Олег Дивов - Симбионты Страница 25

— Думаете за три-четыре месяца сделать репликатора из простого разборщика, который едва-едва научился ковырять скальпелем холестериновые бляшки?!

Это было сказано обидно и несправедливо, Михаил сам знал, что девятая серия отнюдь не плоха и «резервы» там есть, ему просто хотелось Рыбникова приложить как следует. У Рыбникова все получалось завтра, когда надо было вчера. Он не умел делать и хорошо, и быстро, только одно из двух. А вот Дед умел. Иногда Михаил ловил себя на том, как ему не хватает старика.

Он действительно многое забыл, и сейчас фигура Деда виделась ему сквозь пелену времени едва ли не дружелюбной. А уж исполинской — точно. Какой был талантище. Жалко, не гибкий совсем. А то бы мы вместе такого наворотили…

— Вы сами знаете, что «девятка» совсем не простой разборщик, — сказал Рыбников. — И если кое-что надстроить… Чего бы ей не размножаться? Меня этот вопрос давно интересует. Я, конечно, не Дед, гениальными озарениями не страдаю, но определенные наработки есть. Вопрос стоит так, Михалборисыч: либо девятая серия будет репликаторной, либо никаких побочных эффектов она не потянет. Вот если размножится, тогда да. Тогда она и продержится, кстати, те самые полгода, что вы людям пообещали!

Ишь ты, еще огрызается, подумал Михаил. Это хорошо, значит, уверен в себе. Глядишь, и придумает, как нам выкрутиться.

— Сами говорите, это незаконно, — мягко, едва не мурлыча, протянул он. — Ладно бы местный закон, а то ведь против международной конвенции пойдем. Такой риск должен быть оправдан. Все должно получиться как спланировали. Иначе нас с вами даже не закроют — нас зароют.

— Семь бед — один ответ, — сказал Рыбников.

И уставился на Михаила прозрачными глазами: будущий директор Нанотеха — на будущего президента.

Рыбников за себя не очень-то переживал. Фактически то, что требовалось по техзаданию на вакцинацию, он сделал — «девятка» диагностировала болезни и чистила сосуды, а это, как ни крути, уже очень много. Это не только медкарта, а еще и профилактика сердечно-сосудистых заболеваний, которые, по статистике, до сих пор опасней рака! Ну и чего ему волноваться? Он свою зарплату отработал честно. И полугода ему за глаза хватило бы, чтобы «девятку» вылизать до блеска и сдать хоть Господу Богу, не то что представителю заказчика. Но Михаилу этого было мало. А за дополнительные желания придется дополнительно платить, думал Рыбников.

— Ну-у, никто вас за язык не тянул… — сказал Михаил. — Но если все получится — как мы скроем новую функцию ботов от наладчиков из сектора управления потоком?

— На вашем месте я бы думал, как это скрыть от заказчика, — нагло заявил Рыбников.

Ах ты сволочь, неполиткорректно подумал Михаил. Оборзел, скотина.

— Заказчик не полезет в прошивку.

— Совсем?! — изумился Рыбников. — А как он принимать будет?!

— Не ваше дело, ясно! — рявкнул Михаил. И отметил: а прав был Дед, старый черт, выплеск эмоций полезен для мышления. По крайней мере, Михаил почти успокоился. — Заказчик не проблема. Ему вполне хватит результатов наших тестов. Нам доверяют на очень высоком уровне, понимаете? Заказчик нас любит и очень на нас надеется. Когда пойду на повышение, обязательно вас научу, как поступать в подобных случаях. Это полезный навык для директора Нанотеха. Ну, так как с наладчиками?

— Да так же, как в прошлый раз. Изменений в механической части будет немного, и все они должны выглядеть вполне конвенционно. А управление я замаскирую в точности как спрятал команду на накачку эндорфинов — размажу по всей прошивке. Прошивка интересует наших поточников вообще в последнюю очередь. Заметят какую-то часть команд — меня же и спросят. Найду что ответить. Нет, пока боты не проснутся, никто ничего не поймет. А когда проснутся — никто не увидит, они уже будут… На службе. В людях.

— Вы большой мастер, — сказал Михаил вполне искренне. — Горжусь, что вы в Нанотехе. И уверен, что нам еще вместе работать и работать.

— Благодарю. Только давайте понимать, что я пока ничего не гарантирую. До сегодняшнего дня обдумывал репликацию только в теории. И поэтому за пропавший архив Деденёва — голову заложу.

Михаил невольно огляделся.

— Готов поспорить, его ноут до сих пор где-то здесь! — выпалил он. — Еще одна злая шутка Деда.

Рыбников удивленно поднял бровь. Потом вздохнул.

— Грешным делом, была у меня надежда, что вы успели снять копию с его документов.

— Если бы! Что было в лабе — он действительно все угробил. А то, что было в ноутбуке, я не успел найти. Охрана прозвонила буквально все стены, всю территорию. Сотрудников допросили. Нету. А потом весь институт перетряхнула ФСБ — и повязала Гуревича… Ну, вы в курсе.

Михаил нервно поежился.

До сих пор его знобило, когда он вспоминал ту нервотрепку и то позорище. Специальная комиссия Госдумы обязана была официально подтвердить, что институт выполнил конвенцию о запрете репликаторов. Консультантами набрали старых знакомых Деда — а других консультантов и не могло быть, — проблем не предвиделось. Что тема не просто закрыта, а стерта с лица земли, все и так знали. Деду сочувствовали, думали с горя выпить, обругать партию, правительство и Организацию Объединенных Наций, потом быстро пробежаться по институту, составить внушительный протокол, расписаться в нем, снова выпить и разъехаться. Ехали, в общем, на поминки по интереснейшей научной теме. Вот только прибыла комиссия в аккурат на «девять дней» по самому Деду. Ну, выпили, погоревали, сказали много хорошего о покойном, бросили пару слов о «перестраховщиках, зажимающих научный поиск» и отправились инспектировать Нанотех. И тут какая-то гнида стукнула, что документация, конечно, уничтожена, только вот пропал с концами один маленький служебный ноутбук. И что там было, неизвестно. Но могло быть тако-ое…

Суток не прошло, как институт взяли в осаду фээсбэшники, вежливые ребята в строгих костюмах. Михаил не преувеличивал, говоря, что ФСБ перетряхнула Нанотех. Она едва не разобрала его по кирпичику. В итоге задержали Гуревича, «личного программиста» Деда. Оказывается, этот идиот задумал продать секрет репликации то ли исламским террористам, то ли евреям для борьбы с исламскими террористами, то ли вообще ЦРУ, хрен редьки не слаще. Гуревича взяли — добрых пол-института видело, как его выводят в наручниках и запихивают в машину, — и увезли. С Михаилом провели воспитательную беседу об ответственности и бдительности. Михаил притворился, будто совершенно убит горем. Думал он только об одном: какая же восхитительная сволочь Дед!

Михаил знал Нанотех как свои пять пальцев, лично руководил поисками и не верил, что ФСБ оказалась ловчее и откопала где-то ноут, который не сумела найти служба безопасности института. Он не мог вынести такого удара по самолюбию — и вообразил, будто ФСБ сделала хорошую мину при плохой игре, а ноут на самом деле исчез. Куда — непонятно. Зато понятно, кто его спрятал и зачем. Переиграть Михаила мог только один человек на свете — Дед.