Петроний Аматуни - Тиунэла Страница 25

Теперь не оставалось сомнения, что профессор подвергался облучению и его паралич искусственный.

Овладев собой, Роберт медленно встал, внимательно посмотрел в бегающие глаза Стоутмена и как можно более естествен но произнес:

— Да, старику не повезло. Что поделаешь. Будем откровенны?

— Не понимаю вас, мистер Гровер, — удивился Стоутмен.

— Зачем вы облучаете его?

Стоутмен издал нечто нечленораздельное.

— Я обязан знать, — настаивал Роберт.

— Видите ли… Я не медик, и мне трудно разъяснить вам. Наши врачи применяют новый метод лечения.

— Гм… Как вам угодно. — Роберт тщательно подбирал слова, стараясь сыграть роль нагловатого беспринципного бизнесмена. — Но всякая новизна оплачивается в повышенном размере. Как бы вам не пришлось увеличить мне гонорар. Что вы скажете, дорогой мистер Стоутмен?

— Я уверен, мы станем друзьями, мистер Гровер! — расхохотался Стоутмен и хлопнул по плечу молодого ученого. — Вы бестия!

— Но не белокурая, — серьезно ответил Роберт.

— Идемте. Я люблю решать деловые вопросы в деловой обстановке.

Роберт выходил первым и выглядел почти веселым: атака удалась, и он уже знал, что его может ожидать здесь, кто будет окружать.

3

Бергоффу исполнилось сорок два — возраст не всегда гарантирующий от мальчишеских поступков, но располагающий расчетливо строить свою дальнейшую жизнь. Основное — расчетливо. Ведь Бергофф был миллионером, деловым человеком, чьи эмоции зависели от состояния счета в банке и масштаба финансовых операций.

На рыбном рынке Бергофф все еще слыл королем, но конкуренты уже чувствовали его слабость и теснили со всех сторон, одна из которых, как опасался Бергофф, оставалась незащищенной навсегда: имелся в виду его отход от руководства компанией. А как известно, не только рыба гниет с головы, но и рыбное дело вообще…

И все же Бергофф оставался крепким, жизнерадостным дельцом, уверенным в завтрашнем дне, выстоявшим в недавних испытаниях, вызванных скандалом на Пито-Као.

«Умный человек приобретает даже теряя», — сказал он себе и взялся за новое дело засучив рукава, хотя этика и прочая чепуха потребовали бы в данном случае надеть перчатки.

Мало кто знал, что создание фирмы «Дискавери» — почти целиком его личная заслуга. На этот раз фортуна вновь улыбнулась Бергоффу: он организовал грандиозное дело, не вложив в него буквально ни цента.

«Удача в бизнесе — великая вещь, и никогда не угадаешь, на чем можно заработать», — размышлял Бергофф, не удивляясь, что вместо рыбы ему теперь пришлось иметь дело с виднейшими учеными, талантливыми и многообещающими умами своей страны. Он покупал молодых и старых ученых и инженеров, так же бойко прикидывая на взгляд их стоимость, как умел это делать, стоя у трюма с живым, трепещущим серебром.

Его правой рукой стал тот самый генерал в отставке, богач Стоутмен, что когда-то приезжал на Пито-Као с Джексоном и за спиной Бергоффа заигрывал с Дортом.

Теперь они легко нашли общий язык, а связи Стоутмена с военным министерством весьма пригодились фирме «Дискавери». Но, кроме этих связей, Стоутмен обладал живым практическим умом и деловой смелостью.

Стоутмен «откопал» и профессора Кобрена, а когда последний заартачился, то привлек к делу его талантливого ученика. Правда, Гровер сумел в два счета повысить себе цену, хорошо, что он оказался человеком, понимающим толк в деньгах. Пожалуй, еще немного — и Гровера можно будет посвятить в истинные намерения фирмы.

Сегодня у Бергоффа день рождения, и он не хочет больше думать о делах: самая неприхотливая машина и та периодически становится на профилактику. Хватит, сегодня у него выходной день. «Делу — время, потехе — час», — вспомнил он русскую пословицу и улыбнулся. Вот уже более года, как он углубился в изучение русского быта, русской психологии, русского характера: этого требовали интересы его бизнеса, а там, где слышен хруст новеньких долларов, он готов взяться за изучение хоть лунных затмений!

Довольный шуткой, Бергофф еще раз просмотрел список гостей, выслушал подробный доклад шеф-повара. Секретарь негромко доложил:

— К вам мистер Гровер, сэр…

— Так рано?

— Очень просит принять его…

— Хорошо, — пожал плечами Бергофф.

— Слушаюсь, сэр.

— А-а, мистер Гровер! Здравствуйте. Признаться, я ожидал вас вечером.

— Простите, патрон, но…

— Не оправдывайтесь, не оправдывайтесь! Мне всегда приятна встреча с вами, вы же знаете, — сказал Бергофф и подумал: «Черти тебя уговорили приехать сейчас!»

— Благодарю, патрон. Разрешите поздравить вас с торжественным днем и пожелать вам прожить столько лет, сколько у вас долларов в банке!

— Ого! Милый Роберт, я боюсь, что исполнись ваше доброе пожелание, мне придется оканчивать свои дни на обледеневшем берегу Африки под угасающим солнцем и быть свидетелем конца мира, — горделиво заулыбался Бергофф.

— О, мистер Бергофф, ваше неиссякаемое остроумие и навело меня на мысль преподнести вам самый оригинальный подарок из всех, какие только бывали когда-нибудь. Если вы позволите.

— Не терзайте меня, Роберт. Я так любопытен. Что у вас там припрятано?

— Увы, сэр, мой подарок — в центре города, и вам надо бы увидеть его там.

— Черт возьми, я готов отправиться хоть на край света,

— Едемте, мистер Бергофф?

— Ровно через минуту, Роберт. Я наброшу пиджак.

4

По характеру Бергофф был «демократичен» и допускал, подобно акуле, присутствие рядом прилипал, порой прощая им даже некоторую навязчивость.

Разбогатев на торговле рыбой, Бергофф втянулся в деловую жизнь, приобрел уйму связей и обнаружил в себе недюжинные наклонности авантюриста. Служение его сиятельству Доллару стало у него самоцелью. Сегодня ему хотелось развлечься. Но каким подарком можно удивить миллионера?

— Куда мы едем?

— В ваш фирменный магазин «Дары моря», мистер Бергофф.

Бергофф поморщился. Правда, этот рыбный магазин — его гордость и слава, но последнее время дела шли скверно и клиентура резко сократилась.

Десять минут езды — и их взорам открылся огромный восьмиэтажный аквариум. Точнее, аквариумом был только фасад магазина: двухметровое пространство между идеально прозрачными плексигласовыми стенами было заполнено водой, где сновали тысячи рыб, осьминогов, морских змей, крабов и прочая живность.

Но когда журналисты единодушно назвали шедевром «самую живую рекламу», они имели в виду не рыб и не редких морских животных, а другое: в извилистых пластмассовых коридорах аквариума, изолированные от змей и осьминогов, плавали… девушки. С миниатюрными масками на лице, они плавно кружили в зеленоватой воде, принимая позы одна привлекательнее другой. Вся аппаратура аквалангов была спрятана у каждой в изящном и гибком… рыбьем хвосте, довершающем их сходство с русалками.