Айзек Азимов - Постоянная должность Страница 25

— Я не понимаю вас.

— Это не так легко объяснить. Смотрите, профессор, возьмем вас… Скажем так: вы получили новый химикалий в пробирке и раздумываете, на что он сгодится. Бьюсь об заклад, вы можете сделать какое-то предположение даже еще до того, как вы его испытаете. Вы говорите себе: он похож на те штуки, которые взрываются; или: с ним надо быть поосторожней, это яд; или: это станет черным, если я к нему добавлю вон того порошка.

— Несомненно, — подтвердил Брэйд. — Если мне известна структурная формула нового соединения, я могу сделать определенные заключения относительно его свойств.

— И вы будете правы чуть ли не каждый раз, а?

— Полагаю, что я буду почти всегда прав.

— Наверняка. Это дается опытом. Своего рода ощущение, которое иногда не можешь и объяснить.

— Возможно, так, — неуверенно сказал Брэйд.

— Ладно, проф. Так вот, я двадцать пять лет работаю с людьми, как вы с химикатами. Я в этом деле получил такое образование, какое и не снилось: могу заметить, если что неладно с человеком. Иногда могу идти по неверному пути, как вы иногда можете ошибаться с вашими пробирками, но ведь в большинстве-то случаев и я и вы бываем правы, так?

Брэйд чувствовал, как тревога его растет, однако сохранил еще достаточно самообладания, чтобы понимать: весь этот разговор, возможно, предназначен лишь для того, чтобы испугать его.

Он спросил решительно:

— На что вы намекаете?

— Я хочу сказать вот что: когда я разговаривал с вами в четверг, вы были не в своей тарелке.

— Несомненно. Я никогда в жизни не видел мертвого тела. А это был один из моих аспирантов. Мне было не по себе.

— Я могу понять это, профессор. Честно. Но поглядите… — Доуни не спеша занялся своей сигарой, делая методические затяжки, поворачивая ее, чтобы убедиться, что она горит ровно. — Химия очень во многом похожа на стряпню, понимаете? Вы берете составные вещества. Вы смешиваете их, нагреваете или вытворяете с ними какую-нибудь другую чертовщину. Может быть, химия — более сложное дело, но если вы представите себе повара на кухне, то получите и картину химика в лаборатории. Теперь предположим, что повар делает торт. Ему нужны мука, молоко, яйца, ваниль, сода и бог знает что еще. Он ставит их все перед собой и начинает накладывать, смешивать и все такое. Но после того, как он попользуется всем этим, он оставляет банки и бутылки на столе. Может быть, он поставит молоко в холодильник, но, во всяком случае, не кинется в кладовку прятать остатки муки или ванили. Не так ли?

— Так, мистер Доуни. Но какое отношение имеет все это к нам?

— Видите ли, ваш парень делал свой торт и добавлял (Доуни бросил быстрый взгляд на карточку, которую вынул из кармана рубашки) ацетат натрия, но только вместо него положил цианид. Так почему же на его рабочем месте не было бутылки с цианидом? Почему она была поставлена назад на полку?

— Какая разница, где она была? (Брэйд знал разницу, но вопрос заключался сейчас в том, что по этому поводу думает грозный человек с круглым неинтеллигентным лицом.)

— Возможно, — рассудительно сказал Доуни, — что это ничего не значит. Возможно, она действительно была на столе возле него, и вы автоматически, без размышления поставили ее на полку, когда нашли тело. Вы это сделали?

Брэйд почуял ловушку. Он не осмелился солгать.

— Нет, — ответил он.

— Или, может быть, парнишка был чудаком? Отсыплет немного порошка и через всю комнату топает ставить бутыль на место? Но я заметил, что рядом с ним была только какая-то пустая бутыль и другая, где было немного порошка, так что он, пожалуй, принадлежал к тем людям, которые не спешат ставить вещи на место. Тогда это кажется странным.

Тонкие губы Брэйда оставались сжатыми. Он молчал.

— Это меня и обеспокоило, — продолжал Доуни. — Вы помните, я взял бутылку с ядом с полки, сделал какое-то движение и спросил: «Послушайте, проф, вас ничего не удивляет?» Я подумал, что мне следует проверить, заметили ли вы ту же странность. Я был убежден, что вы скажете: «Эй, как эта бутылка очутилась на полке, а не там, где он работал?» Только вы этого не сказали, проф. Вы были просто озадачены. Тогда я сказал себе: «Джек, с профом что-то не так. Он слишком ловок, чтобы быть таким глупым!» Видите, что я имею в виду? Вы — и химикалии, я — и люди.

Брэйд сердито сказал:

— Какого черта! Я был расстроен. Я не мог трезво рассуждать.

— Согласен, проф. Это дело было достаточно необычным, поэтому я решил немного порасспрашивать людей, прежде чем покончить с ним. И вы знаете что? Кое-кто сказал мне, что достаточно сунуть в порошок ложку, и вы поймете ацетат это или цианид.

Брэйд вновь заколебался и опять решил, что лгать небезопасно:

— В определенном смысле, да.

— Затем мне сказали, что этот паренек, Ральф, был таким аккуратным, что просто непонятно, как он мог допустить подобную ошибку. Он всегда все проверял дважды. Это правда, профессор?

— Да, он был очень аккуратен.

— Ладно, будем считать так, профессор. — Добродушная улыбка не сходила с ярко-красного лица Доуни. — Вы были настолько расстроены, что ничего такого мне не сказали. Вы даже не сказали, что парнишка вряд ли мог перепутать бутылки. А ведь у вас было два дня, чтобы остыть, и все-таки вы не позвонили мне, дескать, я тут кое о чем поразмыслил и кое что забыл вам сказать. Может быть, поэтому мое первое чувство в отношении вас — удивление — имело какое-то основание.

— Не слишком большое, — возразил Брэйд с неожиданным раздражением. — Я ведь не смыслю в этих вещах. Я не детектив. Вот и все.

Доуни кивнул:

— Да. Согласен. Само по себе это не так уж много. Но поглядите-ка на все это снова. Может быть, вы и были сильно расстроены, но вот не забыли же вы попросить у меня парнишкин ключ от лаборатории. Вспомните-ка!

— Да, попросил.

— Отлично! А почему? Вы могли бы, скажем, позвонить на следующий день, или прийти в полицейский участок, чтобы забрать его, или оставить его у нас, потому что у вас, вероятно, был свой ключ. Но вы попросили. Зачем?

Брэйд взорвался:

— Я просто вспомнил тогда об этом ключе — вот и все. («Боже мой, — с безнадежностью подумал Брэйд. — Я запутываюсь в этих сетях!»)

Доуни поднял пухлую руку:

— Конечно, конечно. Может быть, этим все объясняется. Я не спорю. И все-таки я подумал: а нет ли другого объяснения? Такая уж у меня работа искать другие объяснения. Должно быть, вы здорово беспокоились, чтобы никто без вашего ведома не вошел в лабораторию. Может быть, вас нервировало, что у полиции ключ? — Пепел на его сигаре стал длинным. Он осторожно стряхнул его. Я просто поинтересовался.