгин задыхался от злобы.

— Кстати, колоритно смотрелся… Так что прости, старик, но с сенсацией своей ты припоздал.

— Думаешь, все на этом закончилось?

— Думаю, да, — невозмутимо отозвался мудрый Мстиша Оборышев. — Жизнь-то убыстряется: что ни день, то новость… Подумаешь, поселок исчез! Тут мосты исчезают, каналы со шлюзами… О людях я уж не говорю. Мэр вон под суд загремел! Недели еще не прошло, а кто о нем помнит? Нигде ни слова, будто и не было его…

Что-то заурчало, решетчатые ворота раздвинулись, на потрескавшийся асфальт выкатился телевизионный микроавтобус. Оборышев извинился, отправил окурок в урну и отбыл, оставив Мурыгина в состоянии столбняка.