Александр Рыжков - ФБР Страница 25

— Бояться нам нечего. Понятно? — Ли с надеждой посмотрела на подруг.

— Нет, — покачала головой Света.

— Она такая здоровая… — прошептала Таня, косясь на змею, которая решила поиграть на публику и растянулась во весь рост. — Три метра, нет, четыре…

— Да не фантазируй, — фыркнула Ли. — Полтора метра, максимум два.

— И этого достаточно, — сказала Света.

Она пряталась за спиной Ли. Паучкова стояла чуть поодаль.

— Таня, ты разве не поняла, что нам сказала? — с иронией спросила Ли. — Ужи… Они безвредные, в них нет яда…

— Так это ж не уж, — сглотнула слюну Таня. — Это жёлтобрюхий полоз.

— Ты действительно такая тук-тук, или претворяешься? — Ли устало потёрла глаза.

— Она большая и страшная, — решительно сказала Света. — Уж это или полоз, или ещё какая-нибудь ползучая дрянь — мне всё равно. Главное, чтобы подальше от нас была. А то разлеглась на дороге, понимаешь ли… Давайте её обойдём по траве?

— Хоть кто-то здесь нормальные вещи говорить начал, — повеселела Ли.

— Нет! — замахала руками Паучкова. — Я не пойду по траве. Если здесь на дороге эта гадость разлеглась, то представляете, сколько страшных зверюг в траве прячется? Наверняка тут рядом змеиное гнездо.

— Трусиха, смотри, как бы юбочку себе не обмочить, — кинула Вэньг.

— Уж лучше юбочку обмочить, чем подохнуть от яда, — не осталась в долгу Таня. — Вы ж меня тут и бросите, если что произойдёт. Удерёте и вспоминай как звали!

— Чёрт, Паучкова, твоя паника заразительна, — призналась Соловьёва. — Я теперь не хочу по траве идти…

— Ну вы в самом деле странные, — с досадой развела руками Ли. — Моя бабушка ядовитых змей голыми руками ловила, яд для аптек из них доила, головы им отрезала, кровь пила, а мясо жарила или вялила. Змеиная кровь полезна для мозга и сердца. А мясо чем-то курицу напоминает, но слишком суховато, как по мне. Бабушка меня любила баловать хорошим змеиным рагу, царство ей небесное…

Бурча под нос историю про бабушку, Ли сделала несколько шагов к насторожившейся змее, остановилась в метре от неё и затопала ногами, делая резкие, угрожающие движения.

В идеале, змея должна была испугаться и уползти в траву. Но этот полоз был не из пугливых. Да и не мудрено — крупная двухметровая особь, матёрая, повидавшая на своём веку не одного человека. Может быть, и укусившая не одного человека… И вообще, почему именно жёлтобрюхий полоз? Есть ведь такая дрянь из семейства аспидов, желтобрюхая пеламида, морская змея. Да, моря поблизости нигде нет, ну и что? Мало ли чем там чупакабры занимаются у себя в гетто? Вдруг аспидов разводят ради яда и кожи? Или эксперименты генетические ставят, скрещивают полозов и аспидов, чтобы вывести уникальную породу ядовитых змей, способных жить как на суше, так и в море? А этот экземпляр решил уползти от нерадивых хозяев, на дорожке полежать, подкараулить пару-тройку наивных десятиклассниц, чтобы прыснуть в каждую по порции яда? Почему бы и нет?

В любом случае, полоз то был, аспид или мутант какой-нибудь, а уползать он и не подумал. Он свернулся кольцом, вытянул голову, зашипел и начал делать угрожающие выпады в сторону Ли. Та отпрыгнула, словно пчелой ужаленная. Но лучше уж пчелой быть ужаленной, чем смертоносной пеламидой…

— Ой девоньки, чую недоброе, — выдохнула Света.

— Бежим! — завопила что было сил Таня и пустилась наутёк. Да так, что только подошвы её новеньких кедов сверкали. Ни Ли, ни Соловьёва спорить с этим проявлением самосохранения не стали. Побежали следом.

Они бежали вплоть до остановки «Площадь Победы». Там перевели дух, посовещались и решили, что затея Ли изначально была обречена на провал, и что незачем порядочным девочкам в гетто чупакабр свои носики совать, и что вообще страх к змеям сидит в генах человека так же крепко, как, к примеру, половой инстинкт, а, следовательно, его не побороть.

В общем, девчонки дождались ближайшего троллейбуса «двойки» и с радостью набились в его переполненный салон. Остаток дня они провели в гостях у Светки, чаёвничая «зелёным порохом», ради которого Ли пришлось сбегать к себе домой и выдержать бой со строгой матерью, которая сама любила этот редкий и невероятно дорогой чай и делиться им не очень-то и хотела.

Прессованные в горошинки чайные листки раскрывались в кипятке, как цветы. Это понравилось всем. Правда, вкус истинного зелёного чая категорически не понравился Тане Паучковой. Она об этом неоднократно заявляла, даже когда брала себе добавку, мол, мне не нравится, но раз вы пьёте, то чем я хуже?

Три ученицы десятого «В» класса средней школы номер двадцать два с углублённым изучением дагонского языка ещё долго вспоминали поход в гетто — как один из самых странных, самых бессмысленных и самых безрезультатных поступков, который им довелось совершить вместе.

— Генерал Машхаран, подумать только, — выдыхая едкий дым «кэмэла блю», прошептал Говард.

Чан сидел в позе лотоса: глаза закрыты, лицо застыло в каменной маске безмятежности. По разумению Говарда, именно таким должен выглядеть достигший у-вэй Будда. Но как-то сложно себе представить человека, чья жизнь недавно висела на волоске, а сейчас он вот взял и достиг нирваны. Странные люди, эти фанатики Карающего Феникса. Или, может, это не все такие, а только Чан Вэй Кун? В любом случае, эта нирвана была какой-то неправильной, показной, что ли? То есть, на первый взгляд казалось, что Чан находится в полной прострации, ограждённый от человеческих эмоций, воспоминаний, от суеты жизни как таковой. Но более пристальный взгляд говорил совсем другое: Закиров руку бы дал на отсечение, что вздумай мимо Чана пролететь муха, как тот бы раздавил её большим и указательным пальцами. При этом не открывая глаз.

Да, непростой у парня старший напарник, очень непростой…

— Старший лейтенант… — мечтательно протянул Говард и потушил сигарету о пенёк, на котором сидел. — Это ж, наверное, бумажной возни будет, чтобы звание оформить…

— Оставь возню баранщикам, — не открывая глаз, сказал Чан. — Ты теперь гладиатор. Крещёный боем гладиатор. Я, конечно, представлял себе всё по-другому, но всё же… ты отлично справился, Закиров. Даже более чем — на первом же задании получить старлейта…

— Да ладно… — попытался быть скромным Говард.

— Не ладно, парень, не ладно, — Малыш поднялся с земли и подошёл к напарнику, положил руку на его плечо — Ты спас мне жизнь. Мало про кого я могу ещё такое сказать.

— На моём месте ты бы сделал то же самое, — Говард похлопал по руке Чана. — Просто так сложились обстоятельства.

— Наверное, и так, — пожал плечами Чан. — Не знаю… Я ведь из тех мест, где спасти человека — значит отвечать за него всю дальнейшую жизнь. Эта бальсая атвецсвенасть, друг, ты типеря за меня атвечаеша, за все маи паступаки.