Вячеслав Назаров - Бремя равных Страница 25

Да, Фрэнк был рядовым “рыбоглядом”, но душой его правили космические бури. А потому каждый вечер, свободный от дежурства, он садился к видеофону, чтобы прокрутить запись какого-нибудь телебоевика, а таких записей у него было великое множество. Часто за первой записью шла вторая, а то и третья, и Фрэнк забывался лишь под утро, в кошмарном полусне продолжая фантастическую цепь опаснейших приключений.

Можно ли при таких обстоятельствах радоваться утру, да еще такому, как сегодня, хмурому, когда внизу серый океан, покрытый, как говорят летчики, “гусиной кожей” — ровной рябью мелкой волны с белыми барашками.

— Бэк!

Радист не ответил, и Фрэнк, вглядевшись в зеркало заднего обзора, увидел козырек шлема, надвинутый на глаза, и пухлые губы, тронутые той улыбкой отрешенности, которая обычно сопутствует здоровому сну без сновидений. Бэк отдавал ночи не космосу, а земным утехам, но кому важны детали? Важно то, что к сегодняшнему утру они относились на редкость единодушно. А потому Хаксли, вместо того, чтобы отчитать помощника, только тяжело вздохнул и начал напевать под нос что-то из вчерашней записи:

Ультразмеи и супервампиры,все чудовища звездного мира,не страшны бесшабашному Гарри,астронавту из штата Техас…

И тут Фрэнк заметил “плешь”. Вернее, она все время была перед глазами, чуть наискось пересекая курс самолета, но даже тренированный глаз “рыбогляда” не задерживался на ней из-за непомерной, прямо-таки фантастичной ее величины.

— Бэк! — выдохнул Фрэнк севшим голосом. — Бэк! — заорал он во все горло. — Радио!

— Сто тридцать первый слуш… Тьфу! Ты чего?

— Бэк, ну-ка посмотри вниз.

— Смотрю.

— И что ты видишь?

— Воду.

— А дальше?

— Еще больше воды.

— О вот там, к норд-норд-весту… Видишь, “гусиная кожа”, а дальше — гладко. А?

— Фрэнк, это же тунец идет! Такой косячище… Сроду не видывал…

— Это награда к нам плывет, — уточнил Хаксли и, развернувшись, повел машину к острию треугольной “плеши” — делать предварительные замеры. Бэк взялся за радио.

База ответила не сразу. Видно, там от нынешнего утра тоже ничего хорошего не ждали. Но когда Бэк дважды повторил размеры косяка и прибавил, что рыба идет четырьмя “этажами”, в наушниках заволновались три голоса одновременно.

— 131-й — Базе. Ихтиологу Петрову. Тунец длинноперый, форма косяка “предполагаемая опасность”, строй походный в четыре этажа, вверху и внизу — “коренники”, взрослые самцы и крупные самки, в середине — молодь. Похоже на капитальное переселение, Пит.

— Петров — 131-му. На карте сезонных миграций такого маршрута нет. А кормежки длинноперому тунцу сейчас везде хватает. Так что косяк промысловый, Фрэнк, не беспокойся…

— А что мне беспокоиться? Я свое сделал, об остальном пусть у вас, ученых, голова болит…

— База — 131-му. Дельфинолог Комов. Хватит болтать. Фрэнк, сколько надо, по-твоему, пастухов для ведения косяка? Когда тунец подойдет к тральщикам, мы еще отряд загонщиков выпустим, а сейчас важно, чтобы косяк не рассыпался и не изменил курсу…

— 131-й — Комову. Право, не знаю… Здесь и так полно дельфинов. Они, по-моему, и ведут косяк… Да, похоже, что косяк ведут дельфины. Не охотятся, а ведут — это точно. Рыбы не трогают, идут, как патрульные подлодки…

— Наши или дикие? Если наши, то сколько их?

Фрэнк с минуту следил за диском УКВ-локатора, на котором плавно кружились маленькие голубые точки, потом снизившись чуть ли не до самой воды, провел машину над пенистыми обводами тунцовой армады.

— 131-й — Комову. Судя по радиометкам, наших дельфинов здесь штук двадцать. Остальные — дикие. Их не меньше сотни. Бросать “трещотку” или подождать?

— Комов — 131-му. Бросайте, Фрэнк, бросайте немедленно. Двадцать обученных пастухов смогут справиться с любой ордой. А “дикари” помогут. По крайней мере, мешать не будут, это точно.

— Петров — 131-му. Так ты говоришь, там дельфины, Фрэнк? Вот тебе и разгадка. Дельфины согнали в одну несколько больших стай и решили сделать нам подарок. Недаром же их натаскивали в “школе”. Я уже дал разрешение на отлов косяка. Тралы только крупноячеистые, молодь не пострадает…

— Дело ваше. Да, Пит, одна просьба: скажи диспетчеру, чтобы поставил нас с Бэком в наблюдение, когда будут брать эту прорву. Хочу посмотреть — рыба-то моя все-таки.

— Идет, Фрэнк. Даю отбой.

— Охота человеку… Сам вне очереди напросился, — это проворчал сзади Бэк достаточно внятно, чтобы слышал командир.

— Ладно, старина, успеешь выспаться. Контрольные фото отправил?

— Отправил.

— Давай “трещотку”. В хвост косяка, в середочку… Вот так!

Вниз метнулся полупрозрачный купол парашюта, и в океан полетело то, что Фрэнк называл “трещоткой”, — хитроумный ультразвуковой приемопередатчик, похожий на большую рыбу-прилипалу. Аппарат действительно “прилипал” к дельфиньей стае и передавал пастухам и загонщикам команды оператора Базы. Дельфины, в свою очередь, докладывали оператору о своих делах на условном языке, который вместе с другими премудростями они изучали в специальной “школе”.

Как-то раз Фрэнк забрел в такую “школу” вместе с экскурсией. Он, как и все, шумно восторгался необыкновенной сообразительностью “учеников”, восхищался их дисциплиной и молниеносной реакцией на команды, несколько недоверчиво выслушал перечень многозначных цифр дохода, в которые вылилось мировому рыболовству “общение с младшими братьями человека” и до слез хохотал, когда двести торчащих из воды клювов, страшно скрипя, старательно вывели хором первый куплет “Гаудеамус игитур”.

Но вышел из “школы” он почему-то разочарованный. Он долго не мог понять — почему. И только потом разобрался кое-как. Дельфины не вызвали у него уважения.

Прежде чем вернуться на Базу, Фрэнк описал на косяком прощальный круг.

В наушниках рокотал драматический баритон диспетчера: “Всем сейнерам и траулерам международной рыбкооперации, находящимся в квадратах… немедленно выйти на двухстороннюю связь с Базой “Поиск — двенадцать дробь пятьсот двадцать восемь”…

Под крылом “Флайфиша” прошел белый пузатый сейнер, сердито раздувая под форштевнем пенные усы. На мостике стоял капитан — тоже белый и усатый. И настроение у Тараса Григорьевича, старейшины рыболовецкого клана, было сердитое. Провожая глазами самолет, он мрачно пришептывал:

— Пойду на пенсию. Ей-ей… Да разве это рыбалка? Срамота одна. Самолеты, дельфины… Стой, пока тебе сети рыбой набьют, и не трепыхайся…