Юрий Константинов - Преследование Страница 25

— Хотите выйти, — уточнил Градов. — С помощью тайной полиции.

— А у меня нет другого варианта, — невозмутимо пояснил Чивер. — Политические симпатии и убеждения здешних обитателей — не секрет для ваших коллег. Перспектива попасть из огня да в полымя меня не прельщает. Повторяю, в дальнейшем я желаю жить спокойно. Сегодня я помогу вам, завтра вы поможете мне.

— Если оно для тебя наступит, это завтра!.. — донеслось от входа.

Чивер вскочил, сжав кулаки. Фигура чернокожего гиганта едва помещалась в дверном проеме.

— Успел заработать свои тридцать сребреников? — клокочущим от ярости голосом спросил негр.

Бритоголовый кинулся к нему и, наткнувшись на удар мощного кулака, отлетел к противоположной стене. Чивер застонал, обхватив ладонями голову. Неожиданно, отчаянно, по-звериному вскрикнув, бросился под ноги Ричардса. Они покатились по полу.

Градов поспешно выскользнул из подвала, не забыв о баллончике с аэрозолем…

Меряя лабораторию медленными шагами, Глаух проговорил вполголоса:

— Не нравится мне эта история.

Тряхнул рассерженно взлохмаченной головой:

— Некстати все: исчезновение Петера, этот парень… Как назло именно сейчас, накануне главных событий. Неужели они что-то пронюхали?

— Вряд ли, — отозвался Ричарде. — Скорее всего они и захватили Петера оттого, что не могли ничего толком выведать. А потом подослали сюда эту ищейку. В Петере я уверен. Но Чивер каков!.. У меня мороз по коже идет, когда я думаю, что он успел выболтать агенту.

— Ладно, не переживай, — опустил Глаух руку на крутое плечо Ричардса, — ничего существенного этот супермен из его слов не выжмет, если не узнает деталей. А для того, чтобы узнать детали, у него просто не будет времени. Сегодня ночью мы освободим северный район от молчаливых.

— Не рано ли?

— На рассвете гравилеты высадили новые группы на основной базе. Они концентрируют силы. Думаю, через несколько суток может быть жарко, если мы не вмешаемся. Я хочу выступить по одной из вечерних программ, предупредить, чтобы никто из мегалополиса не совался в эти дни в лес. Жители не должны пострадать.

— Боюсь, как бы ваше выступление не повредило делу! — пробормотал Ричардс.

— Жители не должны пострадать! — жестко повторил Глаух.

Глава десятая

Враги

Стадо косуль грациозными прыжками пересекло ленту шоссе.

Энергиль замер, резко погасив скорость, Сторна бросило вперед, на прозрачный щит панорамного обзора.

— Откуда они взялись?.. — чертыхнувшись, пробормотал Сторн.

Вглядевшись, он заметил далеко впереди еще стадо, покрупнее. Вдруг машина сотряслась от мощного удара. Сторн повернул голову и отшатнулся, встретив взгляд крохотных, налитых кровью, переполненных тупой яростью звериных глаз. Огромный кабан-секач атаковал энергиль, пытаясь поддеть приземистую машину своими массивными загнутыми клыками. Возможно, она казалась ему опасным противником и животное стремилось расправиться с ним, давая возможность сородичам, среди которых было немало полосатых, беспомощно повизгивающих поросят, пройти полосу твердой, пахнувшей резким, чужим запахом земли.

Сторн поспешно двинул машину вперед, озадаченный случившимся.

Еще несколько раз ему пришлось останавливаться, пропуская испуганных животных. Сторн не мог понять причины их массового панического перемещения. В лесу было безветрено, тихо. Ничто не предвещало ни наступления грозы, ни разрушительного дыхания лесного пожара.

Макс Сторн застал Глауха за не совсем обычным занятием. Биолог всматривался в огромную карту Сообщества на панорамном экране, смещал ее в стороны, увеличивая масштабы отдельных участков, и время от времени бросал тихие, отрывистые фразы в невидимое переговорное устройство.

— Здравствуй, отшельник! — весело проговорил Сторн. — Неужели собрался в путешествие? — кивнул на экран.

— Путешествовать буду не я, — сухо отозвавшись на приветствие, сказал Глаух. — Я только отыскиваю приемлемый вариант пути.

— А где же твоя свита? — осведомился Сторн.

— Почти все люди на озерах. Строят острова для зверей.

— Ожидаются лесные пожары? Я едва добрался сюда.

— Нечто вроде этого, — не сразу ответил Глаух. Он молча глядел на собеседника, не выказывая ни малейшего желания продолжать разговор, и Сторну стало неловко.

— В последнее время было много работы, — некстати произнес он. — Вот, решил отдохнуть пару дней здесь. Но ты, кажется, не рад?

— Я хочу попросить тебя, Макс, — словно не расслышав вопроса, сказал Глаух, — не приезжай сюда больше.

Сторн изумленно вскинул брови. Пережидая, пока растает в горле тяжелый ком, помолчал. Затем спросил:

— Могу я знать, почему?

— Здесь не самое подходящее место для таких, как ты, — нехотя отозвался Глаух. Чувствовалось, что разговор ему крайне неприятен.

— Для таких, как я? — переспросил Сторн. — Ах да, я же убийца. Не стоило тебе рассказывать…

— Дело не в этом, — покачал головой Глаух. — Вернее, не только в этом. Мы никогда не говорили с тобой серьезно о том, чем занимаемся, чего хотим от жизни. Наши отношения напоминали дружбу людей с завязан-гыми глазами. Такая дружба обречена.

— Значит, ты прознал о моей работе, — заключил Сторн. — От кого же?

— Разве это имеет значение?

— Наверное, имеет, если этого достаточно, чтобы похоронить нашу дружбу.

— Идем! — неожиданно предложил Глаух и поднялся. Сторн взглянул на биолога недоумевающе, но, удержавшись от вопроса, молча последовал за ним.

По тропинке, выложенной из неотшлифованных камней, они добрались к отдаленному коттеджу. Острый запах лекарств ударил в ноздри Сторну, едва он переступил порог. В подвешенной к потолку сетке посреди комнаты лежал человек, плотно, по самые глаза укутанный в стерильный медицинский кокон. Обильные пятна крови проступали на повязке. Человек был без сознания.

— Это Петер, мой ассистент, — сказал Глаух. — Когда он ненадолго пришел в себя, то рассказал, что его захватили ночью, с гравилета. Петера допрашивал блондин с розовыми глазами. Его очень интересовало, что за исследования мы ведем. Альбинос лично пытал Петера, переломал ему почти все кости. Типичный садист. Он не скрывал, что вы с ним хорошо знакомы. Это правда?

Сторн молчал, нервно покусывая губы. Они вышли из коттеджа.

— Многое можно оправдать или хотя бы объяснить, — проговорил Глаух. — Но когда люди начинают ломать друг другу кости — уже не до игры в слова. Ясно, кто свой, кто чужой.