Майк Резник - «Если», 2002 № 04 Страница 25

— А я буду слышать ваше пение в своих мечтах, — пообещал он.

Брайан Олдисс

ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ ИГРУШКИ НА ВСЁ ПРОШЛОЕ ЛЕТО

В саду Моники Суинтон стояло вечное лето, и миндаль шелестел неопадающей листвой. Сорвав шафранную розу, Моника показала ее Дэвиду.

— Смотри, какая красивая!..

Дэвид поднял голову и улыбнулся, но не ответил. Взяв цветок, он бросился бежать через лужайку и вскоре скрылся за низкой металлической будкой, где стоял газонокосильный автомат, готовый в зависимости от обстоятельств косить, мести, трамбовать. Моника осталась одна на безупречной дорожке из искусственного гравия.

Она очень хотела полюбить мальчика.

Решив догнать Дэвида, Моника отправилась следом и скоро отыскала его на заднем дворе. Мальчик стоял в бассейне-лягушатнике прямо в сандаликах и смотрел, как роза качается на поверхности воды, покрытой рябью.

— Дэвид, дорогой, неужели непременно надо было лезть в воду? Какой ты непослушный! Сейчас же марш переобуваться!

Мальчик без возражений последовал за ней. Его темная головка едва доставала Монике до пояса. Трехлетний Дэвид уже не боялся стоявшей в кухне ультразвуковой сушилки, но стоило матери потянуться за тапочками, как он метнулся к двери и растворился в гулкой тишине большого дома.

Несомненно, мальчик отправился искать своего медвежонка Тедди.

Моника Суинтон — двадцатидевятилетняя стройная женщина с блестящими глазами — вошла в гостиную и опустилась в кресло, изящно скрестив ноги. Сначала она сидела и размышляла, потом — просто сидела, ни о чем не думая. Время словно остановилось. Вернее, оно еле-еле текло, как течет только для детей, безумцев и жен, чьи мужья отправились куда-то за тридевять земель переделывать мир. Машинально Моника потянулась к пульту и отрегулировала оконные стекла. Сад за окнами растаял; вместо него по левую руку от Моники возник городской центр — высотные здания, мельтешащие фигурки людей, аэромобили (звук она предусмотрительно не включила). Моника была одна. Задыхающийся от перенаселения мир — идеальное место, чтобы чувствовать себя одиноко.

Руководители и директора «Синтэнка» собрались на праздничный банкет, посвященный выпуску на рынок нового продукта. Некоторые из собравшихся носили модные лицемаски. Все директора выглядели подтянуто и элегантно, несмотря на внушительное количество высококалорийной пищи и напитков, которые они поглощали за каждой трапезой. Их жены тоже были элегантны и стройны, хотя и они не привыкли ни в чем себе отказывать. Любой представитель более раннего — и менее искушенного — поколения счел бы их очень красивыми людьми. Единственное, что портило их, было выражение глаз.

Генри Суинтон, директор-распорядитель корпорации «Синтэнк», готовился произнести речь.

— Как жаль, что ваша жена не смогла прийти и послушать вместе с нами, — шепнул ему сосед.

— Моника предпочитает сидеть дома и думать о прекрасном, — ответил Суинтон с приятной улыбкой на лице.

— У такой красивой женщины должны быть красивые мысли, — заметил сосед.

«Оставь мою жену в покое, ты, сволочь», — подумал Суинтон, не переставая улыбаться.

Потом он поднялся под рукоплескания собравшихся.

После одной-двух обязательных шуток Суинтон сказал:

— Сегодняшний день — переломный в истории нашей компании. Прошло без малого десять лет с тех пор, как на мировом рынке появились наши первые синтетические жизнеформы. Вы все, без сомнения, помните, каким успехом пользовались миниатюрные динозавры и прочие наши изделия. Но ни одна из этих жизнеформ не обладала интеллектом.

Вот парадокс: мы научились создавать жизнь, живую материю, но не разум. До сих пор наибольшим спросом пользуется наша «Лента Кросуэлла», хотя, с точки зрения интеллекта, именно она является самой ущербной.

Присутствующие дружно рассмеялись.

— Несмотря на то, что три четверти всех людей в нашем перенаселенном мире голодают, благодаря закону об ограничении рождаемости нам с вами продуктов пока хватает. Наша главная проблема — ожирение, а не истощение. Я уверен, что среди собравшихся за этим столом нет ни одного человека, у кого в тонком кишечнике не трудился бы солитер Кросуэлла — абсолютно безопасный искусственный паразит, благодаря которому человек-носитель может поглощать в полтора раза больше пищи без вреда для фигуры.

Ответом оратору были согласные кивки.

— Наши миниатюрные динозавры почти столь же глупы, — продолжил Суинтон. — Но сегодня мы готовы выпустить в свет первую искусственную жизнеформу, обладающую интеллектом — выполненного в натуральную величину человека-слугу.

Он не просто наделен разумом. Наш слуга обладает интеллектом, который поддается контролю извне. Мы предвидели, что некоторые люди могут бояться существа с человеческим мозгом, поэтому в черепе нашего синтетического «домработника» помещается небольшой компьютер.

Механические изделия, управляемые миниатюрными компьютерами, известны уже давно, но до сих пор это были просто суперигрушки, безжизненные манекены из пластика или металла. И только мы сумели найти способ напрямую соединить компьютер с синтетической плотью.

Дэвид сидел у окна в детской и сражался с карандашом и бумагой. В конце концов он перестал писать и принялся катать карандаш по столу.

— Тедди! — позвал он.

Тедди валялся на кровати у стены между книжкой с движущимися картинками и огромным пластиковым солдатиком. Отреагировав на голос хозяина, медвежонок включился и сел.

— Не могу придумать, как можно еще сказать!.. — пожаловался мальчик.

Медвежонок сполз с кровати и, подковыляв к Дэвиду, ухватился за его ногу. Мальчик легко поднял Тедди и посадил перед собой на парту.

— А что ты уже говорил? — поинтересовался медвежонок.

— Я говорил… — Мальчик взял в руку листок бумаги и стал напряженно в него всматриваться. — Я написал: «Милая мамочка, надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь. Я тебя люблю…»

Последовала пауза, наконец медвежонок проговорил:

— Звучит неплохо. Теперь ступай вниз и отдай письмо ей.

После еще нескольких секунд молчания мальчик страдальчески сморщился.

— Нет, это все-таки не совсем то… Она не поймет.

Крошечный компьютер в голове медвежонка переключился на поиск всех возможных вариантов.

— Почему бы тебе не написать то же самое восковыми мелками?

Но Дэвид не слушал — он смотрел в окно.